Да уж, тут все круги ада пройдёшь. Ну, ничего, я всё сделаю, чтобы Маришка со мной осталась. И как можно легче перенесла эту невосполнимую для неё утрату.
За последующие три дня я сделала максимум дел для оформления опекунства. По некоторым оставалось ждать результат, по каким-то только было назначено время
Поэтому я решила выйти на работу, потому что деньги мне сейчас были нужны.
Надо отдать должное Бурову, он не только поддержал меня тогда, но и сейчас помогал мне входить в курс дела на работе. А если было нужно куда-то уйти, то безоговорочно отпускал меня.
Так моя жизнь шла своим чередом. Оставалось оформить ещё несколько документов и можно идти в опеку с полным пакетом документов.
Но жизнь любит преподносить свои сюрпризы, и не всегда они приятные. Вот и сейчас, когда я уже думала, что почти все готово к опекунству над Маришкой, мне позвонила мама и сообщила, что за Маришкой приехали из опеки и увезли её.
— Что?! — выкрикнула я, на что Буров резко повернулся в мою сторону. — Куда они её увезли?
— Доченька, я не знаю, они сказали, что из опеки, удостоверения показали. — Сбивчиво рассказывала мама. — Сказали, что девочка у посторонних людей находится, детский сад не посещает. Будто бы воспитатель позвонила, что девочки давно не было.
— Но я же ей говорила, объясняла всё. — Ответила я, хотя кто я такая, просто посторонний человек.
Я даже заявление на временное отсутствие Марины в детском саду написать не могу.
— Доченька, я не знаю больше ничего. — Чуть не плача ответила мама.
— Мамуль, успокойся. Я всё решу. — Пыталась успокоить её я, хотя сама даже не представляла, куда сейчас бежать и где искать малышку.
— Кирочка, ты не представляешь, как она плакала, просила не забирать. У меня сердце на части рвалось. — С трудом справляясь со слезами, рассказывала мама.
— Мамуль, успокойся, пожалуйста, тебе нельзя нервничать. Я обязательно найду Маришку. — Попыталась я успокоить маму, а затем положила трубку.
— У вас что-то случилось? — едва я завершила разговор, спросил Буров.
— Да, дочку моей подруги забрала опека. Мне ещё немного осталось, и документы будут готовы. Но воспитатель из детского сада позвонила и сказала, что девочка давно не посещает детский сад. — Объяснила ему я. — А мы ведь с мамой, по сути, ей чужие люди. — Добавила я. — Владислав Викторович, можно мне сейчас уйти?
— Поехали. — Он взял ключи от машины.
— К-куда? — заикаясь, спросила я.
— В опеку! — ответил он, направляясь к двери.
Я была настолько шокирована тем, что Буров в очередной раз так легко влился в мои проблемы, что невольно застыла на месте.
— Кира, я вас жду! — поторопил он меня, вернув тем самым из ступора.
* * *
Кира
Пока мы ехали в органы опеки, я очень сильно нервничала и не находила себе места. И Буров заметил это.
— Кира Алексеевна, успокойтесь. — Обратился он ко мне, бросив на меня мимолётный взгляд. — Лучше расскажите, как там получилось, что дочка вашей подруги оказалась в такой ситуации? У них разве нет родственников, которые бы могли взять опеку над девочкой? И извините, где отец малышки?
— У матери моей подруги пятеро несовершеннолетних детей, она в разводе. — Рассказала я лишь вершину проблемы, не углубляясь в детали. — А отец девочки, — тут я ненадолго замолчала, потому что сама о нём ничего не знала, только вот Бурову об этом знать не обязательно.
Я не хочу, чтобы он поверхностно судил о моей подруге, не зная, какой она была, и что ей пришлось пережить за свою довольно короткую жизнь.
— Они расстались ещё до рождения Маришки. — Ответила я. — Я Марине крёстная, и с самого рождения Свете помогала с ней. Но вы сами понимаете, что это не имеет юридической силы.
— Да, тут вы правы. Для девочки вы абсолютно чужой человек. — Согласился со мной он.
Спустя полчаса мы приехали в органы опеки, где нас встретили не совсем дружелюбно.
— А что вы хотели?! — спросила меня одна из сотрудниц. — Вы взяли чужого ребёнка, увезли её в неизвестном направлении. Хорошо, что хоть работница детского сада забила тревогу.
— В каком неизвестном направлении? Я сама вам сказала, где Марина. — Возмутилась я. — И воспитатель в детском саду тоже знала, где она!
— В любом случае вы не имели право это делать? Вы похитили чужого ребёнка! — стояла на своём женщина.
— Где Марина? — спросила я, понимая, что наша беседа сейчас крутится на одном месте.
— Сейчас девочка находится в больнице, потом она будет отправлена в детский дом. — Равнодушно ответила она.
— Она же даже не знает, что мамы больше нет! — выкрикнула я.
— Теперь знает! — всё так же равнодушно произнесла сотрудница.
— В какой она больнице? Я хочу её увидеть. — Спросила я.
— Извините, но я вам не могу дать такую информацию. Вы для девочки абсолютно посторонний человек. — Стояла на своём женщина, словно робот, повторяя одни и те же слова.
— Я её крёстная! — привела я свой единственный аргумент.
— Вы посторонний для неё человек! — повторила она. — Но вы можете не переживайте, думаю девочка не долго пробудет в детском доме. Для неё уже нашлись потенциальные родители.
— Что? Какие родители? Вы о чём?! — крикнула я. — Она только маму потеряла? Я же документы на опеку подала? Как вы можете?! У вас вообще сердце есть?! — беспомощно крикнула я, не в силах сдержать слёзы.
— Вы одинокая женщина. А там состоятельная семейная пара. Как вы думаете, что вы сможете дать ребёнку, и что смогут дать они?! — на повышенных тонах обратилась ко мне она. — Ваше заявление у нас и мы его рассмотрим! Хотя вы даже документы не все предоставили!
— Это не от меня зависит, у этих документов свой срок исполнения. — С трудом сдерживаясь, ответила я.
— Ну, вот и рассмотрят ваше заявление. И их заявление тоже. Только выбор, по-моему, будет очевиден. — Уточнила женщина, давая тем самым понять, что у меня нет никаких шансов.
И то, что я подала заявление и собираю все эти пресловутые документы, скорее формальность. И делается сейчас для того, чтобы потом я не сказала, что мне не дали шанс. А так я всего лишь не пройду по параметрам.
И совершенно чужие люди будут рядом с Мариной, в то время как я даже увидеть её не смогу.
Боже, маленькая моя девочка, даже страшно представить, что она пережила, когда ей сказали о смерти мамы. Что сейчас чувствует эта кроха?
Едва я только думала об этом, и моё сердце начинало сильно
