— Прости.
— За что? — Я сохраняю невозмутимый тон, изображая безразличие.
— За ложь.
— Знаешь, прямо сейчас мне странно думать о тебе как о Ное. В голове был… Как зовут твоего друга? Базз? С тех пор, как встретила его. — Я делаю паузу, тщательно подбирая слова. — Почему ты не сказал мне, когда мы были в «Плате»? — Это была бы прекрасная возможность; он мог бы обвинить алкоголь. Мог бы обвинить его много в чём ещё, если бы выложил всё начистоту и признался прямо там.
Хотя его приятель тоже держал рот на замке. Два лжеца превратили меня в посмешище. Ну, ха-ха-ха, никто не смеётся.
Ной молчит, и я практически слышу, как крутятся колёсики в его голове, пока он ломает голову в поисках ответа, который не расстроит меня.
— Я не знаю.
Хорошо. Это не то, что я ожидала от него услышать. Думала, он, по крайней мере, скажет что-нибудь вроде: «Я думал, ты разозлишься», или «Я не думал, что это будет иметь значение, поскольку мы не друзья». Или даже стандартное: «Я не думал, что когда-нибудь снова увижу тебя».
Вот только он знал, что увидится со мной, потому что я продаю ему карточки. Собиралась продать. Прошедшее время.
Вместо этого он говорит другую правду: я не знаю.
Хм. Что, чёрт возьми, мне теперь сказать?
Я молчу.
— Ты злишься? — Его низкий голос звучит немного устало.
— Почему тебя это должно волновать?
Серьёзно — я даже не знаю его.
— Я не придурок.
— Я и не говорила, что ты такой.
— Нет, я имею в виду… Не хочу, чтобы ты так обо мне думала. Поверь, я не получаю удовольствия от того, что ставлю в неловкое положение других людей.
— Ты не смутил меня. — На самом деле смутил, но совсем немного, не то чтобы я это признавала.
— Хорошо. — Он делает паузу. — Это хорошо.
Я слышу, как жильцы квартиры надо мной спускают воду в унитазе, что является одним из недостатков проживания в таком старом доме. Блестящие, новые высотные квартиры — это хорошо, но не тогда, когда вы экономите каждый цент, чтобы начать свой собственный бизнес.
«Может быть, мне стоит переехать в свой офис и спать под своим столом?»
Боже, от одной только мысли у меня мурашки бегут по коже, и не в хорошем смысле.
— Если ты звонишь, потому что думал, что смутил меня, то не беспокойся.
Тик-так. Секунды проходят незаметно, пока мы оба решаем, что сказать дальше.
— Есть что-нибудь ещё? — спрашиваю я вслух, пытаясь убедить этого тихого парня открыться. — Хоть что-нибудь?
«Буквально всё, что угодно. Пожалуйста, просто скажи что-нибудь».
— Что… — Он останавливается. Стонет. И у меня такое чувство, что парень борется со своими словами. Наверное, Ной сейчас дома, в какой бы квартире тот ни жил — или кондоминиуме, со всеми этими деньгами, которые выбрасывает на ветер, — разочарованно проводит рукой по волосам. Бьюсь об заклад, они торчат торчком, такие дикие и неистовые.
Ненавижу вытягивать информацию из людей. Если ему есть, что сказать, он не должен быть слабаком по этому поводу.
— Твою мать! Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь. — Рукой зажимаю себе рот. — Ох. Чёрт. Я сказала это вслух?
— Ага.
— Прости. — Затем. — Нет, я не сожалею.
Мы оба смеёмся, и температура немного повышается. И я говорю о не температуре в моей спальне. Всё настроение телефонного звонка меняется.
— Я не представляю тебя как женщину, которая ругается.
— Ты только что назвал меня женщиной? — Я улыбаюсь.
— Ты не девочка, так как я должен тебя называть? Юная леди?
Это звучит странно.
— Не знаю. Наверное, ты мог бы просто опустить эту часть.
Мы снова смеёмся, и я прикусываю нижнюю губу, забираясь в кровать и натягивая одеяло на нижнюю половину тела. Устраиваюсь поудобнее, надеясь на долгий телефонный звонок. Мне скучно, одиноко, и меня влечёт к Ною.
Не к Баззу-Ною, а к Ною-Ною.
— Нахалка. Ты не была такой саркастичной в прошлые выходные.
— Я нервничала в прошлые выходные.
— Нервничала? Почему?
Тереблю уголок своих белых простыней, пропуская ткань между пальцами.
— Как ты думаешь, почему я нервничала?
Я мысленно щипаю себя.
«Не будь той девушкой, Миранда! Парни ненавидят игры в «угадайку», и вот ты отправляешь его в веселую погоню, которая в конечном итоге ни к чему не приведёт».
Отличная работа.
— Я… эм, понятия не имею. Слишком много людей в клубе?
— Это Чикаго — в каждом клубе слишком много людей. — Меня одолевает любопытство. — Ты часто бываешь в центре города? Я помню, ты упоминал, что живёшь в пригороде.
— Так и есть. И нет, обычно я не тусуюсь в центре. Иногда? Не знаю, это зависит от обстоятельств. Меня тяжело вытащить отсюда.
— Им пришлось вытаскивать тебя в субботу или ты пошёл добровольно?
— А ты? — Ной возвращает вопрос.
— Нет. Не думаю, что ты знаком с моими подругами Клэр и Эмили, но они живут ради выходных.
— А ты нет. — Похоже, у него есть привычка заставлять вопросы звучать как утверждения. Прозаичный факт. С пунктуацией.
Мне это нравится.
— Нет. Я из тех девушек, которые любят понедельник. По выходным я чувствую себя очень непродуктивно. Как насчёт тебя? — Я бы покрутила шнур телефона, если бы он был, как в тех телефонах, которые делали, когда я была младше. До того, как мои родители разрешили мне иметь сотовый телефон, мне приходилось пользоваться телефоном на кухне, чтобы они могли слышать, о чём я говорю. И в те разы, когда разговаривала с мальчиками, я наматывала этот телефонный шнур снова и снова, пока моя мама не могла больше этого выносить и не говорила мне: «Прекрати!».
Закручивающиеся шнуры. Кокетливый смех. Нервное хихиканье.
— Меня тоже пришлось вытаскивать. Не люблю толпу. В моём доме есть всё необходимое, так зачем я должен выходить?
— Так ты живешь в одном из тех комплексов с бассейном и тренажёрным залом? — Должно быть, это приятно.
Ной молчит. Затем:
— Можно и так сказать.
Это странный способ выразиться, но я быстро понимаю, что парень немногословен.
Мужчина. Женщина.
Именно такими он видит нас, а не как мальчика и девочку.
«Может быть, он хотел, чтобы ты знала правду, потому что ты ему нравишься». Полупьяные мудрые слова Клэр эхом отдаются в моей голове.
Как, чёрт возьми, мне узнать, нравлюсь я ему или нет? Я же не могу просто спросить беднягу — он, вероятно, бросил бы трубку так же, как меня, когда сбежал из того дурацкого клуба! И его невозможно прочесть!
Если бы только он снял свои солнечные очки во время нашего сегодняшнего разговора. Тогда, может быть, было бы легче узнать.
Или нет.
У него было чертовски бесстрастное лицо.
— Ты не очень разговорчивый, не так ли? — наконец спрашиваю его. Искусство вести беседу и быть вежливой становится всё более мимолетным с каждой проходящей неловкой секундой.
— Не совсем.
— Тогда… зачем ты позвонил, чтобы прояснить ситуацию, если тебе нечего сказать?
Я хочу биться головой о стену — он держит меня в подвешенном состоянии! Первое правило, когда пытаешься залезть девушке в штаны: выделись остроумием. Второе правило: не оставляй девушку в подвешенном состоянии, не задавая дополнительных вопросов.
«Может быть, он хотел, чтобы ты знала правду, потому что ты ему нравишься».
«Вот опять ты, Миранда, позволяешь Клэр залезть тебе в голову».
— Я собираюсь спросить тебя кое о чём, и хочу, чтобы ты был абсолютно честен. И не собираюсь винить тебя за это, на самом деле, это может сработать в твою пользу.
— Хорошо.
— Ты звонишь мне только потому, что хочешь, чтобы я продала тебе остальную часть моей коллекции карточек, и боишься, что, если не будешь целовать меня в задницу, я продам её кому-нибудь другому?
На линии так же тихо, как и раньше, пока парень обдумывает свой ответ.
— Это кажется наиболее вероятным сценарием, не так ли? — комментирует он. — Но нет, это не главная причина.
— И в чём главная причина?
