Ознакомительная версия.
– Нет, ты лучше скажи, разве Добровольские не похожи на Ихтиандра? – дернула его за рукав Галка. – Мне это первой в голову пришло.
– Честно говоря, я его не очень… того… в лицо помню, – виновато покосился на нее Саня. – Фильм-то… старый. Я помню, что у него ласты были, маска и шлем такой… ну… как у автогонщика… кажется…
– Кстати, Павел, а маски у вас есть? Тоже ведь надо серебряной краской их побрызгать, хотя бы чуть-чуть! – не могла не сказать своего веского слова Маша. – Если вам, конечно, не жалко.
– Для тебя, – взмахнул руками улыбающийся Паша, – я готов весь обрызгаться какой хочешь краской!
– Болтун! – буркнула Маша. – Я серьезно.
– И я серьезно, – продолжал улыбаться Добровольский.
– Неужели вы думаете, что Капитолина примет меня за работника собеса? Мне же всего четырнадцать лет! – перевела разговор на больше всего интересующий ее вопрос Ольга.
– Во-первых, уже почти пятнадцать, – наставительно заявила Галка, – а во-вторых, у тебя очень выигрышная в этом плане внешность – вне возраста. Если тебя как следует накрасить, то твой узел волос на затылке сгодится и для пенсионного возраста.
– Здрасте-пожалуйста! – рассердилась Ольга. – Вот так похвалила! У пенсионерок, чтоб ты знала, волосы седые!
– Ну и что! – невозмутимо отозвалась Галка. – Можем тебе несколько прядок подкрасить… хотя бы вот… корректором, – и она потрясла перед всеми бутылочкой с белой жидкостью под названием «Штрих», счастливо изобретенной для исправления ошибок в тексте.
– Еще чего! Может, ты мне для полноты впечатлений еще и морщины нарисуешь… какой-нибудь тушью для чертежных работ?
– Очень неплохая идея, между прочим. – Галка совершенно не думала сдаваться.
– Не слушай ее, Оля, – вступил в разговор Саша Добровольский. – Главное – не седые пряди, а то, как ты с ней себя будешь вести. По-моему, Оксана придумала неплохой сценарий. Ты должна держаться невозмутимо и по-взрослому. В конце концов, Капитолина заинтересована получить набор, так что тебе особо и уговаривать-то ее не придется.
– Я вот тут расписала продукты, которые могут входить в этот набор, – выложила на стол бумагу Панасюк. – Только я не знаю питерских цен и какой суммой мы располагаем.
– Давай-ка посмотрим, – опять захватила инициативу Маша. – Та-а-ак… Макароны… Макароны? Ты что, с ума сошла? Кто ж клюнет на набор с макаронами?
– Ну, она же пенсионерка, а у них пенсии маленькие, – объяснила свой выбор Оксана. – Может, не всегда и на макароны хватает. Вот у меня бабушка…
– Нам неинтересно про твою бабушку, потому что тут совершенно особый случай, – перебила ее Маша. – Твоя бабушка ни у кого ничего не крала, а фрекен Бок макаронами на чистую воду не выведешь. В общем, я макароны зачеркиваю и записываю сырокопченую колбасу.
– Так она же сумасшедших денег стоит! – воскликнула Оксана.
– Ничего. Сейчас в продаже бывают совсем маленькие батончики. Короче, мы с Александрой жертвуем на это дело… сто пятьдесят рублей. Думаю, хватит. Надеюсь, ты не возражаешь, Сашка?
У Александры, что называется, отвалилась челюсть, но возразить сестре она не посмела и закивала головой в знак согласия.
– Читаем дальше. – Маша опять опустила глаза в Оксанин листок и тут же отбросила его в сторону. – Нет! Так не годится: рис, гречка, подсолнечное масло… Ну что ты тут написала! Это же не агитационный продуктовый набор, а какая-то гуманитарная помощь пострадавшим от землетрясения. Масло-то можно хотя бы оливковое? Я видела бутылки с золотыми этикетками. Там еще написано, что оно первого отжима.
– Что еще за отжим? – не понял Катанян.
– Самое хорошее, значит, – пояснила ему Маша. – Потом из уже давленных оливок можно и еще чего-нибудь как-нибудь выдавить. Это будет уже второй отжим. Такое масло, конечно, дешевле…
– Не жирно ли будет для воровки Капитолины масло первого отжима покупать? – возмутилась Галка.
– Мне для собственной бабушки ничего не жалко, – прекратил прения Катанян. – Пусть будет первого отжима! Финансирую!
– А мы предлагаем положить в набор большую банку хорошего растворимого кофе, – посовещавшись друг с другом, заявили «двое из ларца».
– Осилите? – строго спросила Галка.
Братья вытрясли из карманов всю наличность и решили, что хватит.
– Пенсионеры кофе не пьют, – сказала свое слово Оксана.
– Почему? – изумилась Галка.
– Потому что у них гипертония, то есть повышенное давление. А при гипертонии кофе нельзя.
– Ничего, – махнула рукой Галка. – Кофе – это шикарно! Будет гостей поить. Покупайте кофе!
– Как хотите. Ваша Капитолина, не моя, – пожала плечами Оксана. – Но поскольку я тоже хочу участвовать, то куплю коробку зефира в шоколаде и арахис в сахаре. Старушки сладости очень любят.
– А я связочку бананов, поспелее и побольше, – решила Галка, – ну… и еще что-нибудь… Потом придумаю.
– Я тогда куплю коробку шоколадных конфет подороже, – внесла коррективы в свое предложение на предмет сладостей Ольга.
– Валяй! – согласилась Галка, а за ней и все остальные.
– Между прочим, надо поторопиться с осуществлением нашего плана, – сказала Маша. – Осталось всего три дня каникул. Сегодня Эрмитаж, завтра – Кунсткамера, послезавтра – прощальная дискотека, и – гудбай, Питер!
– Как раз успеем. Сегодня после Эрмитажа купим продукты, а уже завтра, после Кунсткамеры, пойдем к Капитолине. Так что готовьтесь! – При этих словах Галка особо выразительно посмотрела на Ольгу, в которой больше всего сомневалась.
– Нечего на меня смотреть страшными глазами! – взвилась Ларионова. – Я очень охотно уступлю тебе мою роль престарелой работницы собеса и даже собственноручно выкрашу тебя корректором «Штрих»!
– Это не обсуждается, – Калинкина посмотрела на подругу, как на неразумное дитя. – Капитолина меня прекрасно знает, и потому со мной номер не пройдет.
– Меня она тоже сто раз видела! – захотела все-таки пообсуждать этот вопрос Ольга.
– Видела, но внимания не обращала.
– А на тебя, значит, обращала?
– Она меня с Саней несколько раз видела, а на него у нее прямо-таки собачья стойка: знает кошка, чье мясо съела. Могла и меня рядом с ним запомнить. А рисковать нам нельзя. Мероприятие сразу сорвется, не начинаясь.
Если Эрмитаж Ольга перенесла стойко и даже получила определенное удовольствие от рыцарского зала, часов «Павлин» и Золотых кладовых, то на следующий день абсолютно ничего не соображала, находясь в Кунсткамере. Она думала только о том, как вечером пойдет к Капитолине с маслом и кофе и будет лепетать нечто маловразумительное про «Человека-амфибию». Вся затея казалась ей низкопробной самодеятельностью, костюмы, политые серебрянкой, дешевым маскарадом, а собственная роль – бредом сумасшедшего в запущенной стадии. Хорошо, что рядом все время находился Саша и не позволял ей окончательно раскиснуть.
Ознакомительная версия.
