«Актриса – робот?
Разоблачение того, что Джан Мур является результатом умелой хирургической операции, потрясло Лос-Анджелес, индустрию развлечений всего мира, заставило почувствовать себя плохо всех, как после переедания гусиной печенки. В городе, где на душу населения приходится больше пластических хирургов, чем где-либо, все теперь оглядываются с опаской и ожидают, что еще какая-нибудь медсестра выдаст чей-нибудь секрет и огласит список имен.
Многие в Голливуде уже подумывают о том, чтобы самим рассказать о своей пластической операции, не дожидаясь, что кто-то сделает это вместо них. Называют новые и новые имена, репортеры кидаются от одной знаменитости к другой, небольшая группа радикально настроенных хирургов выступила против подобных операций. Рэкуэл Уэлч, выступающая от имени группы «Красавицы Америки», задает вопрос:
«Что плохого в пластической операции? И даже в том, чтобы переделать все тело? Я испытываю к Джан Мур лишь глубокое уважение. Это равносильно использованию любого другого косметического средства. Мужчины не видят ничего плохого в том, чтобы ежедневно пользоваться бритвой, улучшая свою внешность. Когда то же самое делает женщина, ее называют фальшивкой».
Майкл Джексон, Мишель Пфайфер и Шер устроили пресс-конференцию, чтобы высказать свое мнение о том, какое отрицательное воздействие оказывает на американок вторжение в частную жизнь женщин. «Это похоже на изнасилование», – сказала Шер.
«Он мне не брат!
Шарлин Смит выступает с опровержением.
В продолжение разворачивающегося скандала вокруг звезд, исполняющих главные роли в шоу «Трое на дороге», Шарлин Смит выступила сегодня с заявлением, опровергая обвинение в кровосмешении с Дином Делюсом, известным как Дин Смит, ее предполагаемый брат. Она предъявила свидетельства о рождении и письменное заявление от Флоры Ли Делюс, которая отказалась дать интервью.
На вопрос собирается ли она преследовать в судебном порядке виновных в порочащих ее публикациях, мисс Смит заявила собравшимся журналистам: «Я думаю, что и так было принесено много вреда».
Лайла перевернулась на живот. Вокруг нее валялись разорванные и скомканные газеты и журналы. Ветер подул в окно и спутал аккуратно лежавшую перед ней стопку вырезок. Если ее помолвка и не нашла должного освещения в прессе, то уж это было полностью компенсировано грязными помоями, обрушившимися на Шарлин и на Джан.
Прямо сейчас Лайла могла отдохнуть от съемок «Трех четвертей». Марти и телевидение решили отложить на неделю съемки и определиться, что делать дальше. Если бы Марти узнал, что благодаря Лайле начался этот ураган? Разозлился бы он? Лайла сочувствовала ему и предложила вышвырнуть вон Шарлин и Джан и найти других актрис. Вопрос будет решаться на следующей неделе. Лайла сожалела, что не сможет пойти туда, но девушка может сделать только то, что она может сделать.
«Эмми» теперь наверняка будет ее, в этом Лайла была уверена. Голосование состоится на следующей неделе, и никто не посмеет проголосовать за монстра или за кровосмесительницу. Независимо от того, какими подобными или более ужасными секретами они располагали. «Эмми» будет ее, это точно. Ну а «Трое на дороге», может быть, станет ее собственным шоу.
С тех пор как Доуб, словно ангел, просто явился и спас ее, Шарлин почувствовала себя счастливой, как никогда. Она больше не боялась быть счастливой! Отныне девушка знала, что никогда не будет брошена на произвол судьбы. И еще она больше не была грешницей, Дин не был убийцей, и поскольку отец жив, было приятно сознавать, что он благополучно отделался. Если это знание дала им известность, то можно было быть благодарными ей. Читать об окончательном падении Флоры Ли было грустно, но не неожиданно. Шарлин пошлет ей денег, но будет уверена, что та не побеспокоит Дина вновь.
Самое лучшее во всех этих новостях то, что они с Дином могут быть вместе. И не было ничего дурного в том, что они любили друг друга. Новости были такие хорошие, такие огромные, что к ним надо было привыкнуть. Шарлин сидела рядом с Дином и некоторое время пыталась дать ему возможность все осознать. Они расположились во дворе дома, в безопасной ночной темноте. Ночь – единственное время, когда пленники скандала могли выходить во двор без риска, что их сфотографируют.
– Дин, у меня для тебя хорошие новости. Я тебе не сестра. Дин печально взглянул на Шарлин.
– Я не твой брат?
– Нет. Мама говорила нам и отцу неправду.
– Но я хочу быть твоим братом.
– Нет, Дин. Братья и сестры не спят вместе.
На мгновение Шарлин очень хотелось услышать от Дина романтическое признание. Услышать, как он ее любит, как она ему нужна, как он будет ухаживать за ней с цветами и подарками. Но говорили только глаза Дина. Шарлин поняла, что он чувствует, и вздохнула.
– Дин, ты хочешь остаться со мной навсегда? – спросила она.
– Конечно, Шарлин. Ты знаешь это.
– Я думаю, мы могли бы пожениться. Я могла бы быть твоей женой, а не сестрой.
Дин молчал.
– Ты не можешь быть обеими сразу?
– Нет, так не получится.
– Хорошо, тогда давай поженимся.
Это не было романтическим предложением, но оно было неподдельным и внушающим доверие.
– Ты говоришь серьезно, Дин? Ты хочешь этого?
– Конечно, да.
Шарлин улыбнулась и взяла его за руку.
И здесь, в темноте позади дома, посреди прекрасного сада Шарлин переполнила такая любовь к Дину, такое глубокое, полное и чистое волнение любви, что она на миг подумала, что не сможет больше жить. Ей казалось, что сердце ее разорвется! Шарлин стояла, жадно впитывая переполненность и боль.
Дин не был совершенством; она знала, в молодом человеке не было того, что большинство женщин ищут в мужчине. Но он был тем, кого любила Шарлин и кого она желала. Его доброта, чистота и простота были для нее самыми важными на свете. Дин был ее якорем и ее компасом, он был тем, кто помогал девушке выстоять в опасном водовороте.
В день присуждения наград «Эмми» Шарлин проснулась с чувством радости и благодарности. Копии поздравлений с днем рождения и соответствующих заявлений появились в печати. И неизбежно хлынул новый поток рекламы.
Поздравления были тяжелым испытанием. Но после завтрака Доуб настоял, что она должна пойти – и пойти вместе с Дином.
– Но я никогда не беру его на деловую чепуху.
– Нет причины не сделать это сейчас.
– Но он возненавидит это.
– Так же, как и ты. Дин взрослый человек.
– Доуб Самуэлс, я не хочу никаких поздравлений и я не хочу идти на вечер, где все будут смотреть на меня как на ненормальную. Все, что я хочу… – Она сделала паузу, тщательно обдумывая слова. – Жить спокойно за городом на ранчо с лошадьми для Дина, с кучей собак, со множеством деревьев, с открытыми полями, озерами и холмами. И вокруг бегает много ребятишек. Они не обязательно должны быть моими. Просто им негде больше играть. И никаких других людей. Только ты рядом. И никаких модных магазинов, или изысканных вечеров, или пустых журналов. Я хочу немного мира и покоя для Дина и для себя. Остаться одной и никогда вновь не надевать официальный костюм. – Она сделала паузу, представляя себе это. – Ты когда-нибудь танцевал джигу, Доуб?
