— Прости, Машуль, но идеальную покладистость пообещать не могу. Поэтому… — Как пушинка я оказалась поднята в воздух за ягодицы, успев лишь громко ойкнуть, а мои ноги инстинктивно обхватили его узкие бедра, — готов к наказаниям прямо сейчас.
Развязным, откровенно нахальным поцелуем губы Геры вонзились в мои, заставив со стоном закрыть глаза и легко пропустить его горячий язык в свой рот. Такой яростный, напористый, вызывающий приятую дрожь внизу живота. У меня и не было шанса сопротивляться. Несколько неуклюжих шагов по коридору и я услышала, как со стуком вписалась в стену с размаху распахнутая дверь в мою комнату. Еще шаг — и под нами прогнулась моя кровать.
Свитер, футболка, джинсы, белье фейерверком разлетелось по полу, пока я и Гера обменивались жадными стонами, едва успевая хватать воздух ртом между поцелуями.
Теперь мне точно никак не хотелось сбегать из крепких татуированных рук.
— Может, вылезем из кровати хоть ненадолго? — я со стоном потянулась на смятых простынях, ощущая приятно дрожащие мышцы на внутренней стороне бёдер.
— Не хочу. Мне и здесь нравится. — Мягкие губы мягко коснулись моей кожи, медленно оставляя влажные следы от шеи к плечам.
И мне нравилось. Нравился град поцелуев, обрушившийся на каждый сантиметр моего тела, и горячий язык, выписывающий крышесносные узоры между моих ног. Понравилось, как дрожала каждая стальная мышца татуированного тела надо мной, как резко и ритмично впечатывались узкие мужские бедра в мои. А особенно понравилось царапать пальцами простынь, задыхаться от собственных стонов и от ощущения мощных толчков внутри себя. Понравилось абсолютно все. А когда это происходило ещё и не один раз в это утро…
Я снова вальяжно потянулась, поворачиваясь к Гере. Мы уже несколько часов не покидали пределы кровати. Даже не было мысли в перерывах между «делом» вернуть на себя хоть какие-то атрибуты белья или одежды. Да и как-то не хотелось. Я откровенно кайфовала от таких интимных объятий и обнажённого тепла мужского тела.
— Это все, конечно, хорошо, но я голодная, — прошептала я, коснувшись подушечками пальцев рисунка на предплечье.
Сверкая хитрыми намёками в глазах, Гера лишь увереннее притянул меня к себе, попутно закидывая мою ногу на свое бедро.
— И я, — горячо выдохнул он мне в губы, тогда как его руки повторяли линию спины, талии и плавно очертили изгиб моих бёдер. — Уже очень проголодался.
— Гера-а, — обессиленно застонала я, чувствуя, как в мой низ живота упирается что-то очень горячее и очень твёрдое. — Я не про этот голод!
— Жаль, — вздохнул он, продолжая вести кончиками пальцев по моей обнажённой коже бёдер и ягодиц.
Пока его руки и губы снова не перешли в активное наступление, решительно вывернулась из тёплого кольца объятий и на всякий случай передвинулась в противоположную часть кровати.
— Душ, завтрак, а потом посмотрим, — твёрдо заявила я, прикрывая обнаженную себя плюшевым пледом
— Вот ты какая, — Гера обиженно сложил губы бантиком.
Но все равно послушно переместился с кровати в вертикальное положение. И совершенно не стесняясь своей наготы, лениво потянулся, демонстративно играя рельефом сухих татуированных мышц. А мои глаза-предатели без какого-либо разрешения задержались на вызывающе стоящем мужском достоинстве.
— Ты со мной? — хитро усмехнулся Гера, заметив, как я косо посматриваю на низ его живота.
— Нет уж. Знаю, чем этот душ закончится, — я спряталась с головой под плед, а щеки защипало от жара.
Как можно оставаться хладнокровной, когда тебя обжигают таким взглядом, что готова расплыться по простыням. По комнате разошёлся грустный вздох, а потом топот босых ног по полу. Я высунула нос из-под покрывала, когда услышала шум воды в ванной. Высунулась и тут же закусала губы, которые безудержно растягивались в улыбке Чеширского Кота. Это утро из минуса неожиданно разогналось в такой плюс, что я продолжала лежать в позе звезды на кровати, расслабленно протягивая ручки-ножки. А ещё зарывалась носом в соседнюю подушку. Она пахла терпкой хвоей и от этого сладко теплело внизу живота.
Собрав наконец свою лень в кулак, я вытащила из-под кровати все ещё отключённый телефон. Сотня сообщений обрушилась на бедный мобильный, стоило только загореться экрану. И почти все от Геры. Лишь несколько оповещений о пропущенных звонках от Киры и нашего повара с фото ящиков, полных кабачков.
Вот же! Стоит только уйти на выходной, пускай и не запланированный, как начинается какая-то дребедень. Опять поставщик перепутал нас и соседний ресторан чёртовых веганов. Прислав сообщение повару с подробной распиской, как отправить кабачки обратно, я уже собиралась ответить на уведомления о звонках Киры, как в их глубины квартиры раздался подозрительный шум и голос Геры:
— Машуля-кисуля, я вдруг поду…
Я прислушалась к продолжению фразы, но тишина. А следом — такой громкий хлопок дверью, что даже вздрогнула. Завернувшись в плед и спотыкаясь о его края, я выскочила в коридор:
— Гер, ты что-то сказал? Я не расслыша… — и тут же застыла. В дверях квартиры с бледным лицом, но пунцовыми щеками, прижимая к груди сумочку, стояла Кира. Твою же! — Привет. А ты чего не на работе? — я шумно сглотнула, а по лицу расползся жар.
— Привет. Да вот… Я тут… — подруга неловко затопталась на пороге, становясь цвета спелого мака.
Ещё несколько секунд мы просто молча неловко глядели друг на друга, пока дверь ванной осторожно не приоткрылась. Из узкой дверной щелки ошарашенно хлопал ресницами Гера.
— Какого хрена? — одними губами произнес он.
— Не знаю, — округлив глаза, прошипела сквозь зубы и крепче прижала к себе покрывало.
— Да выходи уже, — подала голос Кира, зажмуривая глаза.
Пробурчав что-то невнятное, Гера пулей выскользнул из ванны.
— Ну, это… Чего ты на пороге стоишь? — натянуто произнесла я, убедившись, что голый упругий мужской зад Геры скрылся за дверьми моей комнаты.
С опаской приоткрыв один глаз, Кира тут же маякнула мне строгим взглядом в направлении кухни. А я до дрожи в коленях ощутила себя нашкодившим подростком, когда поплелась следом за подругой. Опершись спиной на холодильник и сунув руки в карманы пальто, она протаранила меня взглядом:
— Гера? Серьёзно? Только не говори мне, что все не так поняла.
Вздохнув, я плюхнулась на стул и смущенно поправила края простыни на себе.
— Все ты правильно поняла, — заливаясь краской, сконфуженно уставилась глазами в пол. Уж слишком хмуро поглядывала на меня Кира.
— Как и когда? И почему ты мне ничего не сказала? — В ее голосе явно проскальзывали нотки обиды.
— Все закрутилось в ту же ночь, когда мы приехали к тебе в дом. Понимаю, что все слишком быстро, но… — я запнулась и сделала глубокий вдох, продолжая сверлить глазами напольную плитку. — А не сказала сразу, потому что он друг Егора. Мне не хотелось лишний раз тебя дёргать хоть какими-то намёками или воспоминаниями. Прости… Жутко неловко, что все так вышло. Мы просто тебя не ждали… Позвонила бы… — закончила свои оправдания, растерянно взглянула на подругу.
— Маш, я звонила. Ты, кстати, связалась бы с рестораном, там твой «Гордон Рамзи» на измене. И поверь, отсылки к Егору лишь пополнили бы мою коллекцию себе подобных. Я поэтому и сбежала с работы. И то что Гера здесь — это просто отлично.
— У нас зеркальный адрес с рестораном вегетарианской кухни, к нам привезли их заказ. Не первый раз уже, — я равнодушно отмахнулась, но тут же нахмурилась. — А при чем здесь Гера?
— Я еду в Питер, — выпалила Кира.
— Что-о? — Моя пятая точка подскочила на стуле. — Как?
— Вот так, — вздохнула она, упираясь затылком в гудящую стенку холодильника. — Маш, называй меня глупой дурой, но я его люблю. Люблю и все тут…
— Кир, но он же… — осуждающе покачала головой, надеясь, что все же ослышалась.
— И он её тоже любит, — на пороге кухни возник Гера, уже натянувший на себя джинсы и футболку.
Я опять подпрыгнула на стуле, едва не растеряв полы покрывала из рук. Заметив, как возмущенно округлились мои глаза, Гера спокойно пожал плечами.
