— Что? – девушка убрала за уши локоны длинных волос и медленным шагом направилась к Самохину.
Она нежно обняла его сзади, поцеловала в шею, затем присела на край стола прямо перед ним, выхватила сигарету, затянулась.
— Так ты работаешь? – продолжала брюнетка, сделав ударение на первом слове. – Я соскучилась, - вернула она сигарету Игорю.
— Юль, не начинай, а. Сказал же, поработаю, приду, - не обращал Игорь никакого внимания на заигрывания жены.
— Каждый вечер ты просиживаешь в своем кабинете, прикрываясь работой. А как же я? – почти кричала Юля.
— Не начинай! Тебе еще не надоели скандалы? Опять будем выяснять отношения? – попытался он успокоить жену. – Поди, налей себя коньяку, как обычно, хорошо успокаивает нервы.
— Так и сделаю, непременно, - язвила жена Игоря. – Дорогой, - вдруг вновь изменила она тон, - ты не забыл, что у папы через два дня юбилей. И мы обязаны его поздравить. Так что придется тебе пораньше уйти с работы.
— Конечно, дорогая, не волнуйся, как я мог забыть про юбилей моего дорогого тестя. Тем более не поздравить самого зам мэра – это выше всякой наглости. Так что не переживай, я обязательно буду. А сейчас иди спать. Я еще немного поработаю, с твоего позволения.
— Разумеется, любимый, - Юля встала со стола, вновь обняла мужа. – У тебя есть еще двадцать минут, пока я сделаю маску. Я жду тебя в кроватке.
— Хорошо! – буркнул Самохин.
Юля скрылась за дверью. Игорь затушил сигарету, взял полупустую пачку со стола и сжал в кулак. Потом стукнул вторым по столу, поднялся с места и покинул кабинет, громко хлопнув дверью.
— Ну, все, Смурной, я пошла, - Настя поднялась с кровати, накинула на обнаженное тело плед, протянула руку к стулу, зацепила пальцем свою одежду и направилась к ванной комнате.
Раздался шум воды. Через некоторое время девушка все в том же цветастом сарафане, в котором с утра отправилась на работу, предстала перед парнем.
— Прекрати звать меня Смурной! – обиженно произнес он, прикурив.
— Тебя так все зовут, - спокойно ответила Настя.
— Но ты – не все. И меня зовут Толя.
— И чего?
— Мне не нравится, когда ты так меня называешь!
— Да ты с ума что ли сошел? – засмеялась Настя. – Я тебя всю жизнь так зову. Никогда не обижался. А тут чего случилось?
Смурной затушил сигарету, вскочил с места и, обняв девушку, начал покрывать ее шею поцелуями.
— Да, пусти ты! – пыталась та освободиться из его объятий. – Ты чего творишь? Оденься хоть.
Но парень и не думал сдаваться. Он еще крепче сжал руки, так, что Насте стало трудно дышать.
— Смурной, ты совсем что ли? – зло прокричала она. – Пусти, говорю!
— Я сделаю, все что захочешь! Только не уходи! Останься! – как заведенный повторял парень.
— Придурок, блин! – Насте удалось вырваться. – Если еще раз так сделаешь, клянусь, тебе не поздоровиться.
— Ладно, прости. Извини меня, - Смурной схватил простыню с кровати, накинул ее на себя. – Ты же знаешь, что я готов на все ради тебя.
Настя окинула его взглядом. Типичный гопник: худой, немного сутулый, бритая голова, оттопыренные уши. И что он может в этой жизни?
— Я жизнь ради тебя отдам, - продолжал Смурной.
— А чужую?
— Что? – не понял парень.
— Чужую жизнь забрать сможешь?
— В каком смысле?
— Убить человека ради меня?
— Я пришла, - стягивая туфли у двери в коридоре, как обычно, крикнула Настя.
— Ты сегодня поздно, - из кухни вышла мать в том же заляпанном переднике, в котором провожала девушку, и направилась к дочке. Попыталась ее обнять, Настя скупо ответила на ее объятья.
— От тебя котлетами несет, - поморщилась она.
— Приготовила на ужин. Мой руки и садись за стол.
— Я не хочу есть, - буркнула та в ответ и прошла в свою комнату.
Через минуту туда пришла и мать. Присела на край кровати.
Настя не обратила на нее никакого внимания, села за стол, включила компьютер.
— Дочка, ты знаешь, отец так и не решился рассказать Лине про болезнь. Не хочет ее расстраивать, ведь у нее кроме него никого не осталось. Я имею в виду из родственников, - уточнила мать, - мы ведь, конечно, никогда ее не оставим.
— Мама, я тебя умоляю, - Настя оторвалась от компьютера и посмотрела матери в глаза. – Спустись уже с небес. Как только этот старый пердун отдаст богу душу, Линочка твоя выкинет нас из дома: и тебя, и меня.
— Не смей так говорить об отце! – мать влепила ей пощечину.
Девушка схватилась за щеку и, рявкнув, вновь повернулась к компьютеру.
— Прости, дочка, - мать попыталась загладить вину. – Я не хотела, - она встала с места, подошла сзади к Насте, обняла ее и заплакала.
— Ладно, мам, прекрати уже рыдать!
Но женщина, казалось, ее не слышала.
— Я устала так жить, - закатила и Настя истерику. – Я тоже хочу отдельную квартиру. Может, тогда хоть парня нормального найду. Хотя бы кто-нибудь на квартиру позарится, если уж я никого не интересую.
— Зачем ты так говоришь, дочка?
— А что я не права? Мне скоро тридцатник! И что я имею? Я тоже хочу машину. Мне надоело на метро таскаться.
— Но папа же предлагал купить у дяди Васи.
— Что? Раздолбанную девятку? – разошлась девушка. - Это, по-твоему, машина?
— Но не надо так. Успокойся!
— Я хочу нормального парня, понимаешь? Богатого и красивого!
— Но ведь Толик так тебя любит. Еще со школы.
— Смурной? Мама, я тебя умоляю. Это он нормальный парень? Этот придурок?
— Зачем ты так? Ведь где этих красивых-то и богатых-то найдешь? Ведь на всех все равно не хватит, - продолжала Ольга Николаевна всхлипывать.
— А я не все! Понимаешь? – Настя не могла остановиться.
— Ладно, ладно, успокойся.
— Да пошло все к черту!
— Ты лучше помоги мне, - женщина вытерла слезы передником и продолжила: - я насчет подарка отцу на день рождения.
— Это зачем?
— Как зачем? День рождения ведь. Отец всегда мечтал о велосипеде. Я присмотрела один в магазине. Продавщица сказала, что самая последняя модель, весь такой навороченный. Но он стоит тридцать тысяч.
Настя оторвалась вновь от компьютера и просто поедала мать глазами.
— Так вот, - продолжала Ольга Николаевна. – У меня есть кое-какие накопления. Так, откладывала на черный день. Но не хватает немного. Ты не могла бы добавить.
— Что? – глаза Насти становились все шире и шире с каждым словом матери.
— Пять тысяч всего, - полушепотом произнесла женщина.
— Да ты в своем уме? – Настя встала со стула и покрутила возле виска. – Тридцать тысяч отдать за велосипед?
— Ну, так день рождения ведь.
— Зачем ему велосипед на том свете? – кричала Настя.
— Тише! Тише! Отец услышит.
— Да пусть слушает! Мне все равно! Это значит, когда я просила тебя добавить мне на полушубок, ты отказала. Сказала, что денег нет. А этому хрычу хочешь купить велик за тридцать тысяч? – не унималась Настя.
