Сквозь морок тоски на меня снисходит чувство лёгкости. Словно огромный груз сбросила с плеч. Вроде бы должна выть от боли, реветь крокодильими слезами, проклиная судьбу-злодейку, а мне наоборот становится удивительно спокойно. Мысли плавные и чёткие.
А ведь прав, наверное, Джонсон. Приехав в город более года назад, я была совершенно разбита и озлоблена на весь мир. Мне нужны были жильё и работа, но никак не люди. Любого, кто смел проявить ко мне больше интереса, чем к фонарному столбу, я встречала потоком резкостей и негатива. Немудрено, что у меня столь узкое окружение, состоящее сплошь из отборных уродов. Нормальные люди не стали бы связываться со злобной, неадекватной девицей. Возможно, мне бы стоило уехать. Начать всё с чистого листа. Так было бы проще, только вот где гарантии, что на новом месте история не повторится?
Нет, никуда я не поеду. Нью-Йорк — огромный город, где живут миллионы. Уверена, при желании и здесь можно устроить свою жизнь. Работу бросать жалко и потому её менять я не буду, а вот окружение мне нужно кардинально новое. Эта шайка мразей в прошлом. А верно же говорят, трудности закаляют. После боли и потрясений, которые я пережила за последние дни из-за Адриана, произошедшее сейчас уже не особо ранит. Скорее вызывает грусть, злость, непонимание. Бог им судья. Впервые за очень долгое время, я шла по улицам, смотрела на мир широко распахнутыми глазами и совершенно искренне, пусть и с оттенком грусти, улыбалась.
Любовь, ненависть или жажда мести дают больше сил, чем какие-либо внушения и убеждения. А что, если все эти составляющие объединены в одном человеке? Такой стимул способен заставить сдвинуть горы. И сейчас вся эта гамма чувств бушевала во мне.
Постоянные угрозы Оливии, её давление и попытки всеми силами подавить мою волю заставили меня понять: нет смысла ждать и терпеть, надо действовать. Оливия не успокоится и с моей стороны чертовски наивно рассчитывать, что смерть старшего Уайта даст мне окончательную свободу. Да, это значительно упростит задачу, но у этой псевдо-жёнушки всё равно останется достаточно денег и связей, чтобы ещё долго отравлять мне жизнь.
Для задуманного мне необходима ясная голова и хладнокровие. Я и так уже наворотил достаточно ошибок под властью эмоций. Хватит. Пора вспомнить, почему мне удалось в возрасте двадцати трех лет стать хозяином, пусть и маленького, но всё-таки города.
Первым делом, я решил уехать из Нью-Йорка. Для обретения душевного равновесия мне лучше держаться подальше от Кристы, да и она вряд ли горит желанием меня не то, что видеть — знать.
Оливия с восторгом восприняла новость о возвращении туда, где обосновался её папаша. В Вашингтон. А где ещё может обосноваться такой ублюдок, как Питер Уайт? Конечно же, поближе к высшей власти. Ещё один плюс от отъезда: Оливия станет спокойнее и прекратит так пристально следить за мной.
Вернувшись в столицу Штатов, я сразу же начал поиски старых знакомых, способных достать почти любую информацию, найти кого угодно не привлекая внимания. На это ушло почти две недели. Приходилось быть осторожным. Не сомневаюсь, за мной по-прежнему следят, а телефон прослушивается.
Обговорив все детали сотрудничества, я принялся за второй этап плана. Такие, как Уайт, не считаются с мелочами, для них нет частностей. Как деловой человек, я понимаю его. В бизнесе нет места сантиментам и жалости. Строя свою империю, он разрушил множество жизней, разоряя людей, лишая их всего.
Я уже говорил, жажда мести — великий стимул, а у моего тестя столько врагов, готовых на всё, чтобы отомстить, что задача, поставленная мной, стала казаться ещё реальнее. Вряд ли человек, который годами взращивал и лелеял ненависть предаст или продастся, но про осторожность я, конечно же, не забывал. Мало ли.
Среди людей, которые люто ненавидели Уайта и желали ему худших мук Ада, было в достатке весьма талантливых личностей. Незаметно они добывали необходимую информацию, очаровывая нужных людей, проникая в секретные базы данных империи Уайта. Сколько бы тесть не говорил, что я один из ближайших его помощников, человек, помогающий ему следить за благосостоянием его детища, я не был столь наивен, чтобы поверить, будто знаю все тайны его компании. Старая сволочь знала, как я отношусь к нашему родству, и потому тот был очень осторожен. Когда стали поступать первые данные о делах «Уайт Компани», я убедился в своей правоте. Всё, что я знал о империи тестя — лишь вершина айсберга.
Приходилось соблюдать максимум осторожности. Никаких личных встреч или звонков. Обмен информацией шёл путём передачи мини-флешек. Незаметно, из рук в руки. Со стороны это выглядело, словно двое прохожих задели друг друга в толпе. Почти невозможно что-либо заметить и подкопаться, и я надеялся, что псы, нанятые Оливией следить за мной, тоже ничего не заметят. Оставшись дома, будучи уверенным, что никого рядом нет, я изучал добытую информацию и отдавал указания насчёт дальнейших действий.
Дела у тестя шли в гору. Вот ведь старый сукин сын! Если все его планы осуществятся, он поимеет миллиарды. Только вот это противоречило моим планам, я хотел этих самых миллиардов его лишить.
По приезду в Вашингтон, с Оливией стало чуть проще. По началу женщина ни на грош не верила в то, что я смирился со своим положением и отказался от «рыжей», но постепенно она всё же расслабилась. Со стороны я производил впечатление циничного и довольного жизнью ублюдка. Больше я не играл с женой в любезность, да она этого и не просила, однако в постель тащила с завидным постоянством. У неё была орава любовников на стороне, но она всё равно продолжала хотеть меня. Приходилось подчинятся.
Как и все одержимые властью люди, я безжалостно давил конкурентов. Как любой сексуально активный мужчина, постоянно менял любовниц. Но тем не менее, каждый раз после секса с Оливией у меня появлялось неприятное чувство, которому я не мог найти названия. Нет, не отвращение или гадливость, они никуда не исчезли, просто я с ними свыкся. Ответ на мой несформулированный вопрос мне нечаянно дала Оливия.
— Даже учитывая твою ненависть ко мне, ты великолепный любовник, — промурлыкала та, когда я очередной раз одевался после секса с женой.
Непросто поддерживать репутацию мужчины, с которого штаны спадают быстрее, чем звучит само слово «секс». Самое неприятное в этом, что для убедительности приходилось спать и с этой стервой. И если с другими женщинами мне ещё удавалось испытать слабое подобие оргазма, то с Оливией каждый раз — холостой выстрел.
