— Да, конечно! — горячо согласился Генри, внезапно понимая, что в игре замешаны не просто две компании, но и умопомрачительные деньги.
Он вышел из кабинета, и Саманта постаралась преодолеть гнев и горечь и сосредоточиться на работе. Привычка к умственной дисциплине, особенно в том, что касалось финансовых дел компании, постепенно помогла ей направить внимание в нужное русло.
Через некоторое время в дверь просунулась голова Генри и спросила что-то насчет пресс-конференции.
— Как ты говоришь? — пробормотала она, не поднимая глаз.
— Идем, Сэм! Мне сказали, что Си-эн-эн сейчас будет передавать пресс-конференцию Мэтью Уорнера в Лондоне.
— Чушь! Он не может быть в Лондоне! — выпалила она.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами Генри. — Я только передаю поручение кое-кого из биржевых маклеров. Они думали, тебе интересно узнать, что он скажет.
— Ты прав. Прости, Генри. — Она поднялась из-за стола. — Похоже, ты немало натерпелся от меня за последнее время. Пойду послушаю, что скажет этот человек.
— Похоже, вы воспринимаете ситуацию очень спокойно, мистер Уорнер, обращалась к нему тележурналистка. — Разве вас не тревожит перспектива утраты контроля над вашей корпорацией?
— Разумеется, я не склонен заранее почивать на лаврах и спокойно плыть по течению, — в своей обычной манере, медленно, будто лениво, растягивая слова, проговорил Мэт. Камера крупным планом показала высокого красивого мужчину, небрежно сидевшего в студийном кресле. — Тем не менее должен отметить, что совершенно уверен в возможности обеспечить перевес сил в нашу пользу.
— С какой целью вы прибыли в Лондон?
— Лондонский Сити имеет для нас особое значение. Здесь находится наша европейская штаб-квартира, а также фонды в нескольких коммерческих банках. Вдобавок, будучи сам британцем, сверкнул он прямо в камеру широкой, обаятельной улыбкой, — я не смог устоять перед искушением посетить Лондон в июне.
— Это звучит любопытно, — заинтересовалась корреспондентка. — Найдется ли у вас время посмотреть Уимблдонский теннисный турнир?
— Почему бы нет? — ухмыльнулся он. — Я сторонник того, чтобы сочетать приятное с полезным.
— Да, я слышала об этом! — засмеялась журналистка. — Насколько я знаю, в прошлом вы даже заслужили репутацию плейбоя, не так ли?
Он пожал широкими плечами.
— Как вы сами сказали, все это осталось в прошлом, — спокойно и небрежно произнес он, явно ничуть не смущенный замечанием корреспондентки.
— Вы ведь не женаты? — сделала новый заход корреспондентка.
— Нет, — холодно согласился он. — И это означает, что я могу отдавать себя бизнесу целиком. Как я уже говорил ранее…
Саманта наблюдала, как Мэт ловко отвел внимание от собственной персоны, чтобы сосредоточить его на проблемах предстоящей борьбы на совете директоров. Руки ее были скрещены на груди, точно она инстинктивно пыталась защититься. Она прилагала все силы, чтобы сохранить на лице выражение полнейшего равнодушия.
Это было почти невозможно, особенно когда приходилось буквально стискивать зубы, сдерживая переполняющий ее гнев.
Любитель сочетать приятное с полезным!.. О, нет, он так и остался плейбоем — что бы там ни говорил!
Она с трудом сдерживалась, чтобы не завопить во весь голос, что человек на экране — гнусный ублюдок.
Равновесию Саманты не способствовал и разговор стоявших неподалеку двух молодых, хорошеньких сотрудниц. Те, судя по всему, были полностью очарованы исполнительным директором «Бродвуда».
— Если он даже и сохраняет замашки плейбоя подумаешь! С ним я не отказалась бы сочетать приятное с полезным день и ночь!
— Да, — кивнула подруга. — Я бы тоже не стала торопиться выкидывать его из своей постели. Должно быть, настоящий тигр! — И обе приглушенно засмеялись.
Саманта почувствовала на себе взгляды коллег и постаралась взять себя в руки. Надо было вести себя так, будто она впервые видит этого человека. Тут подойдет вежливый интерес. В то же время было важно, чтобы коллеги четко поняли: на этом этапе она не намерена высказывать суждение в пользу той или другой стороны.
— Что ж, было очень любопытно это услышать, объявила она по окончании программы. — Жаль только, что некоторые дамы в этой комнате больше оценивали внешние данные мистера Уорнера и свои шансы завоевать его расположение. — В комнате послышались смешки, и, выдержав паузу, Саманта продолжала:
— Хочу напомнить всем, что глава компании «Бродвудские ценные бумаги» выступал на своей собственной пресс-конференции. И, совершенно естественно, постарался придать делу максимально выгодную для себя окраску. Мы еще не слышали выступления противной стороны, да и, в принципе, пока рано судить. Поэтому давайте вернемся к работе и сосредоточимся на существе дела, а не на внешних достоинствах претендентов. — И Саманта, повернувшись, зашагала к себе в кабинет.
Закрыв дверь, она в изнеможении прислонилась к ней спиной, издав тяжелый, прерывистый вздох. Немного придя в себя, она вернулась за стол, однако внутри по-прежнему кипела ярость.
Все стало яснее ясного, Мэт использовал ее, оскорбил ее доверие и оказался даже настолько невоспитан, что не счел нужным сообщить ей о своем приезде в Лондон. Поэтому ей незачем часами обдумывать, правильно ли она поступает, скрывая от него свою беременность. Ее ребенку не нужен такой отец!
Однако к середине дня гнев ее поутих. Саманта почувствовала себя такой чертовски слабой и несчастной, что, не цепляйся она так за эту работу, чтобы дать будущему ребенку достойное существование, так бросила бы все и, признав поражение, бежала прочь.
Но, как и всякий кошмар, этот рабочий день тоже закончился.
— Может, вместе поужинаем? — спросил, входя в ее кабинет, Генри.
Саманта покачала головой.
— Спасибо за приглашение, но я слишком устала. Пойду домой, проглочу что-нибудь горячее и отмокну в ванне.
— Я и сам не в лучшей форме, — согласился тот, шагая с ней к лифту. Тяжелый был день. Но я думаю, этот парень, Мэтью Уорнер, сделал неплохую затравку для успеха его дела.
— Все это не более чем пиаровская акция, твердо ответила Саманта. Они вышли на тротуар перед зданием. — Нам не стоит видеть за этим ничего большего.
— Не беспокойся, твой сигнал принят, — улыбнулся Генри, обнимая ее за талию и быстро целуя в щеку. — Но мне хотелось бы, чтобы и ты приняла мой.
— Ax, Генри! Я тысячу раз говорила…
— Молчи! Не убивай моих надежд, Карлотта! внезапно драматически провозгласил он громким голосом, прижимая руки к сердцу и падая перед Самантой на одно колено. — Как можешь быть ты так жестока? — возопил он. — Ты знаешь, я весь твой и верен буду вечно!
