Я погуляла с собаками, сходила в магазин с предоставленным списком и была свободна до шести вечера. Неудобство заключалось лишь в необходимости ездить туда-сюда на маршрутках, но с ними проблем не было и это радовало.
Софья Федоровна, ушла, пока я была в магазине. Не прощаясь.
Посидев днем с Денисом, поехала на вечернюю прогулку с собаками, а после домой. Туда, где уже нет, и никогда не будет любимой бабушки.
Зайти в ее комнату так и не смогла, слезы душили уже на пороге.
Есть не хотелось, но понимала, что надо. Поэтому решила пожарить яичницу с сосисками. Когда она уже была готова, в дверь вдруг позвонили.
Интересно, кто это в такой час?
Приоткрыв дверь на цепочке, я к своему ужасу увидела Стаса.
— Что-то случилось? Что-то с Денисом? — мгновенно покрывшись холодным потом, спросила севшим голосом.
— Нет. С ним все хорошо. Я к тебе. Поговорить, — мужчина словно бы стеснялся и не знал, куда себя деть. Стоять возле моей двери, ему явно было нелегко. Лоб вспотел. Взгляд бегал. Сейчас передо мной был совсем другой Стас. Тот, самоуверенный король мира, что нагло улыбался мне в больнице, этому, знаком не был.
— Нам не о чем с тобой говорить, — я резка захлопнула дверь. Ноги подкашивались от испуга, сердце колотилось как взбесившееся. Я села на пол, возле двери, закрыв лицо руками.
Он пришел ко мне сам. Сам! С ума сойти!
— Я больше не могу с этим жить, Ань. Ты мне каждую ночь снишься, Ань. Каждую ночь меня проклинаешь и всего ножом истыкиваешь. Я больше не могу это видеть! Прости меня, Ань! Прости и отпусти уже. Прошу.
— Не могу! Не могу! Не могу! — тихо шептала я, давясь рыданиями. Сейчас, когда спустя столько лет, он, наконец, просит у меня прощения, меня снова накрыло той безбрежной любовью к нему и адской болью, от разочарования и предательства. Как душевной, так и физической, меня буквально всю перекосило, так, что не вздохнуть. Ожила и всепоглощающая обида, затопила разум, закрыла сердце глаза и уши.
— Я же тебя так любила! Так любила!
Я, конечно, же, говорила очень тихо, и Стас не мог, меня слышал, а вот я его слышала прекрасно. Помолчав с полминуты, он снова начал говорить, уже тише и спокойнее: — Да, конечно. Ты права — простить такое, невозможно. Я понимаю это. Просто знай, что я раскаиваюсь. Я сожалею. И я не жил спокойно, все эти годы. Не думай. Дня не прошло, чтобы я не вспомнил о тебе и о том, что я сотворил., не раскаялся. Но есть и хорошая сторона: благодаря случившемуся, я раз и навсегда перестал употреблять. Больше к этому никогда не вернусь и другим помогаю справиться с демонами зависимости.
Он, что думает, что я щас расчувствуюсь, похвалю его и все прошу? Наверное, опять обдолбался вот и расчувствовался! По тому наглому взору, которым он меня в первый день одарял, совершенно не заметно было раскаяния в свершенном и пяти лет душевных мучений.
— Уходи! Уходи! Уходи! — шептала я, качаясь из стороны в сторону. В душу закрался леденящий страх того, что он сейчас начнет долбиться в дверь и выбьет ее.
Страх парализовывал, мешал дышать, сердце начало стучать как бешенное. Я стала глубоко дышать, чтобы взять себя в руки.
— Спокойно, Аня! Спокойно. Держи себя в руках! Это всего лишь паническая, атака! Не поддавайся ей. Он не выбьет дверь! Она очень тяжелая. К тому же, на трех замках. Да и соседи услышат шум и вызовут полицию, а ближайшее отделение, всего через две улицы. Он ничего не успеет.
Да ведь я и сама могу вызвать полицию! Что же я сижу то!
Ободренная, Я бросилась в комнату за телефоном и тут в дверь позвонили:
— Я пошла вызывать полицию! — закричала я, подойдя к двери. — Уходи по-хорошему! Прошу!
— Аня, он ушел! Это Артём! Открой, пожалуйста.
— И, и ты уходи тоже! — выпалила я торопливо, с испугу, не как не ожидала, что Артём вдруг окажется за моей дверью.
— Да что я такого тебе сделал? На что, все эти психи?
— Это не психи. Просто ребенку нужен отец. У тебя ведь давние, хорошие отношения с Дашей. Иди к ним, создавай семью и будь счастлив. Ты должен взять ответственность!
— Тетка обработала уже. Все ясно! — фыркнул Артем. — Ань! Мне плевать какой там видит, идеальной, по своим понятиям, мою жизнь Софья! Я хочу быть, и буду, с тобой. Даша, это прошлое.
— Нет, не прошлое! Ты просто обижен на то, что она променяла тебя на мужа, а как прижало, опять к тебе прибежала! Это понятно. Но со временем, ради дочери, ты ее простишь. Ты должен.
Слезы градом котились по щекам, я старалась не всхлипывать громко. И Софья Федоровна тут была не причем. Я и сама понимала, что именно так и есть правильно. Со всех точек зрения. Разве что, кроме уязвленного мужского самолюбия. Но и оно растает со временем, от детской улыбки.
— Только я сам решаю, что и кому я должен. Ясно? Я хочу быть с тобой рядом, и я буду. И я буду жить здесь, у этой двери, пока ты мне не откроешь!
— Иди, Артем! Иди с Богом.
Решив, что это все треп, я спокойно умылась, поела и помыла за собой посуду. Очень радовало то, что Артём пришел-таки, как ни крути, кстати. Стас, вряд ли сюда еще сунется теперь.
Слова Артема, ни смотря не на что, снова согрели мне душу. Каждая женщина мечтает услышать такое. Но все же, уступать ему, я не собиралась. Ведь там ребенок, да и вообще, разного мы с ним поля ягоды. Не приживусь я среди его круга. Ни тем для разговоров у них не знаю, ни вилку с ножом правильно держать не умею. Ни то, что эта Даша, в ней сразу порода чувствовалась.
Я очень устала, но понимала, что одна, в этой квартире, я уснуть не смогу, ни за что. Не зная, чем себя занять, стала протирать пыль, а затем, включила пылесос и тут в дверь снова позвонили.
Кто это, в такой час? Неужели Стас вернулся? Аж сердце оборвалось от этой мысли.
— Кто? — спросила дрожащим голосом, подойдя к двери.
— Это я, Ань, — послышался голос Артема. — Впусти меня на минутку в туалет, пожалуйста. Мне очень надо. Правда.
Я просто дар речи потеряла, от того, насколько растерялась.
— Ты, что реально, просидел на коврике все два часа? — наконец спросила я.
— Я же сказал, что не уйду, пока не поговорим!
Мне не оставалось ничего, кроме как открыть Артему дверь и надеяться, что соседи его еще не заметили. А то будет сплетен на полгода. Мол бабка еще помереть не успела, а у этой уже женихи на ковриках дежурят..
— Благодарю, — облегченно выдохнул Артем. — До ванной проводи.
Я проводила, и вернулась в гостиную. Сердце мое ликовало. Он таки остался под дверью! Остался! А я ведь ни секундочки в это не верила!
Неожиданно для себя самой, заговорила первой, когда он вошел в гостиную:
— Есть хочешь? — спросила первое, что в голову пришло.
— Очень, — Артём аж просиял от того, что я его не гоню. И сию же секунду обнаглел, — но тебя я хочу больше.
Я в одно мгновение оказалась в его объятиях, а его губы накрыли мои и мне совсем не хотелось его отталкивать. Вопреки всем своим недавним переживаниям. Пусть только сегодня, пусть еще на один раз, но он будет моим! Только моим!
Артем прижал меня к стене, и жадно целуя, торопливо растягивал блузку. Мне передалась его неуемная страсть, и я так же поспешила сорвать с него рубашку и расстегнуть брюки. Белье уже было вздыблено до предела. Я сама освободила горячий фаллос от ткани и сжала его в кулачке. Артем застонал, и поспешил спустить вниз мои леггинсы и белье. Его пальцы тут же начали нежно гладить мои складочки и вздрагивающий от возбуждения клитор. Я же, водила сжатым кулачком туда-сюда, по подрагивающему члену, все сильнее его сжимая. Я чувствовала его мощь. Он хочет меня. Именно меня! Это невероятно возбуждало.
Когда пальцы Артёма проникли в мое лоно, оно тут же сжалось, и я почувствовала, что намокла, очень сильно намокла. Артем не прекращал напористых движений пальцами и одновременно целовал мои возбужденные соски. В какой-то момент, поняв, что я больше так не могу терпеть эту сладкую пытку, хочу большего, я оттолкнула от себя Артема и быстро повернулась к нему спиной, позволяя не позволительное.
