— Ты всегда была понятливой.
— Но…
Щелчок.
Эми долго смотрела на телефон. Слишком много информации. Бедный мозг не в силах ее обработать. Бабушка Роуз была здесь в семнадцать лет. «Семнадцать!» Новобрачная, влюбленная в мужа, умершего совсем молодым…
«Но каким образом все это принесло ей надежду? Покой? Или собственное сердце?…»
Эми вытащила дневник. Она читала его сто раз. Знала, что там о Джонатане не упоминается.
Только уклончивое и сбивающее с толку «мы».
«Неделя была тяжелой. Самой тяжелой за все лето. Пока».
Что же, теперь понятно. Джонатан тяжело болел. Умирал.
Эми перевернула страницу.
«Лаки‑Харбор — маленький, улицы извилистые, а люди приветливы. Мы отдыхали здесь всю неделю. Но сегодня выдался хороший день, и мы вернулись в горы. На этот раз в место, называемое Четыре озера. Лес вокруг нас пульсировал жизнью и энергией, особенно вода.
Раньше я не понимала, какую огромную тяжесть может снять вода. Купание стало радостью. Истинной радостью!
Я слышала крики чаек и даже мельком увидела лысого орла. Какая удивительная, безбрежная красота!
Потом мы лежали под старой елью, высотой двести футов, не меньше, и смотрели на небо сквозь путаницу ветвей. Я всегда была настоящей городской девчонкой, но здесь… здесь была чистая магия. Исцеляющая.
Я вырезала наши инициалы на стволе дерева. Словно давала обещание. У меня была надежда. Теперь появилось еще кое‑что. Покой. Четыре озера дали мне покой».
Немного потрясенная, Эми ощутила, как щиплет глаза от слез. Как подгибаются колени от нахлынувших эмоций. Она опустилась на траву и поняла, что в конце концов нашла крошечную, крошечную капельку надежды. Может, за ней последует и покой…
— Тебе звонят! — крикнула Джан Эми. — И объясни людям, что я не твоя чертова голосовая служба!
Эми ухитрилась не опоздать на работу. Хотя она все еще не пришла в себя от всего, что узнала сегодня днем, все же сумела пока что отрешиться от тревожных мыслей. Уж такой у нее был талант. Отрешаться от всего, что беспокоило. Жить за высокими стенами выстроенного воображением города.
Пока что нужно было обслуживать посетителей, тем более что именно эта работа позволяла ей иметь крышу над головой и еду на столе. Эми понятия не имела, кто может звонить ей в закусочную, но подала посетителю обед и только после этого взяла трубку.
— Алло!
Ничего. Длинный гудок.
Она повернулась к Джан:
— Кто звонил?
— Какой‑то парень, — пожала та плечами. — Хотел поговорить с официанткой, которую видели со сбежавшей девчонкой.
Эми насторожилась:
— И ты не посчитала это странным?
Джан снова пожала плечами. Не ее проблемы.
У Эми было дурное предчувствие. Очень дурное. Из экономии она не проводила в дом стационарную телефонную линию. Это означало, что она не может проверить, что сейчас с Райли, а ведь это необходимо.
— Ухожу на перерыв, — объявила она.
— О нет! — возмутилась Джан. — Час назад у тебя уже был перерыв.
Эми схватила ключи.
— Скоро буду.
— Я сказала «НЕТ»!
У Джан уже пар шел из ушей.
— В зале полно голодных людей!
Эми понимала, что подводит Джан, но в душе творилось неладное. Она чувствовала, что Райли нуждается в помощи.
— Прости.
Она выскочила черным ходом под яростные ругательства Джан.
Дома Райли не оказалось.
Даже записки не было.
Правда, одежда, которую Эми оставила для Райли, исчезла.
Расстроенная, Эми написала на клейком листке записку, на случай если вдруг девочка появится, и вернулась на работу. Там она то и дело бросала тревожные взгляды на дверь, но Райли так и не показалась.
В конце смены пришли Мэлори и Грейс. Эми указала им на свободный столик, схватила блюдо с шоколадными пирожными, которые берегла так же свято, как кружку для пожертвований на стойке, водрузила и то, и другое перед подругами, уселась и громко вздохнула.
— Тяжелый день? — сочувственно спросила Мэлори.
— С ТОБОЙ я разговаривать не желаю! — прошипела Эми.
Мэлори виновато потупилась. Ведь это она послала Мэтта спасать подругу.
Эми сняла с кружки крышку и вытащила пачку банкнот, предназначенных для подросткового центра при местной службе здравоохранения, которой заведовала Мэлори.
— Двести пятьдесят баксов. Хотя я до сих пор зла на тебя.
— Хорошо хоть не злопамятна, — мило улыбнулась Мэлори, забирая деньги.
— Надеюсь, мы поговорим о парнях, — вмешалась Грейс, взяв пирожное. — Я очутилась в безмужчинной пустыне, и нужно как‑то ободриться. Придется черпать энергию в вас обеих.
— Попроси Мэлори устроить тебе свидание, — сухо посоветовала Эми.
— Собственно говоря, — заявила Мэлори, проигнорировав намек, — вокруг полно одиноких парней. Взять хотя бы моего брата. Он тоже холост. Снова.
— Да, но он серийный пикапер, — возразила Эми. — Даже я считаю нужным держаться подальше от серийных пикаперов.
— Даже ты? — переспросила Мэлори.
— Я не встречаюсь с парнями.
Зато вожделеет сексуального лесничего, с которым делила палатку и последнюю банку «Доктора Пеппера».
— Почему?
Эми пожала плечами:
— Просто это не мое.
— Еще раз: почему? — повторила Мэлори.
— Не знаю. Полагаю, у меня нет времени для подобных вещей.
— Подобных вещей? — не унималась Мэлори. — Милая, у каждой женщины находится время для любви. Именно она заставляет мир вертеться.
— Не любовь, а шоколад. И конечно, ты считаешь, что любовь заставляет мир вертеться. Каждая ночь с Таем делает тебя счастливой.
— Верно! — ухмыльнулась Мэлори.
Но ее улыбка тут же поблекла.
— Скажи правду: я все испортила, послав Мэтта в лес?
— Да!!! — завопила Грейс, потрясая кулаком. Мэлори и Эми дружно на нее уставились.
Грейс поежилась.
— Прости, я рада, что мы будем разбирать по косточкам жизнь Эми. Не мою.
Она с наслаждением сунула в рот пирожное.
Мэлори выжидающе смотрела на Эми. Та со вздохом сдалась.
— Ты не виновата, — признала она, принимаясь за самое большое пирожное. — Это я идиотка, которая заблудилась в горах, а Мэтт меня спас. Потом из‑за дурацкого дерева пришлось заночевать в горах.
Подруги дружно ахнули. Мэлори от восторга, Грейс — от ужаса.
— Без электричества?!
— Они провели ночь вместе, — рассмеялась Мэлори, — и все, что ты хочешь знать, — было ли там электричество?
— Эй, — возмутилась Грейс, — утренний туалет женщины достаточно сложен даже при наличии электричества!
