— Я видел в «Санди Ньюс» твою статью об этом парне, художнике. Хорошая статья, даже очень; похоже, ты еще не окончательно утратила хватку, — заявил Майк, размешивая сахар в кофе. Последовала короткая, но значительная пауза, без которой его фраза не прозвучала бы столь эффектно. — И насколько хорошо ты его знаешь, этого Сандфи?
Лиз передернуло. Даже теперь, когда они развелись, он вел себя как собака на сене.
— Меня от тебя тошнит. Тебе-то какая разница?
Он изобразил на лице полуулыбку-полуухмылку.
— Больная тема?
— Я вообще его не знаю, Майк. В газете договорились об интервью с его агентом. Вообще-то статью должна была писать Клер, но она не смогла и попросила меня об одолжении, — Лиз изо всех сил пыталась держать эмоции при себе.
Майк хмыкнул.
— Понятно. И сколько раз ты с ним встречалась после интервью?
Лиз ощутила горячую волну ярости. Так надоело ходить по минному полю его измышлений и подозрений!
— Чего ты ко мне привязался? Ты достал меня своей проклятой паранойей. Иди домой, а? Я больше не обязана выслушивать бредни твоего больного мозга.
Майк не двинулся с места, а лишь непонимающе вытаращился на нее.
Лиз чувствовала, как у нее учащается пульс.
— Это ты мне изменял, Майк, и не раз. Нет, я не спала с Джеком, если ты пытаешься обвинить меня в этом.
Майк поднял руки в знак капитуляции и изобразил на лице оскорбленную невинность.
— Разве я это говорил, Лиз? Скажи, разве я это говорил? Я просто спросил, встречалась ли ты с ним, вот и все. Похоже, вы нашли общий язык, и я очень рад за тебя. Правда.
Лиз бросила на него разгневанный взгляд через стол.
— Но ты же именно это имел в виду, так?
Майк издал странный звук, выдув воздух сквозь вялые губы, будто она только что доказала, что он прав.
— Но я же этого не говорил, Лиз. Я просто хотел узнать, думаешь ли ты о том, что делаешь, понимаешь? Новые отношения, мальчики, твое положение… — И прежде чем она, захлебываясь от ярости, успела найти ответ, сказал: — Так значит, ты снова собираешься работать журналистом на полной ставке? Внештатно? Значит, ты будешь получать больше, чем сейчас от своих уроков…
Лиз захлопнула дверцу стиральной машины и закрыла глаза. Она не позволит ему вовлечь себя в драку.
— …потому что если ты собираешься и дальше заниматься журналистикой, может, настало время пересмотреть нашу финансовую договоренность? Провести ревизию…
Лиз выдавила улыбку и посмотрела на него, пытаясь сдержать раздражение в голосе.
— Все, что ты мне даешь, я трачу на мальчиков. Я и так плачу за…
— Ладно, ладно, опять ты за свое, — фыркнул Майк, подняв глаза к небу. — Можно подумать, я не знаю, за что ты платишь, что тебе приходится делать, с чем тебе приходилось мириться. Как тебе трудно справляться одной. Кажется, Лиз, ты забыла, что это ты решила от меня уйти… — он произнес это так резко и быстро, что она вздрогнула. — Я просто хотел сказать, что, если ты начнешь больше зарабатывать, нам придется пересмотреть финансовые обязательства. По-моему, это разумно, тебе не кажется?
В течение нескольких секунд воздух на кухне потрескивал от напряженной тишины, будто перед ударом молнии.
Лиз сделала глубокий вдох, борясь с искушением еще раз перечислить Майку все причины, почему она его бросила, сказать, что отчаянно пыталась спасти их отношения, хотя каждой клеточкой своего тела мечтала от него избавиться.
Но, бог свидетель, Майк ничего не понимал тогда и уж точно не поймет сейчас. Чтобы обрести настоящую свободу, она должна забыть обо всем и двигаться дальше. Лиз понимала, что даже сейчас он все еще имеет над ней власть.
— Прошу тебя, я не хочу снова начинать этот разговор — только не сегодня. Может, ты и прав, может, нам следует подумать о финансовой стороне… — произнесла она как можно более нейтральным тоном.
— О, я знаю, что я прав, — заявил Майк и взял кофейную чашку, тем самым показывая, кто здесь хозяин.
Лиз старалась не встречаться с ним взглядом. Злость, которую она к нему испытывала, была холодной, свирепой и такой давней, что уже поросла ракушками и водорослями. Это был левиафан, которого лучше вообще не беспокоить. Лиз не собиралась отбивать мяч. До развода они ссорились подолгу, ожесточенно, и душа ее разрывалась на куски. Иногда ей казалось, что ненависть и гнев вот-вот убьют ее.
Когда она смотрела Майку в глаза, шрамы, нанесенные его предательством и злобой, все еще болели. Из-за мальчиков они с Майком притворялись, что все в порядке, и ругались ночью, уложив детей спать, напряженными, приглушенными голосами, на грани истерики.
Майк потягивал кофе. Лиз почувствовала, как в груди что-то сжалось. Ему давно пора домой. Она видела, что он удобно устроился, и со злобой наблюдала, как расслабились его плечи.
Невыносимо начинать все сначала, но ей было необходимо кое-что выяснить.
— Клер сказала, что ты пригласил ее выпить, — произнесла Лиз самым нейтральным, самым обычным тоном, на который была способна.
Майк лениво улыбнулся.
— А тебе какая разница, Лиз? А? Клер всегда казалась мне привлекательной женщиной. И я всегда был к ней неравнодушен, сама знаешь. Так в чем проблема? Боишься, что мы будем обсуждать тебя за твоей спиной? — он скорчил рожу, показывая, что такое просто невообразимо.
— А я думала, что ты встречаешься с той девушкой из паба.
Майк пожал плечами.
— Так оно и было, но она еще настоящий ребенок. Пустышка. К тому же там начались проблемы… ну, ты знаешь, как это бывает, — к удивлению Лиз, Майк занял оборонительную позицию, застеснялся и словно замялся, но это длилось недолго. — Это была всего лишь мелкая интрижка, вспышка страсти. Ничего серьезного. А что? Ты меня ревнуешь к Клер?
Лиз ощутила волну раздражения, поднимающуюся в животе, и в то же время, как назло, глаза защипало от слез.
— Ты что, не мог выбрать кого-нибудь еще? Никогда бы не подумала, что Клер в твоем вкусе, — резко ответила она, борясь с нахлынувшими эмоциями. От ее слов повеяло холодом.
Майк не переставал улыбаться.
— А какой у меня вкус, Лиз?
— Она же старше меня, — Лиз вздрогнула. Она хотела сказать вовсе не это. У нее вырвались совсем неправильные слова.
Майк скорчил гримасу.
— Упс. В чем же дело? Неужели маленькое зеленоглазое чудовище, Лиз? Ты меня удивляешь. Неужели ты наконец поняла, что потеряла? Этот Сандфи не оправдал твоих ожиданий, а может, он тебя отшил?
В его словах звучала такая ненависть, что Лиз ошеломленно покачала головой.
— Ты бредишь, Майк, Джек Сандфи тут ни при чем. Мне небезразлична судьба Клер, она моя лучшая подруга. Ей пришлось несладко, когда умер Тим, она одна воспитывала детей. Она достойна лучшего.
