— Маша, а что ты ответила Косте? А то всё смехом да смехом.
— Молчи, сводница. Помнишь, с чего всё началось? Смехом! А сейчас минуты не могу прожить без него, сама от себя не ожидала.
— Значит, неплохое начало я положила. Поздравляю от всей души!
— Жень, ещё одна просьба, — смущённо проговорила Галя. — Раз у вас с Геной, как ты говоришь, дружба, можно я с ним покатаюсь?
— Не проси самое дорогое, что у неё есть. Она с ним не каталась, а летала.
— Я первая в него влюбилась! Жень, пожалуйста, дай мне шанс: ещё неделя, и прощай, надежда.
— Галочка, дерзай! Я уверена: он не устоит.
— Да, Генку только тебе и обломать — столько тела! И одна часть прекраснее другой. Женька по сравнению с тобой легкокрылый ангел, — подвела итог Света.
— Что в имени тебе моём? Ты оцени груди объём! Извините за пошлый экспромт, — они, как всегда, сыпались из Маши.
За дверью раздались шаги. Девчонки мгновенно исчезли через лоджию, через которую и проникли ко мне. Сказать Катерине Васильевне новость или нет? Пожалуй, сами разберутся, решила я. Выпив панацею, пахнувшую травами и мёдом, я честно пыталась заснуть, но червь сомнения пополз по извилинам. А вдруг Серёжа попытается скрыть наши новые отношения, вдруг он стесняется меня, маленькой серенькой мышки? Зачем он уехал, и вернётся ли он? Наступающий сон смешал все мысли, слёзы сами потекли из глаз. «Экипаж прощается с вами. Приятного полёта…»
Я бы просто сошла с ума, если бы Серёжа не появился ровно в полдень и не упал к моим ногам.
— Женечка, вручаю тебе с этим маминым кольцом своё переполненное любовью сердце. Согласна ли ты стать моей женой?
— Согласна, — ответила я и расплакалась.
— Ты поправилась?
— Серёж, это всё нервное… прошло. Где ты так долго был? Придумал мне карантин и исчез. Я не знала, что думать!
— Я ездил за благословением к маме. Она очень рада за нас, но ехать сюда со мной не решилась. Ты сегодня же позвони своим родителям, пусть срочно вылетают сюда.
Я бросилась на шею Серёже. Как я могла усомниться в нашей любви? И будет свадьба!
Приглашение ошеломило папу, который взял трубку. Он помолчал минуту, а потом закричал:
— Дочура, наконец, у меня будет внук! — чем жутко меня обидел. Потом он заявил, — Там празднуйте, как хотите, а мы будем готовиться здесь. Такую свадьбу закатим — всех за пояс заткнём! Когда вас ждать? Мама говорить не может, ревёт белугой от счастья. Благословляем вас и целуем. Главное торжество будет здесь! — папа был в своём репертуаре.
Я знала, какую свадьбу они приготовят со своей роднёй. Но это будет потом, хотя и неизбежно…
Через неделю сыграли три свадьбы. Наша оказалась сюрпризом для всех. На моей руке сиял маленький бриллиантик в старинной оправе, платье я надела своё любимое. Спасибо тебе, Олечка! От души дарила, на счастье. И счастье было. Такое прекрасное и, казалось, вечное…
Свадьбы пели и плясали. Под огромным шатром, увитым цветами, столы ломились от яств. Гостей и почитателей семейства Колобков было не сосчитать, как диких обезьян в пресловутой Бразилии. Речи со стороны высокопоставленных гостей казались нескончаемыми. Только теперь всем стало ясно, насколько известен и почитаем Михайло Потапыч.
После обильного застолья и старинных венчальных песен все переместились во Дворец культуры: домом его уж никак нельзя было назвать после ремонта. Работал фонтан, вокруг красовались цветочные клумбы, а сам дворец сиял иллюминацией. Да, Михайло Потапыч умел не только прекрасно руководить, но и преподнести свой труд. Сегодня его звёздный час.
На входе рядом с афишей концерта висела реклама: «Сегодня! Только сегодня! Супружеский долг! Исполняется впервые! Желаем выполнить и перевыполнить!»
Ниже мелкими буквами кто-то приписал: «А я в родном Мухосранске вспомню весёлую свадьбу и горько заплачу». Концерт был исполнен с таким задором, что министр, который старался себя не афишировать, обещал прокатить его в Москве. Потом снова собрались за столом, а молодёжь жгла последний костёр на берегу реки. Жаль, что не было наших родных. Утешало одно: всё снималось на видео Феликсом, Серёжиным другом ещё по Афгану, приглашённым из Москвы.
Мы с Серёжей сразу после концерта удрали в свой рай. Отвёз нас туда на машине Феликс. Там уже была расстелена скатерть-самобранка вся в цветах, в кустах спрятался шалаш, и горел костёр.
— Фил, ты настоящий друг! Спасибо!
— Серёжа, одна просьба: можно сделать снимки невесты, запечатлеть ваше счастье среди этой дивной природы? Такая красота, мне жутко неловко, но… Пока солнце не село…
— Ты в своём репертуаре. Проси Женю.
— Фото на закате не получатся, — удивилась я.
— Ты не знаешь Фила: он мастер-фанатик, в лучшем смысле этого слова. Проще согласиться сразу. Он способен из заката сделать рассвет.
— Женечка, ты ещё услышишь обо мне! А фото останутся памятью на всю жизнь.
Уехал он очень довольный: я превращалась в невесту, в ангела, в весну, богиню. Фантазии Фила меня утомили. Я не верила, что фото получатся.
— Кто он такой, Серёжа? — спросила я, когда мы расположились у костра.
— Вместе служили. Сын московского штабиста. Романтика завела его в Афган наперекор воле отца. Она мгновенно выветрилась из головы, когда пару раз обстреляли колонну. Но даже под обстрелом он не выпускал из рук фотокамеру. Отец под конвоем вернул его в Москву и сразу отослал учиться в Европу. Его снимки печатали за границей в лучших антивоенных изданиях. Каких только приспособлений для съёмок у него нет! Он давно стал асом в своей профессии. В этом году открыл собственную студию, раскручивает бизнес пока на рекламных фотографиях для моделей. Сейчас это новая ниша. Куда пойдёт страна дальше, не понятно.
Серёжа подбросил в костёр веток и подмигнул мне:
— Женя, тебе это очень надо? Кстати, ты ему очень понравилась.
— Он твой друг, а я и о тебе почти ничего не знаю.
— Давай договоримся: у нас есть дела важней автобиографии. Ещё я горжусь тобой — выдержать весь этот свадебный ритуал, потом концерт. Ты у меня, оказывается, сильная… и прекрасная. Просил Потапыча перенести концерт на завтра, но он, в свою очередь, умолил постараться сегодня для своего друга-министра. Умеет он выжимать всё из ситуации. Хватка не ослабла, хотя сам еле на ногах держится.
— Ты похож на него, племянник!
— И это узнала? Всё! Хватит разоблачений! — сказал он с улыбкой и поцеловал меня.
— Серёжа, меня волнует моя сексуальная неопытность…
— Вот сейчас мы с неё и начнём! Сначала краснеем… вот, уже начинается, а красный цвет — сигнал к нападению для неуправляемого дикаря. Ты просто изощрённая соблазнительница!
