Она хотела этого мужчину так сильно, что все ее тело содрогалось и пульсировало. Но Айвор не притронулся к ней, чтобы убедиться в этом. Он только целовал Кристи, шепча, что вкус ее губ сводит его с ума.
Но когда он нащупал за ее ухом чувствительную впадинку, она содрогнулась всем телом и ринулась в водоворот, бушевавший внутри нее самой. Последняя соломинка — Гейл — уже напрочь вылетела у нее из головы.
Кристи вытащила его рубашку из-за пояса джинсов и впилась пальцами в спину.
— Знаешь, что со мной делалось утром, когда ты плескалась за стеной? О, как я тебя хотел!.. — шевелились его губы возле самых ее губ. — Как я мечтал залезть к тебе под душ, прильнуть к твоему обнаженному телу, слиться с тобой.., и любить!
Любить… Кристи прекрасно осознавала, какой смысл вкладывает Айвор в это слово, но чувства уже были настолько обнажены в ней, что она проигнорировала легкую острую боль, промелькнувшую, как искорка, почти незаметно.
Айвор все еще целовал ей шею, волосы, грудь, но в то же время Кристи чувствовала, что он отталкивает ее от себя.
— В чем дело? — запротестовала она. Он поцеловал ее ласково, словно в последний раз, а потом прошептал:
— Все хорошо. Я просто хочу снять.., это. — Айвор сбросил рубашку. — И это, — спокойно, словно успокаивая полудикое, нервное существо, добавил он. Усмиренная и прирученная, Кристи позволила ему снять с себя жакет. — Ты знаешь, о чем я думал, пока ждал тебя утром? — В его голосе звучала отчаянная нежность:
— Я представлял, как твои груди прикоснутся к моему телу, как я буду кусать твой сосок, пока ты не закричишь от наслаждения…
И она позволила ему снять с себя не только жакет, но и блузку, и юбку.
Шершавым, охрипшим голосом он произносил какие-то бессвязные слова, и они превращались в сознании Кристи в живые картины. Ее тело уже бесстыдно поддавалось на новые ласки, так что Айвору даже приходилось отводить ее руки. Она уже понимала, что произойдет потом, и соски ее были такими напряженными и чувствительными, словно он уже попробовал их губами.
Кристи не останавливала его, очарованная образами, которые вызвали к жизни звуки его прерывистого голоса.
Айвор прижимал ее к себе все теснее, гладил по спине, потом стал покрывать поцелуями руку — от кончиков пальцев до плеча. Губы его то едва касались кожи, то впивались в нее, оставляя вишнево-бурые пятна, пока Наконец ее тело не содрогнулось в ответ.
— Я хочу, чтобы мы пошли наверх и неторопливо, медленно любили друг друга там, у меня в спальне… Там спокойно, хорошо… А если я останусь тут с тобой чуть дольше…
Кристи молчала, трепеща от желания; сердце ее бешено колотилось, а тело откликалось на каждое прикосновение его рук и губ.
Айвор поднял с пола свою рубашку и осторожно надел на девушку, задержав руки у нее на груди. Потом он наклонился и легко поцеловал ее, но Кристи от этого хотелось закричать.
Его рубашка приятно ласкала тело, ткань пропиталась его запахом, и то, что эта вещь принадлежит Айвору, воспринималось как начало его власти над ней.
Кристи вздрогнула, когда он застегивал ей пуговицу на груди. Соски ее напряглись, и она чуть не задохнулась от желания, почувствовав его прикосновение.
— Пойдем! — почти приказал Айвор. — Туда, наверх!
Обняв ее, он прошел через холл, а потом они стали подниматься по ступенькам. На середине лестницы Айвор приостановился, повернулся и окинул Кристи взглядом — сторонним, таинственным взглядом, от которого ее сердце застучало с болезненным беспокойством. Левой рукой обнимая ее за талию, правой он вдруг дотронулся до лица — так отец мог приласкать дочь.
— Кристи, я хочу, чтобы ты знала… — начал он, но она не дала ему закончить, приблизившись и поцеловав в губы с почти отчаянной яростью.
Айвор вздрогнул от изумления, потом сильно обнял ее и заставил принять ответный поцелуй.
Что же он хотел мне сказать? — промелькнуло в голове у Кристи. Но ей сейчас не хотелось ничего слышать. Она стала бессловесной и бездумной, как животное в часы брачных игр.
Остаток пути Айвор нес ее на руках.., и вот они оказались в спальне с низкими потолками, где карнизы нависали над двумя мансардными оконцами.
Паркет здесь был натерт и пах мастикой, но в нем были выщерблины и неровности. Когда-то в комнате был камин, от которого теперь осталось лишь углубление в стене. Напротив этой ниши стояла кровать старинной работы, не деревянная, а железная, покрытая уже изношенными пикейными покрывалами.
Кристи подумала, что накрахмаленная ткань натрет ей спину, но покрывала оказались мягкими.
Поцеловав ее, Айвор попросил позволения отлучиться и исчез прежде, чем она успела поинтересоваться, куда.
В недоумении Кристи разглядывала комнату, не в силах поверить в реальность происходящего.
На дубовой планке между двумя оконцами висела фотография в рамке. С замиранием сердца девушка всматривалась в нее.
— Это мои дедушка с бабушкой, — пояснил вернувшийся Айвор, пристально "глядя на нее.
Кристи вначале не могла понять, почему на нее снизошло такое успокоение. Не оттого ли, что это парный портрет, а не фото одного человека?
Она догадалась теперь, что Айвор ходил за ее одеждой, и, пока он аккуратно развешивал все на стульях, испытала целую гамму противоречивых чувств.
Ведь это же не просто желание — то, что она чувствует по отношению к нему… При этой мысли слезы брызнули у нее из глаз. Нет, это самая настоящая любовь. Он был так заботлив, так ласков и так изощрен в искусстве любви, что она просто не могла его не полюбить. И Кристи зажмурилась, давая простор воображению.
На ней все еще была рубашка Айвора, и, забираясь в постель, он ласково прошептал:
— Я рад, что ты ее не сняла.
Или по наивности, или потому, что слишком нервничала, Кристи не поняла сразу смысл его намека и спросила неуверенно:
— Почему?
Айвор рассмеялся в ответ, и взгляд его потеплел.
— Ну, разумеется, потому, что я могу ее расстегнуть! — Сказав это, он поцеловал Кристи в шею, а потом впился ртом в нежную кожу между ее грудей, с удовлетворением замечая, как она начинает учащенно дышать. Он спускался губами по ее коже все ниже, постепенно расстегивая пуговицы, гладя нежное тело под рубашкой, массируя красивые бедра…
Трепеща, Кристи ждала новых ласк.
Груди ее налились, и Айвор сжал их так сильно, что она вскрикнула и судорожно притянула к себе его голову.
Она уже была готова разодрать на себе рубашку и прижать Айвора к своему страждущему телу, но он сам догадался о том, чего она хочет, и касания его губ, поначалу легкие, стали менее сдержанными и более требовательными.
