дело, и это мои отступные за старательность и чуткость.
— Так! — Я нетерпеливо бью кулаком по столу. — Тебе нужно все рассказать…
— Нет! — Она боязливо оглядывается по сторонам. — Никому ничего не говори, слышишь? Это ведь позор. Никто такого мне не простит… Не примут! Я те сказала тебе только потому, что ты для меня как сестра! Близкий человек! Но, пожалуйста, не настаивай… И сама ничего не говори Альпарслану, если вдруг… — Она глубоко вздыхает. — Прошу, Дарина!
— Альмира… — Я осуждающе кошусь на нее.
— Обещай! Если вдруг вы будете общаться… или ещё что-то… Не знаю! Мало ли! В общем, ни родителям, ни Альпарслану ни в коем случае нельзя это знать. Потому что от меня откажутся. Сотрут в порошок и из семьи выкинут.
— Успокойся.
Я вижу, как покрываются мурашками ее руки. Слышу, как стучат зубы. Она вся дрожит. Ей страшно и больно.
— Не могу, — всхлипывает Альмира. — Не могу… это просто… невыносимо, Дарина.
— Я никому ничего не скажу, — четко говорю я. — Слышишь? Обещаю.
Она протяжно вздыхает.
— Спасибо.
— Но ты должна сказать мне, кто тот мужчина.
Альмира поджимает губы, вновь остервенело начиная их кусать. Молчит. Вижу, что боится.
Да кто это черт возьми?! Я что, его знаю? Нехорошее предчувствие охватывает меня, расползается по телу колючими иголками. А мысли, как пауки, не дают покоя.
Я чувствую в ее словах подвох. Умом понимаю: что-то не так. Даже по затравленному взгляду Альмиры можно сказать, что она боится назвать мне имя. Сжимается и молчит. А у меня складывается полное ощущение, что я его знаю. Или мне так просто кажется?
Подозрительно все это.
— Я его знаю, Альмира? — с нажимом спрашиваю я.
Она поспешно несколько раз мотает головой, словно боится, что я о чем-то догадаюсь. Однако я уже делаю выводы.
Интуиция подсказывает, что этот мужчина мне знаком. Но кто именно? Кто?
Вероятно я, не должна никого подозревать, но по тому, как нервничает Альмира, можно сказать, что она боится не только за себя, но и за меня.
Головоломка, не иначе. Черт голову сломит от догадок.
— Слушай, Дарина… — шепчет она вдруг, вырывая меня из мыслей и возвращая в реальность. — Давай лучше оставим разговор на потом, хорошо? Я пока не готова отвечать на твои вопросы. Ты лучше скажи, я могу увидеть своего племянника?
Я хмурюсь. Если бы она сказала мне всю правду, то я бы не задумываясь разрешила увидеть Каана. Все же не чужой она мне человек. Но Альмира явно что-то скрывает, а потому мой ответ — нет. Теперь он будет таковым для всех тех, кто лжет мне в глаза.
— Нет. Прости, конечно, но это невозможно. Я никому не доверяю, Альмира. Теперь нет.
— Я понимаю, — понуро кивает она. — Но может быть, когда-нибудь ты передумаешь и позволишь нам видеться?
— Посмотрим. — Я протяжно вздыхаю. — Давай уже выйдем. Мне пора к сыну.
Она нехотя соглашается, однако выходя из ресторана, мы сталкиваемся с человеком, которого я после случившегося в офисе видеть не хочу.
Русланом.
— Ты? — возмущенно выдаю я. — Ты что, следишь за мной?
Однако шеф смотрит не на меня. Его взгляд отчего-то перемещается на Альмиру, которая при виде его опускает голову и сжимается.
— Дарина, я пошла, — дрожащим голосом выговаривает она и удаляется.
— Руслан, не объяснишь, что тут происходит?
Но он не реагирует, провожая Альмиру тяжёлым взглядом.
Они что, знакомы? Когда успели?
От этой мысли сердце начинает неприятно покалывать. Надеюсь, это не то, о чем я думаю. Господи, хоть бы я ошибалась! Но ведь так не может быть. Он не такой. Ведь правда? Нет. Это явно кто-то другой. Руслан бы так не смог.
— Дарина, я… — слегка растерянно выдает Абрамов. — Я бы хотел поговорить с тобой в более тихой обстановке. Ты меня не так поняла. Не хочу, чтобы ты держала обиду. Просто ты должна понять, почему я так поступил. Я вообще все делаю для твоего блага, понимаешь?
— Нет, — отрезаю я. — Все, что надо… ты уже сказал. Нам больше не о чем разговаривать, Рус. Не нужно усложнять. Спасибо тебе за все. Спасибо за твою доброту. Я, наверное, совсем неблагодарная! Но сейчас мне нужно остыть. Подумать обо всем. Дай мне время, хорошо? Я просто не ожидала от тебя такой… — слова застревают на языке, — настойчивости.
— Нет. Мы должны поговорить. Я объясню, почему так поступил. Расскажу тебе все, что знаю! Секретов, тайн… больше не будет.
— Нет, — пресекаю я любые попытки оправдаться. — Я правда могу тебе сейчас что-то наговорить. И ты прости, но после подставы с договором доверия ты больше не вызываешь.
Именно в этот момент телефон начинает трезвонить. Я тут же вытаскиваю мобильный из кармана и провожу по экрану, принимая звонок.
— Да, Азиза? Слушаю.
— Дарина… — впопыхах говорит она. Видно, очень нервничает. — Мне брат позвонил. В общем, мне нужно бежать к маме. Помнишь я тебе говорила? Можешь приехать, пожалуйста, пораньше?
— Конечно, — сразу же соглашаюсь я. — Буду через десять минут.
Отключив звонок, я делаю шаг к дороге, но Руслан вцепляется в мой локоть.
— Дари… — Он умоляюще заглядывает мне в глаза. — Я не мог поступить иначе. Просто хотел, чтобы мы…
— Довольно! — Я дергаю рукой, чтобы он меня отпустил, и шеф это нехотя делает. — Мне нужно идти к сыну, а ты… отстань от меня! Просто отстань! Оставь в покое!
Он хмурится.
— Что случилось?
— Ничего! — С этими словами я срываюсь с места и бегу туда, где обычно останавливается такси, все еще чувствуя на себе чей-то прожигающий до дрожи взгляд.
К черту этих мужчин! Меня ждет дома свой. Маленький, любимый, который нуждается во мне, как никто другой.
Когда машина останавливается, я тут же сажусь в нее и, назвав адрес дома, рвано выдыхаю, откидываясь на сиденье. Всего несколько минут, и я окажусь дома.
Нужно перестать думать о лишнем. Немедленно. Иначе мне самой станет плохо.
Покинув салон автомобиля, я прищуриваюсь, невольно оглядываясь по сторонам. Нехорошее предчувствие и ощущение того, что за мной кто-то наблюдает, не отпускает ни на минуту. С тех пор, как я вышла из офиса.
Очередной раз уловив вибрацию телефона, я снова достаю его из кармана и отвечаю на звонок няни:
— Да, Азиза. Я уже приехала. Можешь спускаться.
— Каан спит, — говорит она на выдохе и оправдывается: — Прости пожалуйста, что так вышло…
Мы встречаемся у лифта. Она покидает кабинку, я же вхожу внутрь, желая Азизе терпения и сил. Даже представить не могу, что она сейчас чувствует. Ведь ее единственного родного человека увезли в больницу.
