Наверно, это лучший вечер за долгое-долгое время. Может быть, он даже лучший за всю мою жизнь? Пока не определился…
Но наверно…да.
Рядом с ней мне хорошо.
Я готов смотреть любую хрень, чем мы, собственно, и занимаемся. Она включает какую-то дурную комедию, где на обложке очень много розового, я и это хаваю.
Смеемся.
Говорим.
Честно? Мы почти не обращаем внимание на экран, а я не забываю добавлять ей вина и угощать вкусностями.
Хочу, чтобы расслабилась девочка. Может быть, чуть-чуть опьянела? Да…именно так. Проще будет вытащить истинные желания, ведь на трезвую голову она ко мне не подойдет.
Ну как? Подойдет, просто долго это, а у меня времени мало. Когда Хрусталев очнется, я без понятия. А уже ведь решил, что Ника моей будет.
Мо-ей.
Потому что хватит над ней издеваться! Хочет эту суку Ирину? Или свою секретаршу в ладошку потрахивать?! Да вперед и с песней! Но Нику обижать не дам.
Себе заберу.
Сберегу.
Она медленно закрывает глаза, чуть-чуть съезжает мне на плечо, и я улыбаюсь,
Вот так, девочка. Вот так…
Обнимаю ее и аккуратно утягиваю с собой на подушки. Да, я поступаю не совсем честно! Хитрю. Может быть, даже манипулирую. Но с верностью Ники и ее совестью бороться сложно. Скажешь правду — сбежит. Она пока не готова признать, что смотрит на меня не как на лучшего друга своего мужа.
Я ей нравлюсь. И я ей нужен.
Не признавайся, малышка, но со мной тебе не будет больно. Я огражу тебя оттого, что делает Хрусталев, и буду тебя греть, пока ты не созреешь, как маленький росточек.
Мой сладкий цветок.
Провожу носом по волосам и прикрываю слегка глаза.
От нее пахнет, как от чего-то чистого и внеземного, но в этой темноте мои порочные мысли берут верх.
Ненавижу их сейчас.
Потому представляю то, что не сможет оставить никого, даже самого последнего импотента, с холодным рассудком.
От нее пахнет нежностью и теплом. И она так хорошо подходит под мой бочок, будто родилась, чтобы спать именно здесь!
Малышка…
Слегка касаюсь ее ушка губами и…как-то моментально понимаю, что Ника ни хрена не спит.
Притаилась.
Но не дергается.
Не мешает.
Хочешь…да, девочка, ты этого хочешь.
Улыбаюсь…
- Не спишь… - шепчу, она слегка цепенеет, но потом сбрасывает морок и еле слышно спрашивает.
- Что ты делаешь?
- Не знаю.
Признаюсь честно. Я правда не знаю, что творю, что буду творить дальше, но знаю, что ловлю такой тонкий кайф, как даже в первый раз не ловил.
Она — совершенство.
- Не бойся… - касаюсь ее шеи губами совсем-совсем слегка, чтобы проверить.
Реакцию прощупать хочу, и она меня полностью устраивает.
Обычно, когда женщина чего-то не хочет, она резко отстраняется. Все ее тело закрывается, защищается, встает в глухую оборону. Тело Ники ведет себя иначе. Вместо того чтобы сбежать — она шумно выдыхает. А вместо того, чтобы закрыться, попкой подается прямо мне в пах.
О черт!
Шумно выдыхаю — пугаю ее.
- Прости, я…
Хочет сбежать, черт! Да что такое?! Он тебя бил что ли?!
Не позволяю. Кладу руку ей на бедро и тяну обратно.
- Чш-ш-ш…все хорошо…
Касаюсь губами ее яремной венки и слегка захватываю кожу, втягиваю в себя — сразу вырываю стон. Тихий совсем как мираж, но он реальный. Я его кожей чувствую и забираю себе в копилку лучших моментов жизни.
Как же меня ведет…
Прижимаю ее неосознанно еще ближе. Член требует свободы и полного покорения, и мне таких трудов стоит сдержаться, кто бы знал!
Спокойно, приятель! Рано! Спугнешь.
- Миша, так нельзя… - что и требовалось доказать.
Ника отрицает, при этом не пытается от меня отстраниться. Ха! Ну хорошо…
- Мы пьяные, - глухо шепчу, оставляя поцелуй за ушком, - И завтра сделаем вид, что ничего не было. Я не против.
- Я не…не знаю, я…
- Я знаю. Мы никогда не будем об этом говорить, обещаю. Просто расслабься и ни о чем не думай…
Давай же, Ника. Ну…не отказывайся. Прошу…я с ума сойду…
И она не дает мне этого сделать. Слегка кивает, я улыбаюсь, а потом прижимаю ее еще сильнее, впиваюсь в шею, покрывая кожу поцелуями, вдыхаю запах.
Дурею.
Меня натурально кроет, так что сам не замечаю, как подбираюсь к резинке ее пижамных штанишек.
Провожу по ним еле-еле.
Отторжения не происходит.
Аккуратно подсовываю подушечки пальцев — Ника тихо стонет. Отлично. Вторая рука забирается в ворот футболочки.
И меня простреливает!
Острые горошинки сосков так и ждут своей порции внимания, а когда я их касаюсь, Ника выгибается в спине и громко стонет.
Черт! Да когда у тебя в последний раз было?! Или ты всегда такая чувствительная?! Ма-а-аленькая…я безумно хочу попробовать тебя, но рано. По крайней мере, полностью.
Нарушаю еще одну грань, забираясь пальцами дальше. Веду по кряжевому белью и почему-то представляю белые трусики.
В член бьет наковальней.
Нет, я абсолютный мазохист. Хуже не придумаешь просто! Быть так близко к женщине своей мечты, но держаться за пределами границы, которую сам себе и определил.
Никакого секса.
Слишком рано.
Но я знаю только единственный способ заставить ее перестать думать о Хрусталеве.
Она ведь думает.
Маленькая бросила пару шуток с каким-то гнилым подсмыслом: мол, недостаточно хороша для…
Дура ты, Ника, дура! Это не ты «недостаточно хороша», а он! Ну ничего…самооценку мы тебе тоже наладим. Я для тебя все сделаю, клянусь, а пока только малое…
Стискиваю зубы, прикрываю глаза и плавно отгибаю трусики в сторону. Ника напрягается.
Чш-ш-ш…не бойся.
Рву этот страх в клочья, уверенно касаясь ее плоти. И она сразу стонет!
Улыбаюсь. Не знаю, ты настолько отзывчивая? Я так хорош? Или Хрусталев полный ноль в горизонтальном виде спорта? Да и плевать. Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.
Начинаю кружить медленно. Меня рвет. Ника часто дышит, льнет всем телом, выгибает спинку.
Главное — не опозорься — главное — не опозорься — главное — не опозорься!
Потому что яйца у меня гудят, как улей, который разворошили и потревожили.
Не облажайся! Не подведи меня!
Я ведь по тонкой грани иду. Она такая влажная, податливая, ласковая, как кошечка. Не поворочается, но трется…Черт! Ника! Прекрати!
А только хуже становится.
Я чувствую, как маленькие пальчики ведут по моему бедру, а потом ловко юркают под резинку штанов и с ходу сильно обхватывают ствол.
П*здец.
Не хотел, помнится, школьником снова быть?! А по итогу дрочим друг другу под какое-то тупое мыло, чтобы родители в соседней комнате не застукали.
Потрясающе.
Докатился.
Глухо усмехаюсь ей в волосы, толкаюсь бедрами в ладошку, она сбито шепчет.
- Тебе нравится?
Ох-ре-неть. Не помню, когда в последний раз меня об этом спрашивали. И звучит так…знаете? Как будто с девственницей, как будто реально в первый раз.
Уносит меня моментально.
Я поворачиваю ее на спину и раньше, чем она скажет что-то еще, целую страстно, ускоряя темп пальцев и языка. Она подмахивает мне бедрами, и сама ускоряется — следует за мной. Понимает.
Это так странно — ей не надо ничего говорить и никак наставлять. Ника за мной следует, читает знаки, язык тела, и просто делает…
Будто мы созданы друг для друга…
Глава 10. Я этого очень хочу
Ника
Я уже забыла каково это — просыпаться «вот так». Пусть на тесном для двоих диване, где неудобство окупается сполна: мы обнимаемся, как школьники, а мирное дыхание Миши жарит в макушку.
Улыбаюсь.
Неожиданно это очень нежно и ласково как-то. Он крепко обнимает меня, ногу еще закинул сверху, будто подобрал под себя, подмял и…пометил.
Мамочки.
Вспоминаю, что вчера мы вытворяли, и мурашки по коже живо пускаются в пляс, а румянец на щеках заставляет задыхаться.
Господи…
