— Дин, — восторгалась мама, хлопая в ладоши. — Прекрасное имя для прекрасного парня.
За ее спиной папа качал головой и закатывал глаза.
Перед моим отъездом мы с папой вылили весь ее Зинфандель и наполнили бутылку концентрированным острым соусом, над которым трудились весь день.
— Не забудь заснять ее реакцию, — шепчу ему на ухо во время прощального поцелуя. — Если мы не прекратим, когда-нибудь она разведется с нами обоими.
Папа хохочет в ответ.
— Тогда ей придется учиться самой заправлять машину.
— Этого никогда не будет! — говорю я на прощанье.
Двое — самые важные — готовы. Теперь мне нужно рассказать Дэлле и Джун. Слава богу, своего работодателя я уведомила за восемь недель. Я работала там не так долго, поэтому никто особо не сожалел о моем уходе. Но они все равно организовали для меня прощальную вечеринку и неверно написали мои имя на торте. Дэлле я скажу последней.
— Что значит, ты переезжаешь в Вашингтон? — возмущается она. — Как ты могла принять такое решение, не поговорив об этом со мной? — Некоторое время я сижу молча, обдумывая, как ей на это ответить, и вожу пальцем по кромке стола. Мы в том возрасте, когда балансируем между собственной независимостью и обсуждением с друзьями каждого своего шага. Мне никогда особо не нравилась эта часть взросления, так что я всегда старалась принимать собственные решения. Дэлла, мне стоит выстричь челку? Я хочу серебристую или золотистую машину? Темные джинсы или светлые?
— Ну, потому что я уже взрослая, и мне не нужно спрашивать мнения друзей, чтобы принять какое-то решение.
Мы сидим в кафе в центре Форт-Лодердейл (Прим. пер.: курортный город на восточном побережье южной Флориды, расположенный между городами Майами и Уэст-Палм-Бич.) Официант принес наши сангрии, но ощутив напряжение между нами, почти сразу исчез. Она достает телефон и пишет Киту, демонстративно, по-детски надув губы.
— Эй, — начинаю я, касаясь ее руки. — Мы можем навещать друг друга. Представь, как это будет весело.
Когда она опускает телефон, в ее глазах стоят слезы.
— Я не хочу жить здесь без тебя.
А секунду спустя появляется сообщение от Кита: «Что?!»
— Да ну, с тобой все будет в порядке, Дэллс. У тебя есть Кит, и ваш новый дом. Вы, ребята, хотите пожениться… — На последней фразе мой голос обрывается. Я делаю глоток сангрии.
Дэлла шмыгает носом.
— Кит уже едет, — сообщает она.
— О, нет. Дэллс, ну зачем? Это должен был быть женский разговор!
У меня начинается паника. Делаю несколько глотков и прошу официанта принести еще бокал.
— Ну, все изменилось, когда ты сообщила, что переезжаешь.
Мы болтаем ни о чем. Я корчу рожицы, потому что это всегда вызывает у нее улыбку. Но сегодня Дэлла слишком сосредоточена, и ничто не может ее отвлечь.
— Кто будет спасать меня от моей семьи? — спрашивает она. — Кто будет делать мне чипсы?
— Кит, — отвечаю я. — Теперь это его обязанность.
Когда приезжает Кит, общее настроение ланча меняется. Он не поддерживает депрессию Дэллы, а вместо этого развлекает весь ресторан своим остроумием и подтяжками, которые сейчас на нем, так как потом ему нужно ехать сразу на работу. Мы оплачиваем счет и убираем кошельки, когда он обращается ко мне.
— Почему?
— Только тебя еще не хватало. Просто оставь меня в покое, — огрызаюсь я. Дэлла всхлипывает и направляется в уборную.
— Почему? — снова спрашивает он после ее ухода.
Я долго и внимательно смотрю на него, но он не отводит взгляда.
— А почему нет? Я молода, мне все надоело, меня предали. Вроде, это верное решение.
— Ты убегаешь, — заявляет он.
Я задаюсь вопросом, почему он так внимательно на меня смотрит, почему сжимает руки в кулаки, и почему так круто выглядит в этих подтяжках.
— Тебе ли не знать, — огрызаюсь я.
Он поджимает губы, но я права.
— Куда ты едешь?
А вот это самый сложный вопрос. Я так и не сказала никому, кроме родителей, куда я еду, и хочу, чтобы это до последнего момента это оставалось тайной. Поэтому просто качаю головой.
— Ты едешь в Вашингтон? — догадывается он.
Мои губы дергаются. Просто ужасный покер-фэйс. Как, черт возьми, он узнал?
— Нет.
— Да, именно так, — шипит он.
Я заглядываю ему через плечо в поисках Дэллы. Она все еще вытирает слезы.
— Нет, я переезжаю в Даллас.
— Ты врешь. Там жарко, и ты ненавидишь обрезанные джинсы и ботинки.
Откуда он это знает?
— Ты переезжаешь из-за меня?
Ооо, ох, его глаза пылают огнем.
Делаю вид, будто обиделась. Даже глаза закатываю, но у меня это не слишком хорошо получается. Нил частенько повторял, что в такие моменты больше похоже, что у меня вздутие живота.
— Я уже сказала, почему уезжаю, — отвечаю ему, вставая со стула. Он берет меня за руку — прямо как в том сне. Так похоже, что я отдёргиваю руку и делаю шаг назад. А где же карандаш? Вижу, что он лежит на полу под столом. Господи. Он синий? «Ты идиотка», — твержу сама себе. — «Это ресторан, где на полу постоянно лежат синие карандаши».
— Ты не сошла с ума, — произносит он. — Я…
— Кит, — отбываю его на полуслове. — Дэлла идет.
Позже этим вечером Дэлла мне перезванивает.
— Послушай, я знаю, что в последнее время у нас были спорные моменты, но ты все еще моя лучшая подруга, и я тебя люблю. — Я позволяю себе проглотить это вместе с чувством вины. — Мы с этим справимся.
— Конечно, Дэллс. Так все и будет.
— Мне нужен кто-то, кому я могу позвонить и рассказать о своей жизни, — продолжает она.
— Еще бы, — улыбаюсь я телефону. — И этим человеком всегда была я, так?
Глава 20
#кчертустрах
Когда люди на что-то решаются, им становится сложно ощущать иные эмоции, кроме этой решимости. Так что, когда я сажусь в самолет до Сиэтла в толстовке Саундерс (Прим. пер.: американский профессиональный футбольный клуб из города Сиэтл, штата Вашингтон), которую на прощанье мне подарила Джун, я не плачу, не переживаю и не капли не сомневаюсь. Это именно то решение, которое я должна была принять. Достаю из сумочки винную пробку и, занимая свое место у окна, крепко сжимаю ее в руке. Дожди во Флориде сильные и сопровождаются ветром. Я гадала, будет ли дождь в Сиэтле, когда я прилечу. Слышала, он больше похож на промозглый туман. Я не думаю о Ките, который пошел на прием к врачу вместе с Дэллой. И не вспоминаю о Дэлле, которая на приеме вместе с Китом. Я думаю только о своем новом приключении. К слову, это первое путешествие в моей жизни, так что я радуюсь еще больше. Во-первых, я хочу стать волшебницей, а не магглом. Я достаю свою потрепанную книгу «Кубок огня». Именно она лежит на моей прикроватной тумбочке последние шесть лет с тех пор, как я впервые ее прочитала. Моя любимая из всех семи. Я взяла ее, чтобы читать в самолете — для храбрости. Чтобы напомнить себе, зачем я все это затеяла. Это мой Феликс Фелицис.
— Гарри Поттер, — произносит голос слева от меня. — А ты когда-нибудь читала Библию?
Женщина, слегка за сорок, с осуждающим выражением на лице. Почему последователи Библии всегда выглядят так, как будто у них запор? Не поддавайся стереотипам, Элена! Я изо всех сил стараюсь вежливо ей улыбнуться.
— Это та книга, где женщина превратилась в статую, после того как обернулась в сторону сгоревшего города, хотя Господь велел ей этого не делать? — отвечаю я. — И это в ней троих мужчин, которые отказались повиноваться, бросили в печь, но они там не сгорели? И не в ней ли девушка, которая сначала накормила и уложила спать генерала вражеской армии, затем воткнула ему в голову колышек? — Она смотрит на меня в полном недоумении.
— Но все это произошло на самом деле. А это… — говорит она, показывая на «Гарри Поттера». — Просто выдумка. Не говоря уже о поклонении дьяволу.
