она выгибает бедра, ее киска так близко к моему члену, что я чувствую ее жар через штаны, и я стискиваю зубы от почти болезненной пульсации вожделения, которая пронизывает меня.
Я очень близок к тому, чтобы трахнуть ее. У меня есть все деньги, которые мне могут понадобиться, я мог бы взять каждую ее дырочку, но что-то меня останавливает. Я не хочу признавать, что это такое… и я отчаянно хочу кончить, но я не хочу трахать девушку, которая не Сирша, чего я не хотел с тех пор, как попытался отвезти Эми домой, в свою квартиру. В ту ночь у меня ничего не получилось с Эми, а сейчас я чертовски возбужден, но мысль о том, что губы, киска или задница этой девушки возьмут мой член, останавливает меня до сих пор, несмотря на то, насколько это было бы лучше, чем моя рука.
Нахуй все это. Мне нужно кончить сейчас. Я достаю бумажник, снимаю серебряную скрепку и бросаю пачку банкнот на сцену, все сотенные, так что они рассыпаются по белой поверхности. Я не знаю точно, сколько там денег, но этого достаточно, чтобы глаза рыжей расширились, а рот приоткрылся, когда она увидела их.
— Чего ты хочешь, сладкий? — Спрашивает она сладким голосом, и я поднимаюсь с бархатного дивана, чувствуя себя почти диким от желания, когда хватаю ее.
Она вскрикивает, когда моя рука сжимает ее волосы в кулак, а другой я хватаю ее за бедро и отрываю от себя, разворачивая ее, но это звук возбуждения, а не боли. Хорошо. Эта любит грубость. Мне не нравится грубо обращаться с женщинами, которым это не нравится, но наполовину стон, наполовину крик, срывающийся с ее губ, когда я грубо наклоняю ее над сценой и раздвигаю коленом ее бедра, дает мне понять, что ей это нравится. Ее киска блестит, ее губы приоткрываются, позволяя мне увидеть, насколько она возбуждена, виден ее маленький розовый клитор, когда она широко раздвигает для меня ноги, и у меня есть одна секунда, чтобы пересмотреть свой план и просто засунуть свой член до основания в ее влажное и жаждущее тело.
Простой факт, однако, заключается в том, что, хотя я хочу, нет, нуждаюсь отчаянно кончить, я не хочу трахать женщину, которая не Сирша. И это так чертовски злит меня, что я едва могу нормально видеть.
Она вошла в мою жизнь, перевернула ее с ног на голову своими требованиями и требованиями своего отца, вытянула из меня предложение, привела меня в состояние почти постоянной, ошеломляющей похоти, и теперь я даже не могу трахнуться, чтобы прочистить голову? Я киплю, когда расстегиваю молнию, моя рука все еще крепко сжата в волосах рыжей, когда я удерживаю ее над сценой, ее руки сжимают борта, когда она мяукает от собственного возбуждения.
— Я не собираюсь тебя трахать, — рычу я. — Не стесняйся играть с собой, если хочешь кончить. Я не собираюсь прикасаться к тебе, но я собираюсь кончить на тебя. И это не займет чертовски много времени.
Рыжая стонет, ее пальцы мгновенно летят к ее клитору, когда я обхватываю свой член кулаком, поглаживая сильно и быстро, когда я смотрю на ее круглую, кремовую попку передо мной, ее идеальные бедра, ее розовую, истекающую влагой киску. Мой член набухает в моей руке, вена пульсирует, когда я грубо провожу по нему ладонью, сжимая головку с каждым движением, когда я оттягиваю ее голову назад.
— Ты, блядь, собираешься кончить, не так ли, маленькая шлюшка? — Я рычу, и обращаюсь не к ней, а к Сирше. Сирше, которая позволила мне довести ее до первого оргазма рукой в ту первую ночь, когда мы встретились, Сирше, которая не отступилась от гребаного пари и в результате оказалась привязанной к скамейке для порки. Сирше, которая дважды кончала за мной в той комнате, ее задница покраснела от моих шлепков, а затем проглотила мой груз, как хорошая девочка, которой, я знаю, она может быть, когда захочет. Сирше, которая сводит меня с ума настолько, что у меня есть стриптизерша, которая выглядит так, будто она склонилась лицом вниз над сценой, чтобы я мог кончить ей на задницу и притвориться, что это женщина, которую я действительно хочу.
Рыжая стонет подо мной, ее пальцы порхают по клитору, когда она бесстыдно выгибается назад, тяжело дыша, когда она ласкает себя пальцами навстречу собственной кульминации. Воздух в комнате густой и горячий, с запахом секса и потребности, и это только делает мое желание еще более невыносимым. Я чувствую себя наполовину сумасшедшим, и я знаю, что, если бы прямо сейчас передо мной была Сирша, ничто бы не помешало мне трахнуть ее… ни обещания, которые я давал ей или себе, ни ее девственность, ни что-либо еще, черт возьми.
И после всего этого, возможно, я даже не получу ее в конце концов.
— Черт! — Рычу я, мой кулак сердито, почти болезненно сжимается вокруг моей пульсирующей эрекции, когда головка моего члена набухает, и я чувствую, как мои яйца напрягаются от этого первого восхитительного прилива удовольствия. На мгновение все это расплывается, все мое разочарование, гнев и похоть, и я вижу, как моя сперма изливается на ее выгнутую спину и идеальную задницу, покрывая ее бледную кожу снова и снова, пока я жестко и быстро дрочу, издавая стоны освобождения сквозь стиснутые зубы. — Сирша… блядь, Сирша… — громко стону я, трахая себя кулаком, когда мои бедра дергаются вперед от потребности в большем, поток моей спермы стекает по ее коже.
Она вскрикивает, отбиваясь от своей руки, когда тепло моей спермы на ее коже доводит ее до исступления, и когда последние капли падают на ее приподнятую задницу, я отпускаю ее волосы, позволяя ей упасть вперед на сцену.
— О боже, — выдыхает она, хватаясь рукой за край, когда я отступаю, засовывая свой все еще наполовину набухший член обратно в джинсы и застегивая молнию.
— Вот. — Я протягиваю ей салфетки, давая место для уборки, пока она отворачивается в сторону, раскрасневшаяся и тяжело дышащая.
— Сирша это имя твоей невесты? — Она слабо улыбается, заставляя себя сесть прямо. Даже обнаженная и примостившаяся на краю сцены, она все равно невероятно великолепна. — Она счастливая женщина.
— Мм. — Я хмыкаю, чувствуя сильное желание убраться к чертовой матери из комнаты как можно быстрее, теперь, когда мое сильное желание кончить уменьшилось. Чувства, которые я испытывал всего минуту назад, теперь кажутся смущающими, почти тревожащими, насколько злым и похотливым я был, вымещая это на девушке и на своем собственном теле с яростью, которая теперь кажется почти неприятной.
Мое желание заполучить Сиршу сводит меня с ума,
