— Я знаю, где мое сердце. Оно здесь, в Коста-дель-Мар… И навсегда останется здесь… Навсегда.
В прохладном осеннем воздухе далеко разносился стук теннисных мячей.
Из окна своего кабинета Хьюстон Уорнер видел грунтовой корт, на котором яростно сражались Тедди и Джамайка Дю-Росс. Ни одна не желала уступать.
Хьюстону пришло в голову, что Тедди незаметно превратилась в прекрасную молодую женщину, которая сама еще не знает, насколько она хороша.
Размышления Уорнера прервал телефонный звонок. Он ожидал известий из Цюриха, но вместо этого услышал незнакомый голос с французским акцентом:
— Его высочество наследный принц Жак просит к телефону мисс Тедди Уорнер.
Принц Жак.
Изумление Уорнера быстро сменилось отцовской тревогой. Он не был слеп: ему не составило труда догадаться, что у Тедди во время поездки в Коста-дель-Мар завязался роман с Жаком, после чего тот просто-напросто выбросил ее, как надоевшую игрушку. Чего еще можно ожидать от избалованных отпрысков княжеского рода? От Уорнера не укрылась тщательно скрываемая горькая обида дочери. Он был вне себя от ярости.
И вот теперь принц Жак надумал ей позвонить — не иначе, только для того, чтобы повторить все сначала: развлечься и бросить. Но Тедди так ранима — она совсем еще дитя. Этот принц причинит ей новую боль. А тут еще жадные до сенсаций газетенки — они на всю жизнь прилепят Тедди ярлык «дважды брошенной принцем». Нет, надо уберечь ее от такого позора.
— Алло! — повторяла секретарша, не получив ответа. — Алло!
— Да, слушаю, — спохватился Уорнер.
— Его высочество просит к телефону мисс Тедди Уорнер.
— Прошу прощения, но моя дочь отправилась в путешествие в горы, — нашелся Хьюстон и утер пот со лба.
Он повесил трубку и долго сидел с отчаянно бьющимся сердцем.
Уорнер придерживался убеждения, что отцы не имеют права вмешиваться в жизнь своих дочерей. Господи, он же хотел как лучше. Правильно ли он поступил?
После долгих раздумий он потянулся к телефону и набрал код Парижа.
* * *
— Ты уверен? — переспросил Хьюстон Уорнер; его голос звенел от волнения. — Ты твердо уверен, Макс?
Молодой репортер Макс Бергсон работал в парижской редакции журнала «Тайм». Уорнер платил ему за сбор сведений о правящей династии Коста-дель-Мар.
— На все сто. У меня нет конкретных доказательств, но я пользуюсь надежными внутренними источниками. Мне сообщили, что принц Георг вел подозрительные телефонные переговоры с одним старым однокашником. У этого типа большие связи среди военных. Их переговоры кое-кто слышал — аристократы в большинстве своем не принимают в расчет прислугу.
— Понимаю.
— Поразительное совпадение, правда? Стоило ему позвонить кому следует, — и через неделю Д'Фабрэ вместе с женой погибает в авиакатастрофе. А потом — совершенно случайно! — дружок принца Георга занимает освободившийся пост министра финансов.
Хьюстону Уорнеру показалось, что у него волосы встали дыбом.
— Не хочешь ли ты сказать… что принц Георг виновен в сговоре с целью убийства?
— Послушайте, я никого ни в чем не обвиняю. Для этого нужны доказательства, а у камердинера не хватило духу записать разговор на пленку. «Тайм» ни за что не опубликует информацию, основанную на слухах. Возможно, камердинер просто недолюбливает своего хозяина, или обижен, или хочет отомстить. Я располагаю только его устным сообщением, — закончил Бергсон. — Вам ведь это и требовалось?
— Конечно. — Уорнер был потрясен. — Да, конечно, спасибо тебе. Держи ухо востро, Макс. Любые мелочи, любые намеки — для меня все имеет значение.
— Будьте уверены. Но когда настанет время, это будет мой эксклюзивный материал, имейте в виду.
Уорнер с тяжелым чувством положил трубку. Он начал собирать информацию о принце Георге скорее из любопытства, но это хобби вскоре стало затягивать его, как зыбучие пески. Чем больше Уорнер узнавал о князе Генрихе, тем большим уважением проникался к этому человеку. Что же до Георга… Неужели он ведет двойную игру? Или, что еще хуже… Не следует ли предостеречь князя Генриха?
Хьюстон снова подошел к телефону и набрал код Коста-дель-Мар. Теперь он порадовался, что не пошел в офис. Там все его переговоры осуществлялись через референта, который дозванивался по нужным номерам. Но этот звонок должен был остаться в тайне.
Города в карликовом княжестве не имели своего кода. Через несколько минут Уорнер соединился с замком.
— Говорит Хьюстон Уорнер, председатель совета директоров компании «Уорнер», — представился он. — Мне необходимо связаться с князем Генрихом.
Мужской голос на другом конце провода тут же перешел с французского на английский.
— Прошу прощения, но, исходя из требований безопасности, его светлейшее высочество не отвечает на незапланированные телефонные звонки.
— Я — Хьюстон Уорнер, — повторил он. — Князь Генрих приглашал меня к себе в резиденцию. Он меня знает…
— Вы можете оставить для него сообщение, сэр.
Через два дня секретарь князя соединил его с Уорнером.
— Вы просили мне передать, что у вас есть важные сведения, не так ли? — осведомился князь. Несмотря на возраст, его голос звучал твердо и уверенно.
— Ваше светлейшее высочество, право, не знаю, как приступить к этому разговору… Я располагаю некой информацией… Не могу поручиться за ее достоверность, но тем не менее… — Уорнер изложил то, что рассказал ему репортер, понимая, насколько сомнительно это звучит — дворцовые сплетни, не более.
Генрих заговорил медленно и с очевидным недовольством:
— Благодарю за беспокойство, мистер Уорнер. Я не оставлю без внимания данный вопрос. Однако должен заметить, что этот журналист, Макс Бергсон, опубликовал несколько материалов, порочащих княжество Коста-дель-Мар. Он преследует единственную цель — устроить сенсацию и не гнушается слухами и домыслами. Подобно всем журналистам, он нередко исходит из ложных посылок. Я бы попросил вас, мистер Уорнер, воздержаться от вмешательства во внутренние дела Коста-дель-Мар. Моя страна прошла долгий и тернистый путь; посторонним трудно понять нашу историю и современное положение.
До Уорнера не сразу дошло, что он получил высочайшую отповедь — попросту говоря, его попросили не совать нос в чужие дела. Но он не считал, что должен просить прощения за то, что поступил как подсказывала ему совесть.
— Мне показалось, что следует поставить вас в известность, — сказал он.
— Разумеется. Мы внимательно рассмотрим ваше сообщение.
