Джейк медленно повернулся к нему.
— А тебе следует освободить кресло Гаррисона и убраться от этого стола, — отозвался он с раздражением. — Это была шутка, — махнул он рукой в сторону собравшихся гостей. — Все это понимают. Ничья безукоризненная репутация не будет запятнана, особенно нашего летающего ангела. — Он кивнул в сторону Джилл.
— Это еще как сказать, — холодно заметил Пол.
— Так, как я сказал, — безразлично заметил Джейк. — Большинство людей понимают шутки.
Пол обернулся к Джилл.
— А что ты думаешь об этом? — настойчиво спросил он.
Она посмотрела мимо Пола и встретила взгляд Джейка, поднявшего одну бровь.
— Я думаю, время покажет, — мягко ответила она.
Ей действительно было совершенно все равно, что говорит Пол. Ей было наплевать, что завтра газетные заголовки назовут ее летающей шлюхой. В настоящий момент ей все это было безразлично. Конечно, она понимала, что завтра все будет воспринимать иначе. Но сейчас она чувствовала себя на редкость беспечной. Жизнь коротка, так стоит ли беспокоиться о завтрашнем дне, который может и не наступить? Будем беспокоиться, когда он настанет.
Она не хотела думать о завтрашнем дне, о Нью-Йорке или Вашингтоне. Она не желала думать о предстоящих днях. У нее не было иллюзий в отношении будущего. Конечно, оно будет состоять из подъемов и падений, и завтра, когда к ним присоединится Гелена Андерсон, будет первое падение. Однако это случится не ранее завтрашнего дня, а сейчас только вечер.
— Джейк, — мягко спросила она, — ты отвезешь меня домой?
Он не пытался скрыть своего удивления, так же как и Пол, который тут же закашлялся и раздраженно заявил:
— Джилл, я полагал, что отвезу тебя домой. У нас еще есть…
— Думаю, что на сегодняшний вечер хватит заниматься делами, Пол. Если есть еще о чем поговорить, мы сможем это сделать завтра в самолете.
Джейк наблюдал за ней со спокойной улыбкой, потом медленно поднялся со своего кресла и объявил:
— Я пойду за твоей накидкой.
Пол смотрел на Джилл в недоумении, быстро моргая.
— Джилл, — начал он, но прежде, чем он сумел продолжить, к столу вернулись Гаррисон Тейлор и Джейк, у которого в руках была ее легкая накидка.
Не говоря ни слова, Джейк набросил ей на плечи накидку и отодвинул ее стул.
Гаррисон пристально посмотрел на них.
— Вы оба уезжаете? — спросил он наконец с налетом озабоченности в голосе.
Джилл кивнула:
— Да. Уже далеко за полночь, Гаррисон, а мне еще нужно уложиться. Это был очень приятный вечер. Я очень довольна. — Она улыбнулась директору, потом Полу. — Спокойной ночи, Пол.
— Всем спокойной ночи, — сказал Джейк, и они вышли из зала.
Когда они оказались на свежем воздухе, Джилл была совершенно не готова услышать его слова, обращенные к ней:
— Я знаю ваши мотивы, леди.
Она взглянула на него широко раскрытыми глазами:
— Да? Расскажи тогда мне.
В ожидании, когда подгонят его машину, он стоял рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу.
— Да. Ты избрала меня, чтобы не ехать с этим болваном Типтоном. — Он коротко хохотнул. — Я тебя не обвиняю. Я бы в любой день предпочел меня ему.
Подали его машину, белый «мерседес», и через минуту они уже отъехали от отеля.
Ее глаза не отрывались от его профиля, все ее внимание было сосредоточено на нем. Она поежилась и сказала:
— Джейк, ты можешь включить печку? Мне холодно.
— Ничего удивительного, — отозвался он, не отводя глаз от дороги, потом нажал кнопку. Спустя несколько секунд теплый воздух заполнил машину.
Она откинула голову на спинку, продолжая глядеть на него, потом стала смотреть в свое боковое окно. Она ощущала то, что происходит в ее голове, как тихую музыку, наполнявшую машину. Он все не смотрел на нее.
Джилл чувствовала себя несколько взволнованной, но еще более — смущенной. Ее чувства к этому мужчине, сидящему за рулем, были так глубоки, что она не знала, как с ними справиться. Она боялась потерять его, уступить другой женщине. Это был настоящий страх. Та женщина, актриса, была реальной. Джейк никак не намекал на свои отношения с Геленой Андерсон с тех пор, как они вернулись из космоса. До полета он сказал о ней кратко, как об отношениях с прессой, а теперь вообще не упоминал даже ее имени.
Она смотрела на дальние огни города почти в трансе, обдумывая все возможные причины, почему он не хочет говорить о Гелене, и эти мысли приводили ее в ужас. Она была так поглощена ими, что не расслышала начала его фразы.
— …последнюю рюмку перед дорогой.
Она обернулась к нему:
— Что?
Явно рассерженный, он откликнулся:
— Ты вообще замечаешь, что я здесь? Я спросил тебя, не хочешь ли ты выпить рюмку перед дорогой? Знаешь, как говорят: рюмка перед сном.
— Где?
— Я знаю одно маленькое укромное местечко неподалеку отсюда, за пределами города, минут десять езды или около того. Хочешь поехать?
— Да. Мне это предложение нравится. — Она помолчала. — И кроме того, Джейк, я не забываю, что ты здесь. Это для протокола.
Он задумчиво посмотрел на нее, потом вновь обратил все внимание на дорогу.
Спустя десять минут они входили в полуосвещенный сельский кабачок, расположенный на проселочной дороге в техасской глуши. Джейк приветствовал бармена, заказал два «Техасских чистосердечных» и провел Джилл к столику в конце зальчика.
Он подождал, пока она устроится поудобнее за столиком, потом подошел к стене и бросил несколько монет в музыкальный автомат.
— Немножко музыки под выпивку, — по-мальчишески улыбнулся он, усаживаясь рядом с ней.
Он снял свой галстук-бабочку и сунул в карман. Потом расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и освободил шею.
Принесли выпивку — два высоких бокала с темной жидкостью со льдом. В полутьме зальчика содержимое бокалов выглядело как масло для мотора. Джилл с подозрением разглядывала свой бокал. Старая пластинка Дионны Уорвик «Я никогда больше не буду так любить» играла так громко, что дрожали стены. Глядя на бокал, Джилл перевела взгляд на Джейка.
— Как ты нашел это место? — громко спросила она.
— Что? — наклонился он к ней. — Я не расслышал.
Она бессильно покачала головой.
Джейк махнул рукой бармену, и тот немедленно приглушил звук. Теперь, когда они могли разговаривать, Джейк ухмыльнулся и весело сказал:
— Пей, ночь уже на исходе.
Он поднял свой бокал и сделал большой глоток.
Она последовала его примеру, но с осторожностью. Попробовала, потом состроила гримасу:
— Что это такое?
