Ознакомительная версия.
Я оценила ее чувство юмора и тяжело вздохнула. Насчет обстановки Максима не права, Даниле всегда там нравилось, и Нонна с Лизаветой старались для родного мальчика, как могли. Никакие катаклизмы не помогут выкурить его оттуда, если он сам того не захочет.
Самым разумным мне показался совет Фионы. Она интересовалась, почему я не побежала за ним следом. Почему еще сижу и страдаю, а не кричу на всю улицу так, чтобы он услышал, как его люблю.
Я понимала, что на этот призыв Данила не остался бы равнодушным. Но как мне было перебороть себя, ведь я ни в чем не виновата?! К тому же рядом все время вертелась его мама. С другой стороны, кто она такая, чтобы мешать нашему воссоединению?! Все решено, я выключила компьютер. Еду и говорю мужу, что не могу без него жить. Пусть возвращается. Если ради этого я должна сделать первый шаг навстречу, то я его сделаю.
На улице пошел проливной дождь, пришлось остаться в машине, включить дворники и подглядывать за семенящими прохожими. Августовское небо резко потемнело от свинцовых туч, захвативших его в плен этим вечером, но фонари еще не зажглись, да их скудный свет вряд ли бы целенаправленно выхватил из сумерек любимый силуэт. То, что в квартире никого не было, я знала по темным окнам. Недобрым мраком они зияли как раз напротив меня. Вернее, это я специально встала под ними, чтобы Данила разглядел знакомые номера на автомобиле. Но он этого не видел. Он вообще не смотрел по сторонам, когда шел под большим черным зонтом с портфелем под мышкой, перешагивая через лужи.
От радости я забыла, что легко одета, и выскочила из салона джипа.
И остановилась как вкопанная в трех метрах от него.
Данила шел не один. Это я подарила ему этот большой черный зонт потому, что под ним легко можно было спрятаться от ливня вдвоем. Это был мой символ единения с мужем в суровую непогоду. Мой, а не чей-то еще.
Данила прошел совсем близко, отвернувшись от меня в сторону смазливой девицы, преданно взирающей на моего мужа и готовой вцепиться в него кровожадной пиявкой. Она уже вольготно висела на его руке. Даже под зонтом я смогла разобрать ее внешнюю привлекательность и длинные медные локоны. Тоскливо думая о том, каким же лаком пользуется эта стерва, если ее чертовы локоны пружинят в сырую погоду, я стояла и смотрела им вслед. Рыжуха что-то пролепетала заискивающее, Данила звонко рассмеялся…
Нет, когда я говорила, что у меня в душе все оборвалось, я ошибалась. Вот сейчас все оборвалось и в душе, и в теле, и нахлынуло такое странное стояние, словно я не удержалась и стремительно полетела в пропасть. Голова закружилась, мысли запутались, я стояла, обильно поливаемая дождем, и падала одновременно, и в моих ушах слышался смех Данилы. Он смеялся! А я плакала. Я плакала потому, что он смеялся. Не знаю, сколько времени прошло, а я все стояла и стояла. Наверное, вечность.
– Эля?!
Я очнулась от звуков этого неприятного голоса и перевела глаза в сторону.
Разумеется, как же без нее!
Передо мной стояла Нонна и пыталась накрыть меня своим зонтом.
– От приятельницы иду, – сказала моя бывшая свекровь, – вдруг тебя вижу. Эля, ты вся мокрая!
– Это от дождя, – пробурчала я, отворачиваясь от нее. Темно, но все равно не хочется, чтобы она смотрела в мои красные глаза.
– Я подумала, ты мокрая от слез, – вздохнула Нонна. – Ты, – она запнулась, видя, как я попятилась к дверце, – зайдешь?
Я помотала головой с такой силой, что она чуть не сорвалась с плеч. Хорошенькая картинка предстала перед моим взором: Данила с рыжухой сидят в его комнате на диване и собираются заняться любовью, тут в разбитое окно влетает моя голова и немым укором (говорить оторванной головой я не смогу) подкатывается к их ногам. Ладно, если у меня осталось чувство черного юмора, не все еще потеряно.
– Пойдем, – позвала меня Нонна, не двигаясь с места.
– Спасибо, я тут мимо проезжала…
– Ладно, держись дальше. Ты сильная, выдержишь.
– Выдержу, не сомневайтесь.
Не помню, что я еще говорила Нонне, получалось, что оправдывалась, но она сделала вид, что поверила. И хорошо. Хорошо для нас всех. Я села за руль и захлопнула дверцу, включила двигатель. Если бы сейчас из подъезда выбежал Данила и попытался меня остановить, я бы остановилась. Я бы кинулась ему на шею и призналась, что не хочу его терять. Что мне больно, очень больно видеть его с другой, ох, как больно, я об этом даже не догадывалась… Но он не выбежал. Только Нонна стояла и смотрела, как я выезжаю из их двора. И мне показалось, что она переживала.
Показалось, наверное. По идее, она должна радоваться: новая невестка, новые возможности…
Я тупо доехала до дома, тупо поднялась в квартиру, скинула с себя мокрую одежду и залезла в ванну. Вылила в воду всю бутылку пены с клубничным ароматом и погрузилась в нее, представляя себя Афродитой. Представлять, что рядом в ванне Данила, я себе категорически запретила.
Нонна была права, я сильная и все выдержу. Я не стану резать вены, истерить, травиться. Я научусь жить без него, другие же живут без моего Данилы, и я смогу. Моего? Нет, он уже не мой. Как же быстро он нашел замену!
Тут я услышала, как звонит мобильный телефон, оставленный в комнате. Мне не хотелось вылезать из ванны, чтобы рассказывать Капитолине, насколько низко я пала, подглядывая за мужем-изменником. Конечно, потом я все расскажу, на то и существуют лучшие подруги, чтобы изливать им душу. Но не сейчас. Телефон звонил долго, и я опустилась в воду по макушку, чтобы его не слышать. Как там, в рекламе? Пусть весь мир подождет. Пусть весь мир подождет, пока я отстрадаю. И если выживу, то стану еще сильнее. Да, я сильная.
Копаясь в шкафчике с аптечными принадлежностями, я искала какое-нибудь успокоительное средство. Все равно, какое, но ничего не находила, кроме анальгина, который не помог. Душа требовала более мощного воздействия. Телефон зазвонил опять. Говорить ни с кем не хотелось, хотелось выть в голос и биться головой о стену.
– Не истерить, не истерить, – сказала я себе и занялась поисками мобильника.
Когда я выудила его из сумки, он замолчал. Но лишь только я отбросила на кровать, заявил о себе вновь.
– Да, – сдавленно прохрипела я, не глядя на определитель.
– Мама сказала, ты приезжала.
Мое сердце ухнуло в пятки. Звонил Данила.
– Мама сказала, что ты приезжала, – повторил он, не дождавшись ответа.
– Да, – прошептала я, понимая, что кроме этого идиотского «да» ничего другого выдавить из себя не смогу потому, что плачу, но не хочу, чтобы он об этом догадался.
– Ты проезжала мимо…
– Да.
– Так это случайность?
– Да.
– Это все, что ты хочешь мне сказать?! – неожиданно взорвался он.
Ознакомительная версия.
