– Кали, я никогда не видел в тебе только модель для обложки журнала. И не считал тебя украшением званых приемов, – спокойно пояснил он, коснувшись губами мягкого облака ее волос. – Я смотрел на тебя сквозь глянец страниц, и ты мне нравилась. А когда встретился с тобой в тот вечер, меня сразу к тебе потянуло.
Ее ошеломило это признание. Значит, желание вспыхнуло в нем еще в ту пору.
– Но ведь я была замужем. И у меня был ребенок.
– Впервые в жизни для меня не имело значения, что женщина замужем, а у меня есть свои правила, поверь мне. До нашего знакомства я избегал замужних дам. – Он улыбнулся. – Но ты, Кали Хьюджес, была совсем другой.
– Я не знала, – смущенно пролепетала она.
Тревис немного помрачнел.
– А тебе и не надо было знать, – пробормотал он и неожиданно отвернулся. Ну вот, я изложил тебе свою подноготную. Можешь смеяться сколько хочешь, можешь возмущаться и утверждать, что с таким типом, как я, тебе делать нечего. Я и правда не ангел. В прошлом у меня есть кое-что темное, и я предпочел бы об этом забыть. За моими дружками охотилась полиция, и досье на них подлиннее твоих прекрасных волос. И с чего я решил просить тебя позировать? Ведь ясно, что со мной лучше не связываться.
Кали поразила его внезапная откровенность. Он всегда казался таким уверенным в себе и целеустремленным. Неужели ему свойственны душевные сомнения? Да, похоже, что он проявил минутную слабость и теперь жалеет о сказанном.
– Тревис, – ласково проговорила Кали и дотронулась до его руки, – вы правы. Я прятала голову в песок. Я до сих пор не знаю, хочу ли я позировать для вашей книги, но постараюсь чем-нибудь помочь вам в работе над ней.
– Ты и поможешь мне тем, что будешь позировать, – возразил он.
Кали покачала головой.
– Моя боль никуда не исчезла. Скажу честно, я предпочитаю оставаться в тени.
– То есть сидеть здесь, в глуши, – уточнил Тревис.
– Пока у меня не восстановятся силы и не появится уверенность в себе, я не вернусь в Лос-Анджелес. – Кали говорила так тихо, что он с трудом разбирал ее слова, но улавливал в них страдание и горечь. В глубине души он считал, что Кали освободится от призраков прошлого, лишь приехав в город и вернувшись к работе. Ему была ненавистна одна мысль о том, что она до конца своих дней просидит в этой заброшенной хижине. Нет, ей нужно жить полной жизнью и общаться с людьми.
– Тебе не удастся надолго замести следы, – предупредил он, решив, что его доводы сейчас могут подействовать.
Кали пожала плечами.
– Может быть, да, а может быть, и нет. – Она подошла к одному из жеребцов и взяла скребницу. – Но меня это сейчас не волнует.
Тревис двинулся вслед за ней и вырвал у нее скребницу. Он схватил Кали за руку и повел домой.
– Идем, я проголодался, убежден, что и ты тоже. Ты же ничего не ела за завтраком.
Кали вынуждена была признаться, что не прочь перекусить, и подала сандвичи с ростбифом и суп из моллюсков. Она не удержалась от смеха, когда Тревис сказал:
– На закуску годится.
За обедом атмосфера несколько разрядилась, особенно по сравнению с ленчем под открытым небом. Они выпили пива и принялись наперебой вспоминать разные забавные истории и нелепицы.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился Тревис, когда она рассмешила его до слез.
– Я брала книги у Дж. С., – призналась она. – Конечно, он не догадался, что мне известно, где он их прячет. – Кали беззаботно улыбнулась.
От выпитого пива у них улучшилось настроение. Как будто после объяснения на конюшне рухнула еще одна преграда. Они долго и заливисто хохотали. Наконец Кали подняла руки вверх, показав, что сдается.
– Хватит, – сказала она, давясь от смеха, и вытерла слезы, а потом прижала руку к сердцу. Кали поглядела на часы и с изумлением обнаружила, что они засиделись до трех утра. Она не помнила, когда время пролетало для нее так быстро. Да, без Тревиса все было бы иначе. В сущности, она обязана этими безмятежными часами только ему.
– Я не знала, что уже так поздно. – Кали встала.
Тревис тоже поднялся и запер дверь черного хода, пока Кали проверяла парадную.
– Когда я была маленькой, здесь не запирали двери. Ну, если только отец не хотел пускать шерифа, – с грустью сказала она. – Но сейчас кругом полно молодых ребят, которым нечего делать. Они слоняются по окрестностям и творят всякие гадости. От них приходится запираться.
– А ты-то думала, что тут ничего не изменилось, – заметил Тревис.
– Да, в общем, перемен маловато. Здесь можно доверять людям. – Она улыбнулась и двинулась к себе в спальню.
Тревис схватил ее за руку и повернул к себе. Он приподнял ее голову за подбородок.
– Вы можете доверять и мне, Каллион Сью Хоуард, – произнес он охрипшим от страсти голосом. Нет, его чувства были куда сложнее и глубже. Он наклонился и легонько дотронулся до ее губ. Тревис, не отрываясь, смотрел на нее, потом отпустил ее подбородок.
И отступил на шаг. – Приятных сновидений, Кали. Утром увидимся.
Сказав это, он направился к себе в мансарду. Кали замерла на месте и провела пальцами по губам. На мгновение ей показалось, что он последует за ней в спальню и уговорит ее лечь с ним в постель. Но она ошиблась, Тревису больше не нужно было проявлять инициативу. Если женщина захочет его, то отдастся ему без колебаний. Кали легко могла стать одной из таких женщин, но память о пережитых страданиях преграждала ей путь в настоящее. Она знала, что должна окончательно освободиться от груза прошлого и лишь тогда прийти к нему.
Тревис поднялся к себе и прислушался, как осторожно она закрыла дверь в спальню. Потом Кали легла, и до него донеслось легкое поскрипывание пружин кровати. Он надеялся… Господи, как он надеялся. Но время еще не настало. Тревис понимал – ему ничего не стоило ее убедить, доказать, что он нужен ей этой ночью. Однако он не желал ее убеждать. Главное, чтобы она сама его захотела. А когда наступит пора, их ждет прекрасная ночь любви. Оба они заслужили ее по праву.
Кали проснулась и поняла, что после случившегося прошлой ночью в ее душе борются два чувства. «Он должен немедленно уехать!» – требовал ее разум. «Уступи ему! – возражало этому голосу ее сердце. – Неужели ты действительно хочешь его отпустить?»
Честно признаться, она должна была желать его отъезда. За это время Тревис пробудил к жизни ее угасшие чувства и взбаламутил сонную гладь ее существования. Он заставил ее по-новому отнестись к добровольному заточению. Сколько раз Дж. С. советовал ей пригласить кого-нибудь из друзей, чтобы не оставаться надолго одной, или отправиться в путешествие. Наверное, ей нужно было прислушаться к нему и не погружаться с головой в прошлое.
