Ознакомительная версия.
Он с состраданием посмотрел на ее бледное лицо.
– Скоро ты поправишься и придешь в себя. И все вспомнишь. А я уйду навсегда и больше не буду тебе мешать.
– А ты мне вовсе и не мешаешь. – Она снова сладко зевнула. – Ты очень забавный!
Его передернуло от подобного эпитета. Но он упрямо продолжил:
– Я тебя люблю, запомни это. По-настоящему люблю. Если вдруг понадоблюсь, позвони. – Он положил на тумбочку листок с номером телефона. – А сейчас я ухожу… Прощай…
Ксения хотела возразить, что не хочет, чтобы он уходил, но тут подействовало принятое лекарство, и она мгновенно уснула.
Он долго смотрел в ее безмятежное лицо. Потом наклонился и легко коснулся ее губ своими твердыми горячими губами. Еще немного постоял, слушая ее легкое дыхание, потом повернулся, обреченно ссутулив плечи, как человек, попавший в большую беду, и вышел.
Ксения настороженно обернулась. Ей вновь показалось, что на нее смотрит Максим. Оглядела незнакомые машины, спешащих мимо прохожих. Его не было. Вздохнув, продолжила путь. Померещилось. В последнее время это чувство возникало у нее постоянно. Но Максим не появлялся, выполняя свое обещание. Ксюша ждала его, начиная чувствовать себя как прирученная и внезапно выброшенная на улицу собачонка. Постепенно тоска захватила ее с такой силой, что она поняла: жить без него невозможно.
Решилась позвонить ему сама, но не смогла найти его записку с телефоном. Видимо, потеряла ее во время возвращения из больницы. Что ж, значит, не судьба. Утешала себя, что все к лучшему, что они слишком разные и что ничего доброго с ним ее не ждет. Нравоучительно вспоминала печальные глаза девушки, оставленной им у университета, и, сцепив зубы, ждала, когда же наконец придет в себя и перестанет тосковать. Но время шло, а лекаря из него не получалось – душа болела все сильнее и все сильнее томили неосуществленные желания.
Подошел долгожданный май. Распустились тополя, наполнив воздух терпким смолистым ароматом, отцвела черемуха, усеяв улицы белыми мелкими лепестками, похожими на снег.
Игорь поехал в Крым за поправившейся женой. Ксения нервничала, готовясь к встрече с сестрой, которую не видела больше двух лет. Пытаясь подготовить детей к появлению другой мамочки, усадила близнецов на колени и показала фотографию Кристины, объясняя, что это их настоящая мама. Любопытная Злата потребовала растолковать сей сложный вопрос.
– Но ведь ты тоже наша мамочка? – Девчушка была твердо уверена, что у человека вполне может быть несколько мам и ничего особенного в этом нет. – Ты ведь не уйдешь от нас далеко-далеко? – Она крепко прижалась к ней, опасливо поглядывая на сомнительную фотокарточку. Очевидно, боялась жестокой конкуренции между мамами, в результате которой одной из них придется удалиться.
– Нет, конечно, золотко мое, я никуда не уйду. – Ксюша успокаивающе провела ладонью по светлым волосикам племянницы. – Я родная сестричка вашей мамы. Как ты у Влада.
– А мама что нам привезет? – Мальчик, как всегда, подошел к вопросу о появлении еще одной мамы с чисто практической стороны. Чем больше мам, тем лучше. С каждой можно будет что-нибудь получить. – Роботека привезет? – Он был без ума от этого мультика.
Ксюша угнетенно вздохнула. Иногда практицизм этого ребенка обескураживал.
– Не знаю, мой милый, но, честное слово, мама гораздо лучше любой игрушки.
– Да? – Заявление показалось Владу абсурдным.
Раздался короткий звонок в дверь.
– Это уже новая мамочка? – опасливо спросила девочка. – А она очень добрая? Как ты? Или просто добрая?
Подобная градация в определении материнских достоинств несколько озадачила Ксюшу.
– Поверь мне, дорогая, мамочка тебя очень-очень любит.
– Так же, как ты? – Девочка вцепилась в нее клещами, не давая подняться, тогда как мальчик со спокойной уверенностью слез с теткиных коленей, подошел к двери и громко крикнул:
– Кто там?
– Это мы! – негромко откликнулся отец.
Злата тут же выпустила Ксению из цепких объятий и тоже подбежала к двери.
Девушка поспешила повернуть ключ.
Родители зашли в квартиру, раскрасневшиеся от жары. Мать устало обмахивалась кружевным носовым платочком, стараясь охладить разгоряченную кожу. Лоб у нее был покрыт мелкими капельками пота. Отец, в легких полотняных брюках и тенниске, вошел за ней, тоже потный и уставший. Дети тотчас повисли на нем, карабкаясь вверх, как обезьяны.
– Как здесь хорошо! Так прохладно! А мы отчаянно устали в этом пекле! – пожаловалась мать. Она была одета в открытый летний сарафан, но от жары он не спасал. – Опять полчаса проторчали в пробке. Рванули в объезд, чтобы не застрять на центральных улицах, так простояли на окружной, а в машине такая жара! Как в духовке! Как только не изжарились, непонятно! На улице ни ветерка!
Пошли в комнаты, обмениваясь мнениями по поводу непривычного изменения климата. Ксюша посмотрела на часы.
– Пора бы им уже приехать. Я звонила в аэропорт, самолет прилетел вовремя. Представляю, как тяжело Игорю – позади бессонная ночь, он ведь вылетел за Кристиной вчера поздно вечером, и целый день в дороге. Сутки без сна…
Отец с иронией взглянул на дочь.
– Ну, не такой уж Игорь хлипкий, чтобы ночь не поспать и развалиться. Думаю, он прекрасно себя чувствует. Особенно когда любимая жена рядом…
Послышался звук поворачиваемого в дверях ключа, и Ксюша опрометью метнулась в прихожую. В квартиру вошли Игорь с двумя большими чемоданами и Кристина с изящной дамской сумочкой. Мужчина и в самом деле не выглядел уставшим. Наоборот, он был возбужден и явно доволен. Кристина же стала еще более красивой, чем ее помнила сестра. Загорелая, стройная, с безупречным макияжем, длинными, заплетенными во французскую косу светло-русыми волосами, переливающимися по спине сверкающей струей, она казалась ожившей принцессой из волшебной сказки. Сестры посмотрели друг на друга одинаковыми пронзительно-голубыми глазами и молча обнялись. У обеих на глазах появились слезы.
На шум подбежали дети, сопровождаемые дедушкой и бабушкой, но застыли в дверях, внезапно оробев. Кристина тоже замерла, в растерянности глядя на подросших и ставших незнакомыми детей.
– Ребята, это приехала ваша любимая мамочка! – Ксюша сделала сильное ударение на слове любимая, и эффект не заставил себя ждать.
Дети завопили «Мамочка!» и кинулись к Кристине в объятия. Она присела на корточки, обхватила их руками, крепко прижала к себе, и две прозрачные слезинки тихо скатились из ее глаз к подбородку. Игорь обеспокоенно попросил:
– Дорогая, только не поднимай их, они тяжелые!
Кристина неуверенно кивнула.
Ознакомительная версия.
