Ознакомительная версия.
— Беспокойство здесь ни при чем, — смущенно откликнулась Габи. — Во всем виновата духота. — Ей не хотелось признаваться, как близка она была в комнате жрицы к тому, о чем только что говорил бабалао.
— Нет? — Бабалао набрал следующий код, и на экране компьютера, точно в игровом автомате, высветилась очередная комбинация. — Мне думается, волнение здесь вполне уместно. Вы производите впечатление женщины, — сказал он, не отрывая глаз от экрана, — которая напугана гораздо больше, чем желает показать. Тут невольно станешь бояться всего на свете. Большинство ялох не любит отсылать своих клиентов в вышестоящие инстанции, — добавил он, прежде чем Габи успела возразить. — Например, ко мне. Но Иби, знаете ли, выбилась из сил. Кокосы ложились в сочетании оекун. Она никак не могла поверить в такое.
Габи плотно сжала губы, чтобы не ответить колкостью. Все, что произошло с ней в комнате у жрицы, было результатом пережитого недавно волнения, досадной минутной слабостью, и она всячески пыталась втолковать им это. Однако Дэвид так хлопотал над ней, точно клуша над своим выводком, что пришлось отослать его вниз, чтобы он подождал у дома на Восьмой улице. Вообще-то беседы с бабалао, как правило, проходили в строжайшей секретности. Даже ялоха не была допущена в его кабинет.
Еще одной ошибкой, как поняла Габи, было выложить всю историю Джорджу Катанеде. Недолго думая, она рассказала так называемому верховному жрецу о наркодельцах, встреченных ею во время шоу мод, о гибели Юпитера, о таинственных звуках в доме и даже сообщила, сколько раз подвергалась преследованию черного лимузина. Наконец, что досаднее всего, она сболтнула о самом сокровенном — то есть о Джеймсе Санта-Марине, явившемся к ней домой во время разыгравшейся бури.
Бабалао выслушал рассказ с сосредоточенным вниманием, будто заранее знал, что Габи раскроет перед ним все свои секреты.
— Мы с Джеймсом Санта-Марином вместе ходили в среднюю школу Коралловых атоллов, — сообщил он, когда Габи выдохлась, и ухмыльнулся при виде ее изумления. — О, да, Джимми продолжил образование в заведении для мальчиков из состоятельных семей, университете Майами. Я же получил диплом во Флорида-Стейт. Но уже в те времена он участвовал в первенстве по теннису. Он классно плавал и однажды сломал ногу, играя за квотербека на первой линии. В общем, славой он не был обделен. Разумеется, если вы знакомы с женской половиной семейства… — Кастанеда не договорил и, помолчав, продолжил: — Джимми представляет собой классический пример — первый и единственный сын в семье, глава дома, преуспевающий в делах, в восторге от себя самого и предмет всеобщего поклонения. Наш Джимми всегда был этаким тигром.
У Габи в голове все перемешалось. Этот яппи, специалист в области вуду, оказывается, знаком или, по крайней мере, был знаком с Джеймсом Санта-Марином? Теперь настало время порадоваться, что в ее повествовании были опущены наиболее интимные подробности о том, что произошло на кушетке в гостиной. Это никого не касается, решила она. Даже верховного жреца сантерии.
— Не понимаю, к чему вы все это говорите, — произнесла она с раздражением в голосе. — Мне требуется объяснение того, что произошло в моем доме!
— Хорошо. — Бабалао наклонился вперед на своем стуле и продекламировал что-то по-испански с идеальным академическим произношением.
Габи с удивлением посмотрела на него.
— Прошу прощения. Я не настолько хорошо знаю испанский язык!
— Это написал очень хороший поэт, Хосе Марта, который к тому же был великим освободителем Кубы. Иными словами, речь идет о неком человеке, ведущем жизнь, полную опасностей. Так, значит, вы приглянулись Джимми? — довольно бесцеремонно осведомился он. — Что ж, он парень с замечательными внешними данными, но, честно говоря, не думаю, чтобы он легко вступал в связь с женщиной. Большей частью, это обыкновенные слухи.
— Я… — смешалась Габи, вновь начиная прерывисто дышать, как это случалось с ней каждый раз, когда она начинала говорить или даже просто думать о Джеймсе Санта-Марине, — …у меня не было никакой связи…
— Что именно теперь нужно сделать, — перебил ее бабалао, — это проконсультироваться с компьютером на предмет использования в вашем случае Доски Ифа. Вы когда-нибудь слышали о китайском И Чинг? — Он бросил на нее вопросительный взгляд. — Нет? Хорошо, тогда смотрите на это, как на предсказания гороскопа. В сущности, Доска Ифа в йоруба основывается на системе гадания, столь же древней и сложной, как система зодиака. Разница в том, что одна произошла в Африке, а другая — в древнем Вавилоне. Между прочим, вавилоняне тоже верили, что мы происходим от богов. Так что мы здесь не глупостями занимаемся.
— О, — сказала Габи, — мне это и в голову не приходило.
— Милая, вы так любезны. — Он оторвался от экрана, чтобы посмотреть на нее. — В таком случае, ваш визит доставляет мне необыкновенное удовольствие. В конце концов, так ли уж часто я имею дело с обворожительными молодыми американками из приличного общества, которые обращаются ко мне по вопросам сантерии?
Габи поджала губы.
— Если не возражаете, давайте перейдем к моей проблеме! Мне хотелось бы знать, зачем кому-то потребовалось заниматься сантерией в моем доме.
Бабалао уперся локтями в компьютерный стол и положил подбородок на кончики пальцев.
— Пса умертвили из каких-то последующих соображений, — произнес он, глядя на экран. — Это не по правилам. Честнее было бы ограничиться курицей. Однако я согласен, что никто бы не пошел на такое ради семьи кубинцев, живших в гараже. Вам хотели передать какое-то послание.
— Какое послание?! — выкрикнула Габи. — До сих пор никто не сказал мне ничего вразумительного!
Он не отрывался от экрана, где в длинных колонках появлялись все новые комбинации.
— Как у вас с желудком? Содовая вода помогла? Уверены, что ко всему готовы?
— Вы не ответили на мой вопрос.
Он вздохнул.
— Мисс Кольер, так как вы милая американка и не практикуете сантерию, я сокращу долгое вступление и выброшу утомительные подробности. Понимаете ли, в моей культуре бабалао является знахарем, предсказателем, исповедником, психологом — и все в одном лице. Это наделяет меня широкими полномочиями. — Он склонил голову над клавиатурой. — Кто-нибудь уже успел объяснить вам, что на островах человек может отправиться на мессу в церковь, а потом спокойно заняться африканским культом, типа сантерии, и при этом в обоих случаях чувствовать себя наилучшим образом?
Получив от Габи утвердительный ответ, бабалао оторвал от клавиатуры свои руки с отличным маникюром и протянул их к Габи.
— Видите, какого цвета моя кожа, мисс Коль-ер? — тихо спросил он. — Как у большинства людей с Карибских островов. Во мне перемешались три расы — индейская, африканская и белая. Значит, и наследство я получил от всех трех. К санте-рии у меня такое же отношение, как и у моего народа. Вы меня понимаете?
Габи кивнула. По крайней мере, ей так показалось.
— Теперь, — продолжал он, набирая следующую команду, — давайте выясним, зачем кому-то потребовалось применить против вас билонго, следы которого вы нашли у себя на веранде.
— Полиция, кажется, считает, что здесь замешана какая-то жрица.
— Мало ли что считает полиция. Мне знакомы все профессиональные жрецы. Нужно совсем потерять рассудок, чтобы осмелиться на нечто подобное. — Он пожал плечами. — Но я могу и ошибаться.
Среди офисной мебели серо-зеленого цвета у бабалао тоже имелся шкафчик, отведенный для оришей. В нем находились «головы», сделанные из кокосовых плодов, обмазанные глиной и расписанные символами Орнулы, бога прорицания. Одна из «голов» стояла на столе верховного жреца.
Встревоженная Габи подумала, что сравнение с гаданием по гороскопу оказалось удачным. Время от времени бабалао бормотал какие-то заклинания над своей цепочкой с восемью круглыми медальонами из панциря черепахи с выгравированными на них символами. Кастанеда бросал цепочку на плетеный коврик, постеленный на столе рядом с его рабочим местом, и падавшие медальоны образовывали незамысловатый рисунок или, по его объяснению, вариации бинарных чисел. Затем он заносил полученную информацию в компьютер.
— Я так понял, — произнес бабалао, — что вы не рассказывали Иби о Джеймсе Санта-Марине.
— Нет. — Мысль о том, что он знаком с Джеймсом Санта-Марином, все еще смущала Габи. — Она в основном говорила о богине Ошун. И о Чанго или что-то в этом роде.
— Что? — Он в изумлении оторвал руки от клавиатуры. — И что она при этом делала?
— Там был горшок с медом, — немного нервничая, принялась объяснять Габи. Она не совсем понимала суть разговора. — Она дала мне немного, прежде чем я успела ее остановить.
К ее удивлению, бабалао рассмеялся.
— Значит, Чанго? И Ошун? — Он повернулся на стуле и, оказавшись лицом к Габи, пристально посмотрел на нее. — Она рассказала об огне Чанго, о молнии и громе?
Ознакомительная версия.
