— Сосиски и булочки.
— Булочки у нас есть, за сосисками я пошлю.
— Но уже поздно, магазины закрыты.
— Я пошлю Сару, у нее дядя — мясник.
Через полчаса маленькая горничная вернулась с сосисками. Селина приготовила американское блюдо по-тоскански, и все заявили, что сосиски превосходны. Даже графиня съела две порции. Улыбнувшись, она сказала.
— Grazie, Селина.
Позже, когда они пили кофе и потягивали вино, Далей сказала ей:
— Знаешь, ты именно такая, какой я тебя представляла.
Селина изумилась:
— Ты знала обо мне?
— Когда Лео вернулся из Техаса, он говорил только о тебе: как вы встретились, какая ты чудесная, и что у него пропал номер твоего телефона. Он сходил с ума. Если бы ты не приехала, он наверняка сорвался бы с места и отправился тебя разыскивать!
Селина подняла глаза: Лео смотрел на нее, смущенно ухмыляясь.
— Ну вот, теперь ты знаешь, — сказал он Селине.
Давай, давай! — поддразнила она Лео. — Я ведь знала, что неотразима, и всегда думала, что ты не сможешь устоять.
Лео по-дружески обнял ее.
— С другой стороны, — задумчиво сказал он, — это ты приехала ко мне.
— Черта с два! Я приехала на родео, а не к тебе!
— Ну конечно!
— Конечно!
— Что ж, родео уже закончилось, — сказал Лео, — и можешь возвращаться. — С этими словами он крепче обнял ее.
Остальные, улыбаясь, наблюдали за ними.
— Я уеду! — вызывающе сказала она.
— Прекрасно! Уезжай! — Его объятие стало еще сильнее.
— Кончайте вы это и поцелуйтесь! — вышел из себя Гвидо. — Мне нужно выпить. Ой! — Он потер бок, в который вонзился локоток супруги.
Стараясь продлить приятный вечер, семейство засиделось допоздна. Тост следовал за тостом, но, наконец, все удалились на покой.
Наутро они расстались после многочисленных обещаний увидеться снова, когда Лео и Селину свяжут брачные узы.
Лео и Селина стояли, обнявшись, пока последняя машина не исчезла из виду. Затем они поспешно принялись за работу.
Уборка урожая была в самом разгаре, поэтому до окончания полевых работ о свадьбе не могло быть и речи.
Каждый вечер, уставшие, но удовлетворенные результатами своего труда, они возвращались домой. Постепенно тревога Селины уменьшилась. Беспокоиться было не о чем.
Однажды утром, точно гром среди ясного неба, раздался телефонный звонок. Приняв душ, Селина вышла из ванной и увидела, что Лео явно обеспокоен.
— Я разговаривал с дядей Франческо. Он хочет, чтобы мы все бросили и сию минуту отправились в Венецию.
— Он сошел с ума? Мы же начинаем собирать виноград!
— Я сказал, но он говорит, это срочно.
— Ты не думаешь, что он хочет сделать еще одну попытку навязать нам собор Святого Марка?
— Надеюсь, что нет! — Он застонал. — Ну почему он не сказал, что случилось? Чем скорее мы приедем, тем скорее все узнаем и вернемся домой.
Когда они подъехали к городу, Селина спросила:
— Если улицы Венеции — каналы, то где же мы поставим машину?
— Есть дорога на насыпи, которая проходит через лагуну и соединяет Венецию с материком. Терминал находится в Венеции. Там оставим машину и проделаем остальной путь на лодке.
— А гондола?
— Гондолы — не такси, они возят туристов. Дядя пришлет за нами лодку.
Однако их ждал сюрприз. Твидо приветствовал Селину и Лео, стоя в гондоле.
— Я забыл, что ты воображаешь себя гондольером, — усмехнулся Лео и добавил, обращаясь к Селине: — У Гвидо есть друзья-гондольеры, и он берет у них гондолу, когда ему вздумается. Так он представляет себе честный труд.
— Не обращай на него внимания, — Гвидо чмокнул Селину и помог ей спуститься в гондолу.
— Прошу, signore! — повернулся он к Лео.
— Ты что-то замышляешь, братишка! — ухмыльнулся тот.
— Кто? Я?
— Не смотри на меня такими невинными глазами! Тебе известно то, чего я не знаю.
— Целой книги не хватит, чтобы записать то, чего ты не знаешь! — поддел его Гвидо. — Не вини меня, такова жизнь. Это судьба. Рок.
Он отдал швартовы, и Селина стала наслаждаться своей первой поездкой на гондоле и первым посещением Венеции. Казалось, что они мгновенно перенеслись из бокового канала в Большой — главный путь, ведущий к центру города.
У пристани их ждали слуги, чтобы помочь им выйти из гондолы. Ей показалось, что дворец протягивает руки и затягивает ее внутрь.
— Иногда мне кажется, что я не выйду отсюда живым, — прошептал ей на ухо Лео.
Селина хихикнула и почувствовала облегчение — дворец производил на них одинаковое впечатление.
Увидев свою комнату, Селина испуганно пожаловалась Лео:
— Это же теннисный корт! Мы в ней потеряемся!
— Не мы, а ты, — поправил он, — моя комната в другом конце коридора.
— Они не поместили нас вместе? Почему?
— Потому что мы не женаты. Приходится соблюдать приличия.
— Но ведь все знают, что мы живем вместе.
— Я знаю, и они знают, но мы должны делать вид, что мы не знаем о том, что они знают, а они должны делать вид, что не знают, что мы знаем о том, что они знают. Это называется соблюдать приличия.
— Это называется прятать голову в песок.
— И так тоже, — согласился Лео.
Селина рассчитывала, что Лео поддержит ее, но вскоре поняла, что он не совсем ее понимает. Факт остается фактом: это его семья, и он ее любит. У них общая история, они без слов читают мысли друг друга. Они любовно и полунасмешливо называли его «деревенщиной», но он один из них, и Селина была уверена, что к ней никогда не будет такого отношения.
С этой минуты ей во всем стал чудиться двойной смысл. Был ли это комплимент, когда графиня пришла к ней в комнату и лично повела ее ужинать, или она давала понять, что такая тупица, как Селина, не найдет столовой? Когда граф, поднявшись, взял ее за руку, повел к столу и пробормотал комплимент по поводу ее платья, не намекал ли он на то, что она купила это платье на рынке в Моренца?
Нет, им не удастся запугать ее!
Селина сделала глубокий вдох и заняла почетное место справа от графа. После этого все пошло хорошо. Она боялась случайно разбить какой-нибудь бесценный хрустальный кубок, но легкое, умелое прикосновение, которое выработалось у нее в результате многолетних тренировок, пришло ей на помощь. Просто нужно представить, что прикасаешься к лошади. Вся хитрость не в силе, а в ласке.
Еда была превосходной, и напряжение Селины начало ослабевать. Внезапно в коридоре послышалось какое-то движение, и в следующее мгновение вся семья поднялась, приветствуя молодую пару, входившую в столовую.
— Марк! — радостно вскричал граф. — Хэрриет! Рядом с высоким, элегантным, красивым мужчиной стояла статная молодая женщина.
