— А в этих брюках можно согнуть ноги в коленях?
— Ты их еще не надела, глупышка. Сначала мы должны вывалять эти джинсы в грязи, потом выстирать с отбеливающим порошком. И они станут помягче. Но главное — ты сможешь проливать на них краску, и лак, и все что угодно. Ты сможешь носить их долго и не губить свои хорошенькие одежки.
Дейзи ахнула, когда увидела сумму.
— Ради бога, Тиг, за такие; деньги я могу купить фирменную одежду.
— Да, но будешь ли ты выглядеть так привлекательно? Теперь — обед.
Она не чувствовала усталости, хотя встала еще до рассвета, готовила и пекла, а потом не покладая рук несколько часов работала вместе с Тигом.
У себя дома он развел огонь и усадил Дейзи на подушки перед камином.
— Мы устроим здесь пикник, — сказал Тиг.
Когда она опустилась на эти подушки, у нее заныли мышцы и все тело запросило отдыха. Но это была приятная усталость.
— Ага, — произнес он, наконец появившись в дверях. На подносе красовалась зажженная свеча.
Свеча стояла в хрустальном подсвечнике. В тон ему — две синие тарелки. На салфетках были очень аккуратные складки. Вино — в красивых бокалах.
В меню оказались лишь арахисовое масло и сэндвичи с беконом и тонкими ломтиками картофеля.
— И брикеты мороженого на десерт — если доешь все, что у тебя на тарелке. — Тиг погрозил ей пальцем. — Ничего не говори. Я знаю, что шеф-повар я неважный.
— Ты шутишь? Я такого не ела несколько лет.
— Здесь все очень калорийно.
— Особенно мороженое с шоколадом. А ты знаешь, что шоколад содержит гормон счастья?
— Я что, в капусте родился? Я всегда включаю в меню шоколад. — Он добавил:
— Не хватает фруктов, но я подумал, что в вине есть виноград.
— Правильно.
— Наверное, не хватает витамина D. Но завтра я могу положить тебя под солнечные лучи.
— Если будет солнце.
— Да, зимой это проблема. Но если солнышко покажется, мы сможем поиграть в снежки, чтобы получить наш витамин D.
— Как далеко ты согласен пойти ради питания!
— Ты многого обо мне не знаешь.
Они целый день дразнили друг друга и вдруг оба внезапно замолчали. Дрова в камине трещали. На стенах плясали тени. В комнате повисла тишина.
Дейзи смотрела на Тига целый день, но не смотрела по-настоящему. С ним было очень легко общаться. Он до нее не дотрагивался, и все-таки они не могли не ощущать обоюдного желания.
Просто… чувствовали его.
Он медленно отодвинул в сторону поднос и протянул руку. Дейзи взяла его за руку, не спуская с него глаз. Она поняла вопрос, хотя он ничего не спросил, и дала ответ, обвив руками его шею и поцеловав в губы медленным, долгим поцелуем.
Казалось, в тот день она без конца снимала с себя широкие брюки и блузку. Но на этот раз все было по-другому. Тиг проник под блузку, поднимая один шелковистый дюйм за другим. Его сильные шершавые руки нежно прикасались к ней, лелея каждую клеточку. Горячее, страстное желание пело в ее крови. Всю жизнь Дейзи была неугомонной. В первый раз она подумала, что именно его и искала.
Только его.
Каким-то образом он заставил одежду Дейзи исчезнуть, она решила проделать тот же фокус с его одеждой. Потом они снова оказались вместе, колени, грудь, живот, таз качались под одну и ту же музыку, они танцевали под один и тот же первобытный танец любви.
Он быстро поднял голову и улыбнулся — одной из чисто мужских улыбок. Я владею тобой, детка.
Так оно и было в тот момент. Но в ответ Дейзи тут же завладела им. И доказывала ему это очень долго…
Она открыла глаза после полуночи и обнаружила, что Тиг осыпает поцелуями ее лицо, шею.
— Мы проснулись ради чего-то? — сонно прошептала женщина.
— Я хочу, чтобы ты осталась. Но, кажется, тебе надо рано вставать утром из-за кафе.
— Да. В половине шестого.
— Ну… — Еще несколько поцелуев. — Я могу подняться и отвезти тебя в пять утра. Или сейчас.
Что легче?
Она об этом не подумала, но теперь, раз он поднял этот вопрос, она ответила:
— Я не хочу тебя покидать, но мне удобнее быть у себя дома. Тогда, чтобы открыть кафе, я просто спущусь по лестнице. И тебе не придется вставать ни свет ни заря.
— Я не сетую.
— Правильно. — Дейзи ответила на его сонные поцелуи, но вдруг вспомнила:
— Тиг, тебе вообще незачем меня отвозить. У меня твоя машина.
— Я знаю. Но мне бы не хотелось, чтобы после ночи любви ты ехала домой одна.
Они оделись, она взяла свою новую рабочую одежду, и он проводил ее до самой двери кафе. На улице не было никаких признаков жизни. Кружились пушистые хлопья снега. Тонкие облака плыли вокруг полной луны. Эта улица принадлежала им. Поцелуй с пожеланием спокойной ночи превратился в два поцелуя, потом — в четыре.
Наконец Дейзи его отпустила. Когда она поднялась к себе и включила лампу, то остановилась в растерянности. Посреди пола — одному богу известно, как оно туда попало, — лежало огромное шоколадное сердце, завернутое в красную гофрированную бумагу.
«Ранний Валентинов день, — гласила открытка.
— Еще четыре дня до настоящего. Это лишь начало».
Сердце было таким романтичным! Уникальным. И только богу известно, как она любит шоколад.
Подарок чудесный, но именно так поступил бы Жан-Люк.
И внезапно Дейзи испугалась.
Дейзи подошла к окну, отделяющему кухню от кафе. Не было еще и восьми утра, и все-таки в зале посетители все прибавлялись.
Ее песочное печенье с лавандой и лимоном пользовалось спросом, но не до такой же степени.
— Еще печенья, Дейзи! — завопил Гарри через фрамугу.
— Иду, иду! — Это было непросто. Она плохо спала, поэтому пришла с затуманенными глазами.
И была совершенно не готова к тому, что именно сегодня ее песочного печенья понадобится в четыре раза больше.
Дейзи бросилась обратно к мискам, рукавицам для духовки и противням.
Порыв холодного воздуха возвестил, что в кафе вошли новые посетители, и Дейзи покачала головой. Каким бы вкусным ни было печенье, объяснить его, популярность сегодня утром она не могла.
В дверях появился Гарри.
— Возможно, сегодня тебе придется задержаться. Черт возьми, Дейзи, я понятия не имел, что ты привлечешь столько клиентов, когда нанимал тебя.
Она посмотрела в зал. Все места были заняты.
А дверь снова и снова открывалась.
— 'Что здесь делают все эти люди?
— Какая нам разница? Покупают. Хотя, должен признать, — Гарри вытер лоб, — я не привык столько работать. Жаль, что мы дали Джейсону несколько выходных. А Джэнелл не может одна обслуживать столики.
— Это я вижу. Но в чем дело? Школы закрылись? Или сегодня день рождения какого-то исторического деятеля?
