- Я же собирался тебя проводить.
- Ненавижу прощания и проводы! - выпаливает Юлька. - Не хочу, чтобы ты ехал со мной в аэропорт.
- Э… Ну ладно. Я не поеду. Давай посидим здесь.
И мы сидим.
Но разговор как-то не клеится. Юлька молчаливая и задумчивая - ее вообще не узнать!
Я пытаюсь развлекать ее шутками, но она лишь слабо улыбается и снова погружается в свои мысли.
- О чем думаешь? - не выдерживаю я.
- Да, о разных там делах. Которые ждут дома. Переключаюсь из отпускного режима в рабочий.
- Понятно. А я мешаю этому переключению?
- Ага. Я все же поеду в аэропорт. Всего два с половиной часа осталось.
- Да тут ехать пятнадцать минут! - возражаю я.
Но она вызывает такси.
- Когда мы увидимся? - спрашиваю я. - Давай послезавтра вечером. Я заеду за тобой, отвезу в мой любимый ресторанчик. Диктуй адрес.
- Нет, - Юлька отрицательно мотает головой.
- Что - “нет”?
- Мы не будем больше встречаться.
- Ты же сказала…
- Это был шантаж.
- Да какая разница!
Я не понимаю, почему она так упрямится! Просто какая-то ослиная порода лягушки.
Подъезжает такси, я закидываю Юлькин чемодан в багажник. А она говорит:
- Пока.
- Еще увидимся, - отзываюсь я.
- Ну, разве что случайно где-то встретимся…
Она опять начинает!
И продолжает:
- Спасибо тебе. Это был чудесный курортный роман. Лучший из возможных.
Я не успеваю ничего ответить. И поцеловать ее мне тоже не удается. Юлька юркает в машину и захлопывает дверь. Такси отъезжает.
А я стою, одинокий и потерянный...
Конечно, это глупо.
Но я не могу так просто ее отпустить! Поэтому ловлю такси и еду за ней.
Прошу водителя прибавить газу и оказываюсь в аэропорту немного раньше Юльки. И, когда она выбирается из такси и идет к терминалу, я встречаю ее у входа.
Она меня не видит. Идет, опустив голову. Лицо такое… Блин, я никогда не видел такой мою Царевну-лягушку!
Она едва не проходит мимо, реально меня не заметив. Поэтому я делаю шаг в сторону и преграждаю ей путь. Она пытается меня обойти. Я не даю…
Наконец, она поднимает глаза… и я вижу, что по ее щекам катятся слезы.
29
Юлианна
Я с самого начала знала, что это ненадолго.
Всего на пять дней.
Жаркий курортный роман… то, что нужно одинокой работающей мамочке, которая очень сильно затрахалась в последнее время. Но не в том смысле.
А хотелось бы в том!
И я сполна получила то, что хотела.
О таком мужчине и таком романе можно только мечтать… И вспоминать холодными одинокими вечерами.
Что ж, впечатлений я набралась на несколько лет вперед. И я точно знаю, кто мне теперь будет сниться в откровенных эротических фантазиях.
А то, что Андрей не любит детей, особенно чужих - так это не препятствие для курортного романа. Может, это даже плюс.
Сразу - никаких глупых надежд, никаких скрытых от самой себя ожиданий.
Так что в последнюю ночь я решила отпустить все тормоза. Не то чтобы я до этого сильно себя сдерживала… Но все же выяснилось, что еще было что отпускать. И чем удивлять друг друга.
Но потом настало утро.
И меня начало колбасить. Я не ожидала от себя таких эмоциональных качелей. Мне то хотелось смеяться, то реветь, то целовать Андрея нежно-нежно и долго-долго… А потом снова реветь.
Но я не ревела. До того момента, как осталась одна в такси.
И тут меня прорвало…
Мне было стыдно перед водителем, но я ничего не могла с собой поделать. Слезы лились градом, нос хлюпал, меня трясло, как в лихорадке.
- Кто-то обидел, красавица? - спросил меня немолодой представительный южный джигит.
- Нет. Все хорошо, спасибо.
- Что, он, собака, оказался женат?
- Нет…
- Уехал и не оставил адреса, подлый гад? - выдвинул новую догадку водитель.
Видимо, опытный в курортных любовных делах.
- Это я уехала. И не оставила адреса, - ни с того ни сего разоткровенничалась я.
На что джигит покачал головой, пожал плечами и дал мне упаковку бумажных платочков.
Ладно. Все. Я успокоилась
Больше не реву.
Не реву, я сказала!
Иду в здание аэропорта, ничего не видя перед собой. Я почти справилась с эмоциями. Но перед глазами все еще мутная пелена.
И, когда посреди этой пелены возникает встревоженное лицо Андрея, мне кажется, что это какой-то глюк.
Я брежу! Андрей остался в городе. Я одна приехала в аэропорт.
Но этот настырный глюк обнимает меня. Гладит по волосам. Шепчет что-то успокаивающее.
И я с наслаждением вдыхаю его запах, за пять дней ставший таким родным. Я столько раз прижималась к этой теплой сильной груди… Меня столько раз гладили эти нежные руки…
Не в силах сдерживаться, я обильно поливаю слезами его футболку. Пару минут. И слушаю, как он повторяет:
- Все будет хорошо.
А потом вдруг резко прихожу в себя и набрасываюсь на него:
- Что ты здесь делаешь? Я же сказала, что ненавижу прощаться!
- Юль, почему ты плачешь?
- Я не плачу!
- Ладно. Пошли. Найдем твою стойку регистрации.
- Я сама могу ее найти.
- Я знаю. Но я все же хочу тебя проводить.
В небольшой очереди на регистрацию мы стоим молча. Рядом люди, выяснять отношения не хочется. Вообще ничего не хочется…
Хочется, чтобы настало завтра и я была уже дома.
Я сдаю багаж и получаю посадочный талон. До вылета еще полно времени. Андрей тащит меня пить кофе.
- Ты же не думаешь, что я из-за тебя ревела? - с вызовом спрашиваю я, когда мы усаживаемся.
- Кто ревел? - он делает удивленные глаза.
Молодец… Но это не поможет. На его футболке до сих пор мокрое пятно - отпечаток моего заплаканного лица.
- Думаешь, не может быть других причин?
- Да ничего я не думаю, - успокаивающе произносит он.
И тут я внезапно придумываю вполне правдоподобное объяснение.
- У меня просто критические дни начались. Знаешь, что это такое?
- Знаю.
- Так вот, у меня всегда крышку срывает. Пять дней перманентной истерики. Типа того, что было недавно.
- Бедная моя лягушатина!
- Рядом находиться невозможно! - пугаю я его.
- Невозможно на потолке спать, - выдает он.
- Чего?
- Одеяло падает.
Я улыбаюсь. Невозможно не улыбнуться тому, с каким серьезным видом он это произносит.
- Давай закажем тебе шоколадный торт, - предлагает Андрей. - Говорят, шоколад поднимает настроение.
Я соглашаюсь. Вряд ли торт мне поможет, но хоть будет, чем занять рот, чтобы не грубить. Он же сейчас опять начнет твердить, что нам нужно встретиться...
И я сорвусь.
Потому что на самом деле я тоже этого хочу. Очень!
Но знаю, что нельзя. Ни к чему хорошему это не приведет. Лучше сразу все обрубить, чем потом еще сильнее мучиться.
Андрей ни слова не говорит о новых встречах. Он вообще на удивление не разговорчив.
Сидит, пьет кофе, смотрит на меня. Молчит…
И это еще хуже!
Я с трудом высиживаю минут двадцать. А потом говорю:
- Мне пора. Скоро посадка.
- Ну, давай, - произносит Андрей.
И не трогается с места.
А я уже придумала, как буду отбиваться от его прощальных поцелуев… Но он не собирается меня целовать.
Просто “ну давай”?
Серьезно?
После всего, что между нами было?!
Я вскакиваю. Подхватываю сумочку. И ухожу. Я даже не уверена, что он смотрит мне вслед…
А я еще из-за него ревела!
30
Андрей
Юлькины слезы просто вывернули меня наизнанку.
