— Может быть, но, думаю, большую часть времени мне придется проводить в замке — ведь я должен стать королем.
Рив удивленно уставился на мальчика. Должен… В свои семь лет он уже точно знал, что ждет его в будущем. Рив, будучи ребенком, мечтал стать ковбоем или пожарником, а Джин Луис не имеет выбора и прекрасно это осознает.
— Так чем же мы будем заниматься сегодня, милый? — обратилась Анна к сыну.
— Мы едем на пикник, так говорит Рив, — заявил мальчик.
Чашка в ее руке слишком быстро опустилась на блюдце.
— Что? — она переводила взгляд с сына на Рива и обратно. — Когда это было решено?
— Прямо перед вашим приходом, — невозмутимо ответил Рив. — Мы хотели сделать вам сюрприз.
— Вам это удалось, — сказала Анна, еле сдерживая возмущение. — Рив, вам следует обсуждать со мной столь серьезные решения. Вы превышаете свои полномочия.
Во взгляде Рива появилась искра раздражения, которую он, впрочем, тут же погасил.
— Не думаю.
— Но мы не можем вот так, с бухты-барахты, поехать на пикник. Через два дня — свадьба Алексис. У меня еще много дел, — возразила Анна, забыв, что собиралась весь день играть с сыном.
— Значит, мы не поедем? — спросил Джин Луис.
Анна посмотрела на него и ужаснулась: по лицу сына катились слезы. Она понимала, как тяжело приходится мальчику в последнее время. Целые дни он проводит в замке под надзором Эстер, словно в заключении, почти не бывает за его пределами и очень редко играет с детьми. Для такого сорвиголовы, как ее сын, одиночество вдвойне тяжело. Анна обняла ребенка.
— Ладно, дорогой, мы поедем. — Бросив сердитый взгляд на Рива, она сказала: — Мы поедем с вами. Дела могут подождать.
Джин Луис благодарно уткнулся в мамин воротник. Она снова поцеловала его. Отодвинувшись, мальчик вновь потребовал:
— Перестань целовать меня так часто.
— Я обещаю работать над этим, — ответила Анна.
Довольный Джин Луис заявил:
— Я пошел собираться. Мне нужно взять оружие. — Он бросился к выходу, но перед тем, как вылететь из комнаты, обернулся: — Берите с собой много еды.
Закончив завтрак, Рив встал и сказал серьезно:
— Займитесь, пожалуйста, едой для пикника, а я тем временем отправлю своих людей проверить территорию, прилегающую к ферме, куда мы направляемся.
— Ферма?
— Огест ван Берг позволил нам посмотреть его лошадей.
— Значит, вы все-таки решили обучать Джина Луиса верховой езде. Но он слишком мал!
— Я впервые сел на лошадь, когда мне не было и года.
— Ну, это проблемы ваших родителей. Я не хочу подвергать моего сына такому риску.
Рив посмотрел на нее как на ненормальную.
— Вы подвергнете его гораздо большему риску, если не научите в таком возрасте ездить верхом. Однажды он запрыгнет на лошадь и упадет с нее неизвестно с какими последствиями.
— Ну, такое вряд ли произойдет.
— Почему вы так думаете? Ваш сын очень рисковый ребенок. Эстер рассказала мне, что в прошлом году он попытался свеситься из верхнего окна, держась одними пальцами ног.
Анна отвела взгляд. Ей не нужно было рассказывать, какой сорвиголова ее сын. Весь в отца. Повернувшись, она сказала:
— Я хорошо знаю моего сына, знаю, как его воспитывать, и не нуждаюсь в ваших советах.
— Я и не даю вам советов. Я просто выполняю свою работу, которая состоит в том, чтобы охранять вас обоих. Именно поэтому я и собираюсь научить Джина Луиса ездить верхом. По-моему, вы могли бы понять это.
— Я понимаю одно: вы слишком много на себя берете, — резко сказала она, поднимаясь из-за стола.
Рив стиснул зубы и покачал головой.
— Упрямая и слепая, — произнес он и вышел из комнаты.
Анна опустилась на стул, глядя на свой завтрак, но у нее больше не было аппетита. Ей казалось, что она все делает правильно. Как трудно быть матерью-одиночкой! Вдвойне трудно одной воспитывать наследника престола.
— Послушайте, — вывел ее из задумчивости Рив, неожиданно вернувшись и подойдя к столу. Его рот был крепко сжат, он смотрел решительно. — Мне платят за то, чтобы я думал, что для вас лучше.
— Я знаю, — ответила она осторожно, бросая взгляд на Рива. Он выглядел так агрессивно, словно готовился и схватке не на жизнь, а на смерть.
— Но, кроме того, мне очень нравится Джин Луис. Он мировой паренек.
— Я знаю.
— Так вот, я думаю, что дело совсем не в нем. Вы сердитесь на меня за вчерашнее.
— Вчерашнее?
— За то, что я поцеловал вас.
— О! — смутилась она.
— Я не должен был этого делать, — Рив быстро зашагал по комнате. — Именно это было моей ошибкой, а вовсе не то, как я разговаривал с Бернардом, не то, что позвал вас на пикник или решил научить Джина Луиса ездить верхом. — Он подошел к ней вплотную. — Я не должен был вас целовать, потому что это все усложняет и… — Он отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее.
Анне даже нравилось видеть его таким взволнованным, это придавало ей уверенности.
— Я не хочу, чтобы вы думали, будто я часто… сближаюсь со своими клиентками.
— Я так не думаю, — уверила его Анна. Она действительно почему-то так не думала, более того, была убеждена, что он никогда раньше этого не делал.
Она хотела сказать ему, что ей нравилось целовать его, что этот поцелуй придал ей силы, уверенности. Но Рив выглядел таким взвинченным и смотрел так сурово, что она не решилась открыть ему свои мысли. В этот момент вошли горничные убирать со стола, и возможность была упущена.
Анна встала и направилась к двери. Рив последовал за ней. Когда они вышли из комнаты, она сказала:
— Мы должны притворяться, что влюблены друг в друга, в интересах безопасности, но не следует заходить слишком далеко.
— Совершенно верно, — быстро ответил Рив, словно получив приказ от генерала. — Мы должны помнить, что всего лишь играем роль.
Сказать по правде, она была не слишком довольна, что он сразу согласился.
— К тому же долго это продолжаться не может. Как только работа будет закончена, я уеду, — добавил он.
— Разумеется.
— Я никогда не вступаю в близкие отношения с клиентками. — Его глаза злобно сверкнули.
Анна не понимала, почему он так злится. Видимо, на себя, решила она.
Они смотрели друг на друга. Ее сердце вновь забилось сильнее, и она вовсе не была уверена, что от злости. С того самого дня, когда встретила Рива в городе, она стала одержима им. Ей нравилось узнавать новые стороны его личности. Она подтрунивала над тем, какой дискомфорт он чувствовал в салоне Антуана, ее удивила терпеливость, с какой он давал ей уроки вождения в чрезвычайной ситуации, она хорошо чувствовала себя в его присутствии. Однако Рив, судя по всему, не разделял ее чувств. Он часто раздражался и ощущал себя не в своей тарелке.
