– Мелани, я говорю серьезно, черт побери. – Голос Кэйла прозвучал жестко. – В этом доме есть нечто зловещее. Я и сам не понимаю, что именно. Но я хочу, чтобы ты немедленно уехала отсюда.
– Ты считаешь, что в Марка вселился дух его брата? – испуганно прошептала она.
Кэйл пожал плечами, его, кажется, рассердило, что Мелани уклоняется от того, что он считал смыслом разговора.
– Как ты не понимаешь?! То, что думаю я, значения не имеет! Я хочу только, чтобы ты уехала как можно скорее. И не надо мне больше рассказов о клятвах у одра покойной матери и о том, что ты позаботишься об Адди. Сейчас речь идет не о моей бабке, а о тебе! Я хочу, чтобы ты сейчас же уехала. Здесь не место для молодой женщины.
Мелани решительно покачала головой:
– Кэйл, ни ты, ни я не верим, что в Марка вселился дьявол. Как и в то, что Тодд выходит из могилы и творит все эти ужасы, вроде убийства Бутча и попыток запугать Адди до смерти. Почему ты хочешь от меня избавиться? Скажи правду. Если здесь действительно так опасно, почему ты сам не уедешь?
– Я уже объяснял. Мне еще нужно кое-что уладить, – проговорил Кэйл с плохо скрытой досадой. Он уже почти не сомневался, что любит эту милую, большеглазую девушку, и хотел, чтобы она была в безопасности. Как объяснить ей тайну этого старого дома? Как сказать, что эта тайна раздавит ее, останься она здесь? Кэйл понимал, или, точнее, безошибочно чувствовал, присутствие зла в этом доме, но так же не сомневался, что сможет справиться с ним. Но для Мелани оставаться здесь опасно, по-настоящему опасно. Вот только никак ему не удается заставить ее понять, что он уговаривает ее уехать потому, что боится за нее. Никак не удается!
Кэйл надеялся, что улыбка, которую он изобразил, сойдет за искреннюю. Он, протянув руки к Мелани, сказал:
– Послушай меня. Если ты уедешь, мы не потеряем друг друга из виду. Будем писать письма каждый день. Придет время – очень скоро, – и я приеду к тебе. Если мы уверимся в том, что любим друг друга, то будем вместе. А теперь я хочу только, чтобы ты оказалась подальше отсюда, Мелани. Ну как ты не можешь понять?
Пораженная, Мелани отдернула руки. Да, она действительно чувствовала, что в ней зарождалась любовь к Кэйлу, но теперь она сомневалась, сможет ли когда-нибудь узнать его по-настоящему и понять. Как может он думать, что она просто сложит свои вещи и оставит Адди с двумя молодыми людьми, один из которых сидит в инвалидном кресле, а второй переполнен враждебностью и ненавистью?
Мелани на мгновение закрыла глаза. От таблеток ее клонило в сон. У нее был тяжелый день, она сильно переживала из-за смерти своего любимого пса. Мелани снова открыла глаза и взглянула на Кэйла, который нетерпеливо смотрел на нее.
– Поговорим завтра, – сказала молодая женщина. – Меня не так легко напугать, Кэйл. И я ничуть не верю ни в призраков, ни в демонов, ни в старческие россказни. Но самое главное – я никогда не спасаюсь бегством. Если Бутча убили намеренно, то я выясню, кто это сделал и почему.
– Мелани, ты сама себе враг.
Девушка пошла к двери, Кэйл развернул свое кресло и поехал следом за ней.
– Надеюсь, ты понимаешь, что дело не в том, что я не хочу тебя видеть. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Девушка остановилась, быстро поцеловала Кэйла в щеку и поспешила к себе.
Свою комнату она закрыла на ключ.
Через несколько минут Мелани уже лежала в постели, надежно закутавшись в одеяло. Она засыпала, ей стало так спокойно… что она не сразу расслышала шаги.
Мелани села в кровати, прикрываясь одеялом, и стала всматриваться в темноту, туда, где находилась дверь. Девушка потрясла головой, чтобы стряхнуть оцепенение, вызванное таблетками. Шаги прекратились. Тут сердце ее замерло – она услышала, как повернулась дверная ручка. Мелани уже открыла было рот, чтобы спросить, кто это, но звуки смолкли. Девушка дрожала в тишине, она поджала под себя ноги, стараясь собраться с силами и закричать.
Опять ни звука. Мелани ждала. Она не слышала удаляющихся шагов, значит, тот, кто за дверью, просто притаился. Мелани опустила на пол занемевшие ноги и беззвучно пошла к двери. Прижавшись к ней ухом, девушка прислушалась. Ни звука с той стороны.
Мелани включила в комнате свет и испуганно огляделась. Лампа – высокая, тяжелая медная лампа – могла послужить прекрасным оружием. Подняв ее над головой, девушка подошла к двери и распахнула ее. Она готовилась обрушить лампу вниз…
Но в холле никого не было! От удивления Мелани едва не выронила свое оружие. Ее сердце гулко застучало. Девушка подалась вперед, осматривая холл. Никого! Холл был совершенно пуст – света лампы, горевшей у двери в ванную, вполне хватало, чтобы все видеть. Никого!
Вернувшись в комнату, Мелани заперла за собой дверь и снова забралась в постель, досадуя на себя за излишнюю впечатлительность. Она ведь уже почти спала, может, шаги ей просто приснились.
Ее глаза закрылись. Мелани крепко заснула и поэтому уже не услышала, как у ее двери снова кто-то оказался…
Мелани проснулась с желанием расплакаться. Первой же мыслью, которая пришла к ней, когда она открыла глаза и отогнала сон, была мысль о Бутче. Девушка опять видела, как он лежал, окоченевший, а его обычно лоснящаяся шерсть была покрыта запекшейся кровью.
Мелани тряхнула головой и закусила губу, чтобы сдержать слезы. Она откинула одеяло и потянулась за халатом. Небо за окном было серым, затянутым тучами, день стоял хмурый. В комнате тоже было темно. Включив лампу, Мелани увидела, что часы показывают почти девять. Она всполошилась, вскочила и побежала к двери. Тетя Адди, должно быть, уже часа два звонит ей в свой колокольчик, требуя завтрак!
Проходя по безмолвному холлу, девушка отметила, что весь дом еще спит. Поэтому она без стука вошла в комнату тети.
Адди лежала в постели, свернувшись калачиком, как обиженный ребенок.
– Слава Богу, ты пришла, Мелани, – сказала она хнычущим голосом. – Я так молилась, чтобы ты поскорее встала…
Мелани бросилась к постели и опустилась рядом с ней на колени.
– Тетя Адди, почему вы не послали за мной? Вам плохо?
Тетушка крепко закрыла глаза, по ее морщинистым щекам потекли слезы.
– Ты бы мне все равно не поверила… – Адди беспомощно разрыдалась. – Мне уже никто не верит. Все считают меня сумасшедшей старухой, которой вечно что-то мерещится. Я уже боюсь и слово сказать. Но все равно я кое-что знаю!
Адди широко раскрыла глаза и пристально посмотрела на девушку. Высвободив из-под одеяла костлявую руку, она с силой сжала запястье Мелани. Девушка вздрогнула не столько от боли, сколько от изумления, что у Адди в ее возрасте так много сил.
