Ужин затянулся, и я была страшно благодарна Габриэль, которая вскоре после того, как он закончился, высказала предположение, что мы устали и, наверное, хотим спать. Было уже начало двенадцатого, и я даже не могла сосчитать, сколько часов назад мы покинули Нью-Йорк.
В машине девчонки непрерывно хихикали, и только поэтому я не заснула. Джордан трещала, на мой взгляд, совершенно непонятно по-французски и пыталась подружиться с Альбером, нашим чинным шофером. «Сначала Некер, теперь шофер», — лениво думала я. И тут машина остановилась. Девушки выскочили наружу. Я открыла глаза и огляделась. Никакого отеля и близко не было видно.
— Где это мы, черт возьми? — спросила я.
— «Ле Бэнь Душ» по требованию юных леди, — ответил Альбер, распахивая передо мною дверь.
Даже я, отшельница, слышала про этот известный и, как сказали бы мои девочки, «прикольный» ночной клуб. Тут бывают все — наркодельцы, золотая молодежь, рок-звезды. Расположен он в здании, где в начале века были бани, но вряд ли с тех пор там переменилась атмосфера. Во всяком случае, сюда ходят не помыться.
— Велите им сию же минуту возвращаться! — завопила я.
— Но, мадам, они уже внутри.
Вот стервы! Задушила бы их собственными руками. И я ринулась за ними.
— Снимите фуражку и идите за мной, — велела я Альберу. — Я не могу идти туда одна.
— Мадам! — попытался возразить он.
Я сорвала с его головы фуражку и бросила ее в машину. Отличный сопровождающий, может, только зубы чуть длинноваты. Я прошла за ним мимо трех охранников, или вышибал, или кто там охраняет вход от нежелательных посетителей, или, наоборот, пускает только нежелательных посетителей — все зависит от точки зрения.
— Можно еще двоим за ваш столик, дамы? — спросила я, испепеляя взглядом Джордан. Девушки сидели почти у самой танцплощадки (видно, это место для почетных гостей) и пока что в одиночестве.
— О, Фрэнки! А мы думали, тебя уже и пушками не разбудить, — ответила Джордан, не моргнув глазом. — Иначе мы тебя бы ни за что не бросили.
— Благодарю за заботу. Буду помнить об этом, когда в следующий раз прикую вас к батарее.
— Ну пожалуйста, Фрэнки, не злись! — вступила Эйприл. — Ты же тоже когда-то была молода.
— И ты у меня дождешься! Ладно, девочки, пошли!
— Ну хотя бы один танец, — услышала я мужской голос. Какой-то парень тут же подхватил Эйприл и потащил за собой. Другой пригласил Тинкер, а еще двое никак не могли поделить Джордан. Больше я ничего не успела разглядеть, потому что кто-то вытащил танцевать и меня.
В отель мы благополучно добрались на рассвете. Нужно ли говорить, что рядом со мной девочки выглядели просто ползунками, которые только пробуют ходить?
— Что случилось с Джастин? — спросила Кэрри, одна из диспетчеров. Это было на следующий день после того, как Фрэнки и ее подопечные улетели в Париж.
— Может, она получила наследство от кузена, о существовании которого и не подозревала? — ответила Доди, тоже диспетчер. — Она напевала сегодня утром что-то удивительно знакомое, а когда я спросила у нее, что это, сказала, что сама не знает. Потом я вспомнила: это старый хит «Могла бы быть весна». Странно, да? Джастин обычно не поет.
— Может, на нее погода действует? — предположила Джоанна, третий диспетчер. — Кто-нибудь слышал прогноз?
— Ожидаются заморозки, — вздохнула Кэрри. — Может, Джастин из тех, кто отлично чувствует себя перед бурей? Если похолодает еще немного, следует закрыть город — просто из любви к людям.
— Хорошо бы завтра объявили вынужденный выходной из-за мороза. Помните, как было в школе? — мечтательно сказала Доди. — Когда можно было весь день сидеть дома и смотреть все сериалы подряд… Господи, почему это ушло безвозвратно?
— Все могут идти домой, — сказала Джастин, заходя в диспетчерскую. — Сегодня пятница, скоро и так конец дня. Вряд ли случится что-то, с чем я не справлюсь.
Благодарные диспетчерши убежали домой, а Джастин выключила везде свет и уселась в их комнате, положив ноги на круглый стол. Она любила оставаться одна в своих владениях. Отсюда открывался отличный вид на город и на улицу, ведущую к Централ-парку. А за Гудзоном садилось красное зимнее солнце.
Джастин устроилась поудобнее в кресле и прикрыла глаза. Она просто купалась в волнах счастья. И непонятно, с чего это у нее такое настроение. Разве что в бифштексе с кровью есть магическая сила, о которой она и не подозревала раньше. Эйден оказался отличным поваром — он даже салат приготовил. А какой «Гибсон» он ей сделал! Да, такие вечера надо позволять себе время от времени — капелька джина, что-нибудь вкусное на ужин, тихая беседа у камина, поцелуй на ночь (кажется, их было два, сначала один, довольно долгий, потом другой — короткий, или наоборот?).
Как хорошо, что она выслушала Эйдена — он осмотрел подвал и сказал, что надо немедленно менять печь. Утром он уже позвонил секретарше Джастин и сказал, что у его поставщика есть как раз то, что нужно, так что, наверное, новую печь уже установили. Она вовсе не собиралась торопиться, но прогноз погоды просто удручающий, да и Эйден убедил ее, что медлить нельзя.
Интересно, а какая сейчас погода в Париже? Может, Фрэнки уже надела новое пальто?
Фрэнки! О господи, она же забыла послать факс Габриэль!
Джастин вскочила с кресла и стала шагать взад-вперед по комнате. Никогда раньше она не позволяла себе быть такой безответственной! Господи Иисусе, что же это такое? Это совершенно, абсолютно непростительно. Послала лучшую подругу в пасть к льву и никак о ней не позаботилась!
Так, в Нью-Йорке сейчас пять часов вечера, а сколько же в Париже? Прибавляем шесть, получается одиннадцать. Можно послать факс прямо сейчас, но все равно он опоздал. А вдруг Некер об этом еще не знает? Как бы не так! Он мог и самолет встречать.
Джастин попыталась вспомнить, чем она занималась вчера. Весь день она была злая и раздраженная, а потом, забыв отправить факс, пошла домой, спокойно попила чаю, пришел подрядчик, она провела удивительно приятный вечер и легла спать. Сегодня весь день она была на работе, и факс стоит рядом, а она вспомнила о нем только сейчас. Да достаточно было просто позвонить вчера Габриэль д’Анжель, вечером, когда самолет приземлился. Факс удобнее, потому что лгать на бумаге проще.
Где-то в этих событиях и кроется причина, по которой она не послала факс. Джастин считала себя женщиной хладнокровной, которая просто не может позволить себе иррационального поступка. Наверное, дело в ее мрачном настроении, в постоянном параноидальном страхе — а вдруг Некер появится здесь, просто войдет в комнату и все? Этот страх преследует ее с тех пор, как был объявлен этот чертов конкурс Ломбарди. Когда позвонила д’Анжель, Джастин просто не смогла сказать ей «нет» и лишить девушек такого шанса. Но нет, она может доказать, что не позволит собой манипулировать. И это она ему продемонстрировала!
