эти дерьма не накидали.
— Чего ты несешь? — вмешивается Герасимова. — Ты сама ее потащила сюда, а затем врезала по ребрам, мы все видели! Да, девочки?
— Так и было? — спрашивает физрук остальных.
Сквозь пелену на глазах вижу, как девчонки наперебой поддакивают Герасимовой. Аксенова победоносно скалится на меня, пока Даниленко театрально корчится на полу.
Физрук поднимает ее на ноги и сажает на лавку.
— Сейчас, Юля, потерпи.
Он выскакивает в коридор и орет:
— Кетлер, живо сюда!
Мое дыхание тут же учащается.
За физруком появляется Макс. Вид у него ошарашенный. Растерянный. Он смотрит на меня, а я на него, но сказать ничего не могу.
— Вот — показывает на Юльку. — Отведи срочно в медпункт, а я пока с этой разберусь — указывает на меня.
— А что случилось?
— Потом, Макс, потом — тараторит физрук и помогает ему поднять Даниленко.
Макс обнимает ее одной рукой за талию, а она забрасывает свою ему на плечи и склоняет голову.
Меня всю искрит от этой картины. Это ведь не по-настоящему!
— А ты за мной к директору — дергает меня за руку физрук и тянет из раздевалки. — Аксенова, Герасимова тоже!
Глава 15
Lykke Li — Gunshot
— По-твоему одна ты правду говоришь, а мы все врем, так что ли? — взвизгивает Аксенова.
— Но вы врете! — уже кричу на нее, потому что сил оправдываться больше нет.
— Ага, святая нашлась! — влезает в спор Герасимова.
— Так, девочки, угомонитесь! — стучит по столу директриса. — С вами я поговорю позже, но по отдельности, а сейчас можете идти — обращается она к этим курицам. — А ты, Рита, задержись.
Остаемся с ней вдвоем. Смотрю на свои дрожащие руки, безвольно лежащие на трясущихся коленях. Мне неуютно, страшно, неловко и опять очень стыдно, хоть я ни в чем и не виновата.
— Рит, все очень серьезно — тяжелым тоном сообщает директриса. — Сюда едет мать Даниленко, и у нее одна цель — убрать обидчицу своей дочери из лицея.
— Вы им верите? — заглядываю на нее.
Директриса несколько секунд сверлит меня взглядом.
— Нет, не верю, но и доказать обратное никак не смогу, пока девочки сами не расскажут правду.
— И что же со мной будет? Вы меня отчислите? — почти задыхаюсь, когда задаю последний вопрос.
Тут в дверь буквально вламываются, и на пороге появляется высокая стройная женщина с копной русых волос, уложенных крупными волнами. Она окидывает нас взглядом, полным презрения, и останавливается на мне.
— Это ты мою дочь избила? — надвигается, точно махина.
— Ваша дочь сама полезла ко мне — пытаюсь сохранять спокойствие.
— Полина Сергеевна, отойдите, пожалуйста от ученицы — поднимается с места директриса, пока мама Даниленко нависает надо мной.
— Вы ее защищаете? А мою дочь почему не защитили от этой! — женщина окинула меня взглядом, в котором читается отвращение, будто я не человек, а отброс какой-то.
— Полина Сергеевна, сначала нужно во всем разобраться, прежде чем обвинять. Вы так не думаете?
— В чем тут, собственно, разбираться? — взмахнула руками Даниленко старшая. — Девчонка устроила драку в стенах лицея! Это ваша ответственность! Только вот я не позволю все замять, понятно?
Директриса, тяжело вздыхая, снимает очки и трет переносицу.
— Мы обязательно во всем разберемся, Полина Сергеевна.
— Да уж, разберитесь! — мать Даниленко бросает на меня уничижительный взгляд. — Где Юля?
— Пойдемте, я вас провожу — директриса выходит из-за стола и уволит за собой Юлькину мать. — Медсестра её осмотрела, ничего страшного не нашла, но все же не помешает сделать рентген — слышу уже из коридора и протяжно выдыхаю, а потом тоде покидаю кабинет вслед за ними.
Слезы накатывают волной, но стараюсь держаться. Я не виновата — твержу сама себе, чтобы успокоится.
Но как только выхожу в коридор, вижу как навстречу этим двоим идет Макс.
— Максим, как там Юленька? — подлетает к нему мамаша Даниленко.
— Нормально с ней все, синяк небольшой — а сам смотрит только на меня.
Взгляд шальной.
— Кошмар — женщина цокает языком, и они поспешно удаляются в сторону медицинского кабинета, оставляя после себя грохот каблуков.
Остаемся вдвоем посредине коридора. Сжимаю ладони в кулаки, готовая разрыдаться и броситься к нему на шею.
— Она первая ко мне полезла — пытаюсь оправдаться. Не хочу, чтобы Макс думал, будто я могу вот так лупасить людей в стенах лицея.
Макс тут же сокращает расстояние между нами и прижимает к себе. Хватаюсь руками за толстовку и вдыхаю его запах. Кетлер целует меня в лоб и склоняется, обхватывая теплыми ладонями лицо.
— Что она тебе пыталась сделать?
Смаргиваю слезы и ловлю его обеспокоенный взгляд. Глаза синие-синие. Утонешь и не выплывешь.
— Даниленко поджидала меня в раздевалке. Другие девчонки, все, как одна, за нее. Всех подговорила. Она схватила меня и потащила под кипяток в душевых. Я пыталась вырваться и ткнула ее локтем под ребрами, вот и все. Я ее не била.
Макс склоняется к губам целует нежно, а затем снова прижимает к себе.
— Рит, все будет хорошо.
— Не будет — всхлипываю. — Ее мамашка хочет, чтобы меня отчислили — отклоняюсь и заглядываю на него. — А вдруг меня и вправду отчислят! Я не знаю, это пипец просто!
— Я поговорю с Юлькой, у меня есть рычаги, чтобы она заткнулась.
— Если бы ты не порвал с ней, ничего бы не было! — вырывается у меня.
Макс щурится.
— Ты сейчас серьезно?
Не знаю, что ответить. Я хочу быть с ним, но в то же время жалею, что согласилась.
— Не нужно было всего этого — говорю скорее себе, чем ему.
Макс судорожно заправляет выбившиеся из моего хвоста пряди.
— Ты чего? Погоди, не кипятись.
Откидываю руку от своего лица и сразу же отступаю, чтобы он не дотянулся.
— Легко тебе говорить! Это не твое будущее смывают в унитаз из-за какой-то идиотки!
— Не истери, я же сказал, что все решу! — уже начинает раздражаться Кетлер.
— Ничего ты не решишь! Что ты ей можешь сделать, раз вы уже не встречаетесь?
Слезы застилают глаза, давят на горло. Все рушится! Я все рушу! Но остановиться
