был один, кто удостоил ее своим вниманием — кладовщик на пенсии Попов:
— Новенькая? Слышал, шашлыки хорошо делаешь? А приходи ко мне на палубу с шашлыками и водочкой, может и прокачу!
— Да, нет, спасибо — Деметрия чуть не сказала — дедушка.
— Ну смотри, многое теряешь! У матроса в каждом порту по невесте!
Была и неприятная встреча — в одном из математиков Деметрия узнала Семена, но они оба предпочли сделать вид, что не знакомы.
… А вот с начальником (Сергей Саныч, мировой мужик) Деметрии повезло, как, впрочем, и с девочками из кабинета — их всего было двое — Нелли, ее ровесница, и миловидная Танечка, тридцати двух лет.
— Эх, Дёма, — иногда вздыхала Нелли — как же тебе повезло — живешь с дочками, что хочешь делаешь… А мне, как ни приду, вторая смена до ночи — трое мужуков и все хотят есть…
— Так ты попроси помочь…
— Так толку! Муж — как чемодан без ручки, а парни еще учатся… Только готовь да убирай за ними…
— Ну у меня девочки тоже не особо чего-то делают, учеба и кружки важнее…
— Ну они вряд ли такой бардак разводят…
— Да как сказать — Лика — нет, а вот Лина — да, все разбрасывает, да еще и огрызается, когда убрать попросишь…
— Ой, а у меня Мишка еще маленький совсем — сказала Танечка, — но мне мама здорово с ним помогает. А так одной тяжело конечно было бы с ребенком.
Деметрия понимала Танечку — та развелась с мужем после года ребенка, муж не выдержал прозы жизни.
… Так и пошли рабочие будни…
Глава 38. Льды Антарктиды таят
— Ой! Я такая неловкая, простите, — пробормотала Деметрия, пытаясь собрать рассыпанные по полу бумаги.
— Да ничего, это я виноват, — мужчина, подобрав упавшие с Деметрии очки, осторожно надел их на нее, мимолетно коснувшись ее шрама.
— Ох, спасибо — удивилась Деметрия, посмотрев на незнакомца — красивый мужчина сорока лет с пронзительными синими глазами.
— Давайте, я помогу вам встать, — он встал и протянул руку.
— Сс. спасибо — рука у него была крепкая и нежная.
— А я новенький тут — мужчина улыбнулся — буду работать у вас… А как вас зовут?
— Д..Деметрия — сказала Деметрия, ожидая привычной шутки про свое имя, однако незнакомец лишь тепло улыбнулся и сказал, сжав ей руку:
— Очень приятно, Деметрия! Будем знакомы, а мое имя — Олесь!
Деметрия заливисто рассмеялась — неожиданно для себя:
— Понятно, почему вы не пошутили про мое имя!
… Деметрии давно все казалось серым и однообразным, от жизни на пороге своего пятидесятилетия она ничего уже не ждала, просто тянула уныло воз будней — работа-дом-работа-дом-работа… Серый водоворот рутины затянул ее, все на работе Деметрии казалось густым унылым маревом, бесконечной чередой одинаковых дней, каруселью заведенных роботов по кругу, и лишь Олесь сверкнул как лучик солнца из густых туч.
Он пришел недавно, меньше полугода назад, внося оживление в их застоявшейся как болото НИИ, и пробудив у Деметрии желание ходить на работу, потому что, подходя к офису она уже знала кто будет стоят у парадной, неспешно потягивая кофе…
«Утренний кофе» — как смеялись они. Деметрия узнала, что Олесь тоже в разводе, впрочем, причину он не рассказал, она тоже сдержанно отозвалась — не сошлись характерами с бывшим мужем… Что Олесь живет один, ну как один, со своенравной рыжей кошкой — Тигрицей и что у Олеся есть дочь — Нина, ровесница Лины.
Они часто болтали взахлеб, обсуждая разные мелочи — погоду, новости, фильмы, книги… И Деметрия чувствовала себя так легко-легко и так хорошо-хорошо, как под теплыми солнечными лучами… Она отогревалась от его улыбки и ласкового взгляда синих глаз.
… - У тебя дочки общаются с отцом? — спросил как-то Олесь.
— Да, иногда, — ответила Деметрия — я не вмешиваюсь в их общение, пусть. Все-таки отец.
— Ты молодец! Я тоже общаюсь с Ниной сам, без бывшей. А как у девочек проходит переходной возраст?
— Ну у Лики как будто ничего не происходит, маленькая она еще. А вот Лина лютует — Деметрия покачала головой — носит драные джинсы, покрасила волосы в розовый цвет, вставила пирсинг в нос… Дерзит мне — Деметрия покачала головой — а мать меня ругает, что это я виновата и распустила ее… Я ей одно не разрешаю, до скандала — Деметрия передернулась — татуировку.
— А Нина спокойная девочка — слегка улыбнулся Олесь — но может, даже лучше, как у тебя — переболеть всем этим в юности…
… Частенько заходил попить кофе Олесь и в их маленький кабинет — Привет девочки!
С собой он всегда приносил что-то сладкое, иногда баловал их капкейками собственного приготовления. Изредка их посиделки задерживались надолго, и они вчетвером болтали и смеялись — Олесь вносил свежий воздух в их день.
… С мыслями об Олесе Деметрия просыпалась, думая об Олесе Деметрия заваривала кофе, прикрывая глаза в метро Деметрия видела Олеся, и перед сном последняя мысль была о нем.
— Старая дура! — ругала себя Деметрия — Он просто вежлив с тобой! — но ничего не могла поделать с собой — ее тяга становилась все сильнее и сильнее.
А что она могла поделать с собой? Разве сердцу прикажешь? Сердце, глупое сердце! Оно сгорало в огне с Артемом, грелось у огня с Антоном, ловило немного тепла с Павлом, но затем… Каждое обидное слово, каждый окрик, каждый злой взгляд добавлял льдинку, пока сердце почти полностью не покрылось панцирем… Но оно еще слабо билось, и, после череды неудач окончательно замерзло, — как казалось Деметрии, — навсегда.
И так спокойно и хорошо было жить с куском льда в груди, с сердцем под льдами Антарктиды. Но стоило солнцу уронить свой луч, как сердце, слабое, мягкое сердце забилось вновь, и ледяной панцирь лопнув, начал таять…
Глава 39. Ледяная Королева
— Что прикажете, моя госпожа? — правый гоблин услужливо склонился перед Ледяной Королевой.
Но она молчала. Непреклонно и гордо, как и подобает снежной королеве.
— Скинуть наглеца вниз, в озеро Мушаньер? — осведомился левый гоблин.
Королева молчала. Молчание затягивалось. А Он стоял на одном колене, склонив голову вниз и протягивая королеве эдельвейс.
Гоблины переглянулись, и, кивнув друг другу, схватили под руки мужчину и поволокли его к колодцу.
— Моя королева! — успел выкрикнуть он, сверкнув синими глазами, перед полетом в бездну.
По ледяному залу прошел гул — Королева, прекрасная как каменное изваяние, дернулась и судорожно
