Она заглянула в парадную, обшитую ореховым деревом столовую и сморщила носик. Комната была красивой… великолепной, но слишком большой и роскошной для дружеской встречи двоих. Шелли решила, что дубовый стол в кухонной нише будет для этого в самый раз, да и подавать обед ей там будет легче. Кроме того, она сомневалась, что Джебу очень важно, где его будут угощать: главное, что накормят. Веселые обеденные коврики с желто-зеленым узором, такие же салфетки в бронзовых держателях, хрустальные бокалы и изысканная низкая ваза с нарциссами из прилегающего сада завершили сервировку. Теперь принять долгий успокоительный душ, одеться во что-то удобное, и она будет готова, думала Шелли, поднимаясь к себе в комнату.
Ровно в половине седьмого Шелли услышала звук автомобиля на подъездной аллее и мгновением позже уже открывала дверь гостю. Она улыбнулась Джебу при виде сент-галенского варианта парадной одежды: ковбойская куртка, свежеотглаженная клетчатая рубашка, чистые джинсы и начищенные до блеска сапоги. Если не считать легких кожаных туфель типа мокасин на ногах, она была одета практически так же, только джинсы были темно-зелеными, а свободный свитер желтым.
С ослепительной улыбкой на смуглом лице Джеб широким жестом снял шляпу и сунул ей две бутылки вина.
– Я не знал, какой сорт привезти, – произнес он, переступая порог, – а потому привез оба.
Она посмотрела на этикетки и подняла брови.
– Впечатляет. Когда это ты успел стать знатоком вин?
– Я просто зашел в винный погреб, – фыркнул он, – в Укайе и сказал типу за прилавком, чтобы дал мне бутылку самого дорогого белого и такого же красного. – Оба расхохотались, и с этой веселой ноты вечер покатился как по маслу.
По мере того как одно блюдо сменялось другим, становилось ясно, что Джеб восторженно оценил ее кулинарные труды. Наблюдая за количеством пищи, которое он поглощал, от мгновенно исчезнувших сырных профитролей до десерта, она всерьез задумалась, хватит ли одного пеканового пирога. Хватило. Отталкиваясь от стола и глядя на тарелку, где оставались лишь крошки от третьего куска пирога, Джеб испустил блаженный вздох.
– Если твои картины, малыш, перестанут продаваться, ты в мгновение ока сможешь стать шеф-поваром, – улыбнулся ей Джеб, когда, подав заключительную чашку кофе, она уселась напротив него. – Можешь сослаться на меня, если понадобятся рекомендации.
Не говоря ни слова, она налила им еще по чашке и снова уселась за стол. По молчаливому соглашению они провели вечер в рассказах о том, что произошло с ними за последние семнадцать лет. Она поведала ему о своей жизни в Новом Орлеане, об успешной карьере художницы-пейзажистки и некоторых планах на будущее. Он говорил о том, что случилось за это время в долине, заполняя пробелы, о которых не знали Мария и Ник. Только о Джоше они не сказали ни слова.
Глотая потихоньку кофе, Шелли пристально посмотрела на него.
– Ладно, я тебя накормила, и мы обсудили события, случившиеся здесь и в Новом Орлеане. Думаю, тебе пора расплатиться за ужин и сообщить все, что ты знаешь… или подозреваешь насчет смерти Джоша.
Джеб поморщился.
– Вообще-то я надеялся избежать этой темы, но слово сдержу… – Он помедлил, глядя в чашку с кофе. Верхний свет поблескивал в седых волосах, которыми была припорошена его черная шевелюра. Эти серебряные нити поразили Шелли: она вдруг сообразила, что Джебу уже сорок пять и он теперь не тот молодой и самоуверенный помощник шерифа, которого она помнила. «Никто из нас не молодеет, – призналась она себе, – но, может быть, мы становимся мудрее».
– Прежде всего я должен сказать, что в отчете коронера нет ничего, отрицающего самоубийство, – наконец произнес он. – И мои сомнения – всего лишь соображения частного лица.
– Но они у тебя есть? – хмурясь, настаивала Шелли.
– Да. Есть. Но лишь потому, что я знал Джоша и всех людей, с ним связанных. Что-то происходило между ним и Мило Скоттом, но, будь я проклят, если знаю, что именно. С того момента как Джош стал якшаться с этими двумя, Скоттом и Уильямсом, я стал вынюхивать и присматриваться, но ни разу не поймал их на чем-то предосудительном, достаточном для ареста.
Джеб откинулся на спинку стула и, поигрывая чашкой, продолжал:
– Тебе следует знать, что какая-то доля моих сомнений проистекает из того факта, что за последние годы были две или три смерти, в которых подозревали Мило или как убийцу, или как заказчика убийства. – Он скривился. – Проблема в том, что нам так и не удалось ничего доказать. В одном из случаев мы даже не смогли подтвердить, что это убийство: все выглядело как случайная смерть. Подозрений до чертиков, но и только. – Он вздохнул. – Округ Мендосино – большая территория, но представителей закона здесь немного. К тому же это один из самых низкооплачиваемых шерифских участков в штате. За исключением земельных просторов, лесов, чистого воздуха и роскошного побережья, здесь нет никаких достоинств, к которым привыкли люди из других мест. – Он криво усмехнулся. – У нас ведь только в последние шесть лет открылся «Уолмарт» в Укайе… И какая по этому поводу была борьба… А в Уиллитсе только несколько лет назад заработал «Бургер кинг». Нет, округ Мендосино, конечно, меняется, растет, но в основном здесь маленькие городишки, фермы и ранчо. Большинство же хочет иметь универсамы, доставку пиццы, комплексы на шесть кинозалов и фаст-фуд на каждом углу. В большинстве случаев новые помощники шерифов, приобретя некоторый опыт, уезжают ради лучшей зарплаты или более перспективной карьеры… даже если это перевод в Уиллитс или Укайю. Вот и получается, что мы в подразделении шерифа все время бежим вдогонку и не можем догнать. Но все же мы работаем чертовски хорошо, хотя проблемы есть, и одна из них та, что нас мало, а их куча. – И когда Шелли с недоумением посмотрела на него, Джеб объяснил: – Возможно, ты забыла, что Мендосино – часть Изумрудного треугольника и один из самых больших районов в штате, где выращивают марихуану. Мы находимся в отдалении, местность здесь большей частью пересеченная и малодоступная, и законной промышленности нет при относительно большом населении. Лесоповал, на котором было занято много людей, почти прекратил существование, а в шестидесятые годы сюда был наплыв хиппи. Теперь они постарели и обзавелись потомством, но не видят ничего плохого в том, чтобы подработать, выращивая немножко «травки». Дьявольщина, несколько лет назад один из наших чиновников на полном серьезе вел кампанию по легализации марихуаны… И у него была масса сторонников. Мы небогатый район, и здесь трудно сводить концы с концами. Есть случаи, когда клочок земли с коноплей – единственное средство выживания семьи.
