— Девочка, с которой я вырос — да. Сестра Дрю.
Меня сменяет Александра.
— Сестра Дрю, жена Стивена, дочь Джона и Энн. У меня полно имен. Одно, в особенности, вот-вот будет использовано по назначению.
Вот в такие моменты я начинаю подозревать, что Александра в курсе своего прозвища. И это меня пугает.
Сильно.
Александра продолжает смотреть на Ди, но говорит она мне.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил другая.
А потом Долорес:
— Вы должно быть Долорес. Мэтью как раз рассказывал мне о вас. Я бы хотела сказать, что мне приятно познакомиться, но я уже достигла лимита этого дерьма за неделю.
Александра медленно ее обходит — как акула, проверяющая раненого тюленя.
— Знаешь, Долорес, моя мама говорила мне, что хоть мужчина и не собирался поразить женщину, я никогда не должна этим пользоваться. Что я никогда не должна действовать каким-либо образом и не ждать в ответ такой же реакции.
Ди складывает на груди руки и упрямо стоит под тяжестью неодобрительного взгляда Александры.
— Мэтью рассказал Вам о наших отношениях. Он для меня, как второй брат. И из них двоих? Он будет получше. Помните об этом, прежде чем снова запустить в его голову сок.
Ди лишь слегка отступает.
— Это был не сок, а газировка.
Александра щелкает на меня пальцами.
— Дай мне свою рубашку и пиджак.
Стянув с себя галстук, я отдаю ей вещи и остаюсь стоять на тротуаре в одной белой майке и серых штанах. Ди тянется за вещами в руках Лекси.
— Я заплачу за химчистку.
Александра закатывает глаза.
— Химчистка не возьмет такие пятна. К счастью, у меня есть самодельная паста, которая может помочь.
И говорит мне:
— Можешь забрать их в субботу.
Она кладет руку мне на плечо и целует меня в щеку, при этом вытирая салфеткой красные пятна с моего уха, что до сих пор там остались.
— Я должна идти. Удачи, она тебе понадобится.
До того, как Александра уходит, Ди предлагает:
— Надеюсь, что в следующий раз мы встретимся при более приятных обстоятельствах.
А Александра отвечает:
— Я, серьезно, сомневаюсь, что мы еще встретимся. Мэтью — милый, но не тупой.
Потом она хватает свою сумку и уходит вниз по улице.
Ди и я смотрим ей вслед.
Себе под нос Ди говорит:
— Она всегда такая сучка?
Я улыбаюсь.
— Такая уж она есть.
Потом я провожу рукой по своим липким волосам.
— Какого хрена, Ди?
Она снова складывает руки на груди и бормочет:
— Я не извиняюсь. Это естественная ошибка. Я тебе говорила, что у меня вечно так. Я даже с партнерами без обязательств умудряюсь все испортить. Я просто прогуливалась в обеденный перерыв, и просто глазам не могла поверить, когда увидела тебя. Что еще я могла подумать? Хочешь послать меня подальше, твое решение, но я ни о чем не сожалею.
Я беру ее за плечи, опускаю голову и затыкаю ей рот глубоким поцелуем. Потом говорю ей:
— Не собираюсь я тебя посылать. И ты не должна извиняться.
Я знаю, знаю — ты что ли совсем из ума выжил, Мэтью? Нет, я не тюфяк — я просто ничего не имею против женщин со страстью, искрой. И небольшой собственнический инстинкт — не такая уж и проблема. Плюс, Барни Стинсон[18] уже высказался на этот счет, Долорес достаточно сексуальна, чтобы вести себя так ненормально, как ей только хочется, и я все равно не выкину ее из постели.
Конечно, это не значит, что я отпущу ее без расплаты. Поэтому я притягиваю ее крепче и трусь своей головой об ее лицо и голову. Растирая свою любовь — и как можно больше напитка.
— Ай! — кричит она и смеется и шлепает меня по спине.
Постепенно я отклоняюсь и говорю:
— Вот. Теперь мы квиты.
Быстренько целую ее в губы.
— Я собираюсь поехать домой, чтобы принять душ. — Потом у меня возникает замечательная идея. — Не хочешь присоединиться?
Она улыбается, пока вытирает щеки.
— Я должна вернуться на работу.
Я киваю.
— Но вечером мы увидимся?
— Конечно.
И только когда она уходит, я замечаю на ней белый халат, надетый поверх ее черного кожаного платья, бордовые колготки и высокие кожаные ботинки. Я кричу ей:
— Эй, Ди?
Она поворачивается.
— Захвати с собой белый халат. И пару защитных очков, если у тебя есть.
Вы посчитаете, что нам еще рано думать о ролевых играх. Но раскрою вам секрет: Для ролевых игр рано не бывает.
Несколько следующих вечеров мы с Долорес проводили вместе. Мы ходили в клубы потанцевать и оставались дома, начинали смотреть фильмы и пропускали их конец; занимались по несколько часов жарким сексом — таким, после которого чувствуешь себя грязным, но при этом тебе не терпится все повторить.
Мы также разговаривали — что удивительно. В постели, или сидя за столом друг напротив друга.
На поверхности обеденного стола.
Ди любит поболтать.
Любит делиться, что-то объяснять. Также у нее есть… теории… на любую тему, которую только можно вообразить. Хотя все ее теории довольно забавны, некоторые из них вполне ничего. Возьмите вот эту, например:
— Джон Хьюз[19] был неистовой женофобской свиньей.
— Откуда ты знаешь?
— Посмотри «Клуб «Завтрак». Там пять главных стереотипов парней — качок, бандит, мозг, придурочный учитель, прикольный надсмоторщик-пофигист. А что с девушками? Их две. Королева красоты и чудачка — подсознательно говоря целому поколению девчонок-подростков, что они могут быть либо красавицами, либо ненормальными, но ни то и другое вместе. Потому что в итоге, когда забавные девчонки становятся красавицами, они уже больше не чудачки. Это хреново. Думаю подать на него за это в суд.
Или это:
— Микроволновая печь — это зло, никогда себе ее не куплю.
— Ладно.
— Резкое увеличение уровня заболеваемости среди детей, аллергия, и нарушение развития можно как раз проследить с того момента, когда микроволновые печи стали использоваться в домашних условиях. Это потребительское злоупотребление. Но ты должен молчать об этом. У корпораций везде есть свои уши, и они не заставят себя должно ждать, чтобы прийти и заткнуть тебя.
— Мой рот на замке.
Потом, вот такая вот жемчужинка:
— Ты на самом деле думаешь, что пирамиды построили египтяне?
— Конечно, есть же документы.
— Ох, бедненький наивненький мальчик. Как же они смогли перемещать такие здоровые камни, размером с дом? Как же они смогли построить подземные прочные тоннели и комнаты, не имея никакого инженерного оборудования?
