Самой разгульной из «несвятой Троицы» была Виппи Берд. «Кое-что ты уже плохо помнишь, Эффа Коммандер», – говорит она мне, но что было, то было, и ты ведь до сих пор этим гордишься, не правда ли, дорогуша? А я ведь ничего не забыла из того, что ты рассказывала мне про твои дела с Чиком, ни одного твоего рассказа – а сколько их было! – но здесь я не намерена ничего этого пересказывать, так как эта история не твоя, а Мэй-Анны.
По всей стране царил сухой закон, но в Бьютте об этом словно и не слыхали – Бьютт был открыт для всего и всех. Вокруг города, в постройках, лепившихся возле каждой заброшенной шахты, скрывались подпольные винокурни, которые приносили больший доход, чем самая лучшая руда. От них не отставали контрабандисты, преисполненные сознанием важности своей миссии. В общем, торговля запретным спиртным в то время цвела и пахла, причем наиболее оборотистые дельцы сбывали до тысячи галлонов в день.
Контрабандисты разными путями доставляли в Бьютт чистый спирт и продавали его владельцам заведений по цене от трех пятидесяти до пятнадцати долларов за галлон. Владельцы заведений разбавляли спирт водой в пропорции один к двум, добавляли что-нибудь для цвета, и напиток был готов к продаже. На выпивке тогда было тем проще заработать, что цены держались на приличном уровне, и не надо было платить налогов в федеральную казну. Надо заметить, к чести наших торговцев, что они заботились о своем добром имени и не продавали опасной дряни, по крайней мере, я не слышала, чтобы кто-нибудь потерял здоровье из-за самодельного виски. Более того, когда сухой закон отменили, люди еще долго тосковали по старым добрым временам, когда спиртное было вдвое крепче патентованных напитков. И наконец, чистый спирт можно было покупать в розницу бутылками прямо у контрабандистов.
Тони Макнайт специализировался на контрабанде марочного канадского виски: ночью тайно пересекал границу, загружался товаром и окружными дорогами возвращался в Бьютт или Анаконду. Иногда за ним гнались, но, как позже признавался сам Тони, он так никогда и не узнал, были ли то федеральные агенты или другие контрабандисты, жаждущие отнять у него его товар, ведь Тони никто никогда не мог догнать.
Впрочем, Тони не очень распространялся о своих делах: в то время он был членом большой банды и хочешь не хочешь должен был держать язык за зубами, ведь эти люди без колебаний убивали тех, кто им мешал, и тела без следа исчезали на дне заброшенных шахт.
Поэтому, заметила Виппи Берд, неудивительно, что его дружки постоянно давили на него, заставляя Бастера согласиться на поражения по предварительному сговору, но, надо отдать Тони должное, он не поддался и не стал продавать Бастера за горстку монет.
Мэй-Анна рассказывала, что, когда она была уже в Голливуде, она раз встретила там Дешелла Хеммета, который в молодости начинал в качестве агента ФБР и однажды его послали в Бьютт. Там некто предложил ему хорошие деньги за то, чтобы он убрал кое-кого, и мистер Хеммет постарался поскорее унести оттуда ноги, чтобы не влипнуть в еще худшую историю. Мэй-Анна спросила, как звали этого «кое-кого», но мистер Хеммет не смог этого припомнить, но, полагаю, не было большой надобности в том, чтобы называть его имя, – мы и так его хорошо знали, а Мэй-Анна так даже с ним спала.
В каждом квартале Бьютта, в его окрестностях, по большим дорогам, в любом городе и городке Монтаны и просто в чистом поле было огромное количество пабов, салунов и дорожных харчевен, где из-под прилавка всегда продавали спиртное. В любом баре Медервилля, Кентервилля и Нового Дублина любой, и не обязательно даже постоянный, клиент мог открыто заказать «Шон О», если только, конечно, заранее не предъявлял жетона агента федеральной налоговой службы.
Однако многие из этих мест были не на шутку опасны, так что нормальный человек вообще не стал бы туда заходить, не говоря уж о том, чтобы распивать там виски или еще что. В такие места наши мальчики никогда нас с собой не брали, да и сами ходили туда только большой компанией. В одном таком баре в финском квартале Пинк как-то раз увидел человека, валявшегося на полу у стойки, и принял его за пьяного, упавшего с табуретки. Чтобы пробраться к стойке, Пинк осторожно переступил через него, но ему объяснили, что он может не бояться потревожить этого парня – он ведь не пьяный, его просто застрелили час назад, а бармен сейчас слишком занят, чтобы вынести тело. До закрытия оставалось недолго, и труп пока только чуть подвинули и прислонили к стенке. Карманы у покойного уже были вывернуты, а пока Пинк угощался своим пивом, с этого человека сняли еще пиджак и брюки. Разумеется, Пинк не стал там надолго задерживаться.
Мы с Виппи Берд и Чик с Пинком любили ходить в заведение под названием «Коричневая кружка» в квартале Хот-Спрингз. Там была хорошая выпивка и танцевальная площадка с живой музыкой и певцом. В общем, публика валила туда валом, и заведение процветало. Там я впервые в жизни увидела музыкальный автомат – это был аппарат производства фирмы «Вурлицер» с покрытой полированным деревом передней панелью, как у большого радиоприемника, и желтыми и красными лампочками. Мы запускали песню «Маленькая коричневая кружка» так часто, что совсем заездили пластинку. Слыша эту песню, я всякий раз вспоминаю Пинка.
На стоянке перед входом было тесно от машин всех видов. Там были и мощные дорожные экипажи с открытым верхом, туристские машины с занавесками по бокам, крохотные двухместные авто и просто развалюхи непонятной породы. Частенько там красовалась и новенькая «Росомаха» Тони, которую ему со скидкой продал сам Труццолино, главарь их банды, после того как Тони разбил свой «Студебеккер» в одной из деловых поездок. Машина Тони стояла в стороне, не зажатая остальными, – привилегия постоянного поставщика заведения.
Однажды к нашему столику с бутылкой шампанского подошел официант и сказал: «От мистера Тони Макнайта! Не сомневайтесь, вино свежее, только вчера разлили по бутылкам». Через несколько минут к нам вальяжной походкой приблизился и сам Тони, который выглядел точь-в-точь как метрдотель в одном из голливудских ресторанов, куда нас водила Мэй-Анна, когда стала звездой, и покровительственно произнес: «Ну, как у вас дела, ребята, все в порядке?»
– Знаешь, просто нет слов! – сказал Чик. – Настоящее выдержанное шампанское!
– Чего не сделаешь ради старой дружбы, – ответил довольный Тони, даже не поняв, что над ним подтрунивают.
У Пинка тогда тоже был небольшой автомобиль марки «Мармон», если мне не изменяет память, желтого цвета, хотя Виппи Берд говорит, что желтых «Мармонов» вообще не делали. Обычно мы с ним некоторое время танцевали, а потом уезжали в его машине и дорогой все время пили. Виппи Берд утверждает, что по дороге мы с ним занимались не только этим, но это абсолютно никого не касается. В те времена не бывало такого, чтобы молодая девушка оставалась без внимания, и если мы с Виппи Берд выходили куда-нибудь одни, без мальчиков, всегда находился кто-то готовый угостить нас рюмашкой виски или пригласить выпить в соответствующем заведении. Тут следовало быть осторожной: многим из этих типов нужно было просто выпить с девчонкой и, может, прижать разок-другой, а некоторым требовалось и кое-что еще. В «Коричневой кружке» и других заведениях нет-нет да и мелькали девицы с подбитым глазом. Приходилось проявлять осмотрительность, и поэтому мы с Виппи Берд крепко держались друг за друга.
