– Нет, конечно. – Она засмеялась. – Дэн, мне придется съехать с прежнего места жилья… Съезд, отель забронирован, в общем, чепуха какая-то.
Да, подумала она, неплохо. Она отнесет багаж в камеру хранения, придумает, что сказать, и переедет сюда. Она так хотела быть с Дэном, по-настоящему жить с ним рядом, вот в этом уголке.
– О, – сказал он. – Ты переедешь сюда?
Отлично.
– Я подумала, что ты не будешь возражать.
– Сказано – сделано. Ты меня сразу же и убедила. Видишь: я теперь уже целиком в твоих руках – бери и вяжи.
– Неужели это так, мальчик мой? – спросила Линдси, томно двигая бедрами. – Так ты теперь в моей власти, так ли, О'Брайен?
Он простонал.
– Линдси, ну пожалей же меня! Я работал целый день, оголодал, ослаб на этой почве. Мне необходима пища и… Боже ж ты мой, хватит вилять хвостом. Неужели ты не понимаешь, что делаешь со мной? Говорю тебе, что у меня нет сейчас на это сил.
Линдси медленно вылезла из-под него и села сверху, сжав его бедра коленями.
– Но некая часть твоего тела определенно с тобой не согласна.
Он улыбнулся и провел по ее бедрам и ниже, туда, где они сходились, а потом наверх, чтобы осторожно взять в руки груди.
– До чего же красива! – сказал он. – Ты просто прекрасна!
Она свила бедра в чувственное кольцо.
– И злая, – сказал он, скрежеща зубами. – Ладно, леди, вы у меня сейчас узнаете, где раки зимуют.
Он ухватил ее за талию и начал приподнимать и опускать, задавая темп.
– Ну, погоди же, Линдси Уайт, – бормотал он, и лоб его покрывался бисеринками пота. – Ну, доставь же меня на вершину блаженства. Боже, хорошо, как хорошо!
Наслаждение было столь невыносимо, что Линдси почувствовала – еще немного, и она разобьется на кусочки, которые потом не склеишь заново. Судороги пробежали по телу, и, откинув голову, она закричала. Дэн приподнялся в финальных конвульсиях и – взорвался в ней. Она почувствовала слабость, и он поднял ее своими сильными руками. Опрокинувшись на спину, оба, дрожа и остывая, лежали рядом.
– О, святой Бог, – сказала Линдси все еще с дрожью в голосе. – Боже всемогущий… Это было!..
– Мне показалось, я умер и взлетел на небеса, – Дэн накрыл ее одеялом. – Как насчет холодного бифштекса?
– Высший класс, супер!
– Отлично, потому что я не смог бы шевельнуться, даже если бы сейчас начался пожар. Вот что значит – иметь дело с женщинами моложе себя. Ты враз опустошила все мои амбары и кладовые и разорила все мое хозяйство, малышка.
Линдси засмеялась.
– О'Брайен, ты весь в противоречиях. Боже, я такая сонная…
– Скорее, насытившаяся. Сексуально удовлетворенная.
– Фу, что за проза! Боже, спать хочу.
Дэн зевнул.
– Да, имея на ужин бифштекс, я могу проделывать это в любой час дня и ночи.
– Я ничего не слышу, я сплю.
– Я тоже.
Вскоре они действительно уснули.
– Бен? Это Линдси.
– Привет, мое сокровище. Как ты?
– Отлично. А ты? Мама?
– Все хорошо. У нее после разговора с тобой крылья выросли. Представляешь – только по секрету – наша молодая и энергичная мама начала встречаться с Палмером Хантингтоном.
– Правда? Вот здорово! Обожаю Палмера. Господи, я так рада за нее.
– Она хочет продать дом.
– Вот и замечательно. Конечно, ей невмоготу в этом ужасном склепе с его эхом и постоянными воспоминаниями о прошлом.
– Да, и я давно ей советовал это сделать.
– Бенни, я еду в трейлере на север, так что ты какое-то время не сможешь связаться со мной. Но я буду регулярно звонить, обещаю.
– Как долго ты будешь ездить?
– Не знаю. Это зависит от того, какие сюжеты попадутся мне по пути. Могу ли я рассчитывать, что ты не будешь снова нанимать тех людей для слежки за мной?
– Ну разумеется! Только держи с нами связь. Чтобы мы знали, что все в порядке.
– Хорошо, буду держать связь, честно, буду. Кстати, я отнесла несколько работ в журналы. Так что теперь болей за меня.
– Еще бы! Конечно, буду!
– А как ты? Как движется дело с фильмом?
– Через пару недель закругляемся. А потом попробую нажать на них, пусть дадут возможность показать себя в собственном фильме.
– Они обязаны это сделать. Ты заслужил право на свой фильм.
– Ладно, посмотрим. Когда позвонишь, расскажу, как все прошло. Удачи тебе на севере, и будь осторожной.
– Бен, я люблю тебя, – сказала Линдси и положила трубку.
Бен, окончив разговор, повесил трубку и откинулся на спинку кресла. Перед ним на столе лежала рукопись сценария. Вот она, подумал Бен, он нашел ее! Кровь стучала в висках. Он вытащил свой счастливый билет, с пропуском на вершину славы, выкопал сюжет, в который он вдохнет жизнь как режиссер и продюсер, вышел на тему, цена которой – успех.
Вот он, сценарий. Бен попросит финансировать фильм. А если откажут?
Тогда, будь они прокляты, он сделает это сам. Пришло время.
Дэн вошел в квартиру и увидел, что Линдси сидит на корточках на полу, что-то вырезая и приклеивая.
– Привет, – сказала она, улыбаясь. – Я бы встала поцеловать тебя, но вся в клее. Кажется, я начисто забыла, как нужно резать и мазать клеем, чтобы саму себя не приклеить к странице.
Дэн бросил куртку на софу.
– А чем ты вообще занимаешься?
– Завожу альбом для вырезок.
– Шутишь!
– Ничуть. Каждой звезде полагается иметь такой альбом. На рекламном плакате, выпущенном спонсорами пьесы, твое имя написано аршинными буквами. Ты говорил сам, что удивлен, сколько денег они угрохали на рекламу. А сделали они это после того, как посетили репетицию с твоим участием. Замечательно! Как бы там ни было, я решила завести альбом для вырезок.
– Да, конечно. Первый десяток страниц оставь для разносных рецензий.
Дэн сел на софу, снова вскочил и, сунув руки в задние карманы джинсов, начал мерить комнату шагами. Линдси смотрела, как он ходит взад-вперед по маленькой комнате, и его хмурый вид ей очень не понравился. Не выдержав, она спросила:
– Что, сегодня не заладилось?
Он кивнул.
– Не хочешь говорить об этом?
Дэн пожал плечами.
– Какой-то пустой и никчемный день. Все шло через не могу. Через четыре дня премьера, а сегодня было такое впечатление, что понадобится еще четыре года, прежде чем мы сможем выйти на сцену. Криста не могла даже вспомнить нужную реплику. Я повернулся, чтобы прикоснуться к своей любящей жене, а зачерпнул пригоршню воздуха. Эд наорал на Кристу, та расплакалась, а когда я попытался с ней поговорить, она покатила на меня бочку, дескать, я не то делаю. Боже, какой кошмар!
– Ничего, ты еще покажешь себя, – сказала Линдси, вставая с пола. – Если ты перестанешь ходить, как заведенный, по комнате, я поцелую тебя, только не прикасаясь к тебе своими жуткими руками. Стой смирно и выпрямись.
