— Имеешь, имеешь, милая. Не беспокойся по этому поводу.
— Я хочу кое в чём признаться тебе.
— В чём именно?
Она увидела, как мужчина сразу напрягся. В чём это таком страшном или даже не очень хочет признаться Ева? Неизвестность страшнее всего. Вдруг в ней снова проснулась её былая обида и на этот раз она хочет уйти от него навсегда? Господи, только не это! Нет! Тихон знал, как ей сложно прощать обиды, более того, уже даже успел убедиться в этом. Что он будет делать, если она уйдёт от него насовсем? Он же не сумеет жить без неё!!!
— Я сохранила хорошие отношения со своим первым мужем Карелом. Можно сказать, даже очень хорошие. Они у нас лишь дружеские. Как ты смотришь на то, чтобы я общалась с Карелом? Он пока ещё любит меня, так что в общении со мной его единственное утешение.
— Я боюсь, что ты в любой момент можешь уйти к нему. Поэтому я против. Зачем мне это надо? Сама подумай. Разве бы тебе понравилось, если бы я общался со своей бывшей гражданской женой?
— Нет, но у нас общение с Карелом будет только телефонное и по скайпу. И то звонит по телефону всегда только он. У меня нет таких денег, чтобы звонить ему. Возможно, потом, если Карел найдёт себе другую женщину, наше общение с ним сойдёт на нет. Именно он предупредил меня о том, что у меня может быть туберкулёз. Именно так оно и оказалось, хотя я потом вылечлась от него.
40 глава
— Ладно, тогда так и быть, общайтесь, — с тяжёлым сердцем согласился инженер. — Куда деваться?
У него при этом был такой обречённый вид, что молодая женщина подошла к нему, ласково погладила ладонью по щеке и сказала:
— Не переживай, Тиша. Для меня в целом мире существуешь только ты и больше никто другой.
— Правда? — он взглянул ей в глаза с откровенной надеждой.
— Правда.
— Ура!!!
После это он крепко прижал её к себе, она обвила обеими руками его шею, они легли на кровать и занялись любовью. Теперь они перестали стесняться делать это в доме у родителей Тихона. К чему, если фотограф стала им родственницей, а именно невесткой? К тому же, им всё равно ничего не было слышно.
Вскоре они вернулись к себе домой в Харьков потому, что ему и фотографу надо было на работу.
Карел продал фотосалон, который ранее принадлежал ей потому, что он ничего не понимал в этом бизнесе и он явно был ему ни к чему. Об этом он сообщил Еве. О чём сообщил ей по скайпу.
— Я надеюсь, ты не обижаешься на меня за это? — с улыбкой спросил он.
— Нет. К чему? Мы всё равно больше не живём вместе с тобой. Мы с тобой лишь только друзья. Вот раньше, пока я была тебе женой, то, если бы ты заставил продать меня мой фотосалон, Карел, я бы могла на тебя обидеться. Теперь нет. Мне больше совершенно нечего делить с тобой. Так что сейчас мне это совсем ни к чему. Разве непонятно?
— Да всё мне давно понятно с тобой, Ева.
— Да? — засмеялась она. — И что же тебе понятно?
— Всё. Что ты у меня самая бесскорыстная женщина из всех, которых я когда — либо встречал на этом свете. — И ещё, что очень — преочень любящая. Но только, увы, не меня.
— Вот только не начинай, Карел, — просительно сказала она. — Мы уже сколько раз говорили с тобой на эту тему. Я не могу вернуться к тебе да и не хочу.
— Так я ни о чём и не прошу тебя, Ева. Я давно уже смирился со своей участью.
— Ты невольно заставляешь чувствовать меня виноватой перед тобой. Меня опять начинают мучать угрызения моей бедной измученной совести.
— Напрасно. Так я ни в чём не обвиняю тебя. Не любишь и не надо. Я давно всё понял и мне самое главное, чтобы ты была счастлива.
— Спасибо. Ты до сих пор продолжаешь любить меня?
— Именно.
— Забывал бы ты меня побыстрее. Это мой тебе искренний совет. Зачем я тебе? Я тоже хочу, чтобы ты был очень счастлив. И вовсе не страшно, что не со мной. На свете полно различных женщин. Не только не хуже меня, а даже гораздо лучше. Причём, во много раз.
— Ах, это не не от меня зависит. Совсем не от меня. Так и знай. Я бы и рад забыть тебя, но пока не могу. Не получается. Ничего у меня не выходит. Так что, если тебе это не нравится, то прости меня. Ты хоть счастлива со своим Мазякиным?
— Счастлива.
— Я рад за тебя.
— Благодарю тебя. Как там поживает Храбр?
— У него всё хорошо. Он встретил другую девушку. Они повлюблялись друк в друга. Они, похоже, до безумия счастливы вместе.
— Собираются поженится?
— Пока нет, но, похоже, всё идёт именно к этому.
— Я рада за них.
— Спасибо. Я тоже.
— Как там пани Элишка?
— О, мама вышла замуж на старости лет, — засмеялся бизнсмен. — Причём, официально. Она даже с ним венчалась в церкви. Она сказала, что давно вырастила нас с Храбром, столько лет потратила на это и больше не хочет оставаться одинокой.
— Правильно сделала. Кто же второй муж у пани Элишки? Я его хоть знаю?
— Знаешь. Это наш сосед.
— Который из них именно?
— Тот, у которого есть бинокль и он любит брать его с собой в театр, чтобы рассматривать там молоденьких красавиц, особенно актрис. То есть, раньше любил. Теперь, когда он женат на моей маме она заставила его остепенится, бросить, на её взгляд, это отвратительное занятие и продать бинокль. Поначалу он сказал, что против этого, что привык нему, он достался ему от его отца и он дорог ему как память, но она настояла. Соседу мама сообщила, что разведётся с ним, если не продаст его. Зато теперь она довольна так, как он получил за него очень хорошие деньги.
— Я тоже рада за пани Элишку. Мне бы тоже совершенно не понравилось, если бы мой муж рассматривал в театре всяких молоденьких да, к тому же, ещё и хорошеньких девиц. Ещё я знаю, что у этого соседа есть подзорная труба.
— Это потому, что он любит путешествия.
На этом их разговор окончился. Фотограф знала, как эти разговоры сильно расстраивают инженера, что он терпит их только из великой любви к ней, поэтому всегда старалась закончить их пораньше.
41 глава
Фотографу исполнилось тридцать шесть лет. Его отметили весьма скромно, не так, как, когда она была женой Карела, но её всё устраивало. Для неё было самое главное, что сейчас она могла быть рядом с единственным любимым ей человеком на свете, а не пусть с хорошим, но не любимым. Для неё то, что Тихон был беден ровным счётом ничего не значило. Еве была важна в жизни любовь, а не деньги.
В ноябре Белава родила сына.
В положенный срок его забрали из роддома. Их с его матерью пришли встречать её сестра, инженер, Василина Игнатьевна и муж Белавы.
— Ты б уже тоже рожала, Ева, — дала она ей напутствие на будущее. — Я уже родила и не жалею. Мне тридцать три года. Куда дальше откладывать? Скоро я начну стареть. Ты прости меня, но тебе уже все тридцать шесть, так что ты старше меня. Тебе, тем более, нельзя тянуть с этим.
— Я не против, Белава, но ты видишь, что у меня пока не получается, — спокойно ответила Ева. — От Карела я не очень — то и хотела детей потому, что не любила его, а Тихона люблю прямо — таки безумной любовью, но что — то пока ничего у меня не выходит из этого. Пока она отчего — то не хочет давать свои плоды. Когда даст, тогда и будет. Это зависит не от нас с Тихоном. Потом мы с ним ещё совсем не старые. Бывает, что артистки рожают и в сорок семь лет. Ничего, никто до сих пор не умер от этого. А мне всего лишь тридцать шесть. Так что, по сравнению с ними я ещё совсем не старуха.
— Никто не говорит тебе, что ты старуха. Но ты бы всё — таки не особо затягивала с этим делом, то есть, с родами. А то потом будешь жалеть, но станет уже поздно.
— Хорошо, я подумаю над твоими словами.
Вскоре подруга, которая поймала букет цветов на свадьбе фотографа пригласила их с молодым человеком на свою собственную.
— Тиша, мы пойдём на неё?
— Пойдём, ты уговорила меня, так и быть.
Свадьба получилась очень красивой, интересной и весёлой. Женщина поздравила свою подругу.
