— Безопаснее, если быть точными в терминах, — дотошно уточнила она, тоже кивнув. — И мне приятно познакомиться, Никита, — Тоня все же позволила Дамиру усадить ее. Сам Пархомов также рядом сел. — И что же это за потрясающее предложение? — поинтересовалась, пока водитель обходил авто.
— Разве вероятности предстоящей ночи со мной мало, чтобы бежать на встречу со всех ног?
Этот ошеломительно наглый мужчина так лихо заломил бровь, сверкнув в ее сторону смеющимися глазами, что Антонина не выдержала — в голос расхохоталась легко и свободно, сама не поняв, когда и как успела расслабиться после непростого дня. Дамир от этого еще шире улыбнулся, нетипично как-то, словно бы она его порадовала своим смехом.
Никита, как раз севший за руль, удивленно глянул на них через зеркало заднего вида, будто заметил нечто не совсем привычное. Но завел авто и погромче сделал музыку, явно настроенную на передние динамики, чтобы водителю разговоры не были слышны.
— Ты почти невыносимо самоуверен, Дамир, — с трудом вернув себе дыхание, все же тихо заметила Тоня.
— Разве без этого чего-то можно достичь, птичка? — отмахнулся Пархомов так, если бы она ему комплимент сделала. И без всякого вопроса, все с той же наглостью, уверенно и по-хозяйски завладел ее рукой, положив себе на колени ладонь Тони. Накрыл горячими и сухими пальцами.
У нее что-то мигом во рту пересохло, а горло спазмом сжалось, стоило вспомнить, как вот эти самые мышцы его бедер, которые прекрасно ощутила через брюки под рукой, мощно сокращались, когда он в ее тело врывался удар за ударом…
Уффф! Как печка работает хорошо! Или это только ей внезапно стало жарко?
Гадство! Дамир не просто самоуверен, но еще и великолепный тактик. Автоматически использует все, чтобы свои интересы продавить и навязать игру по собственным правилам. Против воли Тоня начала им восхищаться. Уже не только как мужчиной, с которым ей даже слишком понравилось сексом заниматься, но и как человеком, профессионалом. Заинтересовалась самой его личностью и тем, что в голове под темными волосами происходит. Какие там термоядерные реакции бурлят, одновременно просчитывая миллионные сделки, контракты, и способы, как ее на совместный вечер уломать.
Нет, льстило и будоражило, правда. Хорошо понимала, что проблем с теми, кого подобный мужчина может просто и быстро трахнуть в любом удобном для себя месте и способом, не существовало. А он вокруг нее развернул такую кампанию…
— Но я сегодня щедрый, потому у меня есть и еще сюрприз, — удобней откинувшись на спинку сиденья, повернулся и внимательно заглянул ей в глаза Дамир.
Будто догадался о вспыхнувшем в глубине тела Антонины чувственном жаре… Да и изменение ее настроя заметил. От этого взгляда ослабели колени, хоть она и сидела. А Дамир точно отметил, как задрожали ее пальцы от адреналиновой бомбы, кажется, взорвавшейся в крови Антонины из-за самого наличия Пархомова рядом, его тепла, запаха, этого внимания, от которого некуда деться и в самом просторном салоне шикарного авто.
— К-какой? — красноречие сейчас, вот в этот конкретный момент, категорически отказалось сотрудничать с Тоней.
Пришлось выезжать на опыте и банальности. Еще и голос подвел, сломавшись.
— У меня есть два билета на сегодняшнюю премьеру в Национальной опере, — кажется, поняв все ее эмоции, и даже больше, Дамир жестом заправского фокусника извлек из внутреннего кармана пиджака эти самые билеты.
Помахал блестящими бумажками у Тони перед лицом, как бы дразнясь… или хвастаясь.
— Я не люблю оперу, — честно и откровенно заявила Тоня, уже нормальным голосом. — Детская музыкальная травма, ты же помнишь, — с сарказмом добавила. — Да и не готова для таких выходов в свет.
Чуть лукаво, конечно. Стиль одежды, что всегда для работы выбирала, позволял «и в пир, и в мир», если необходимо, но… Перспектива такого времяпрепровождения не особо прельщала. Уж точно куда меньше, чем весь вечер в постели с Дамиром…
Можно и без постели, как атрибута, собственно…
— Ты прекрасно выглядишь, и это не попытка давления, — посмотрев на нее так, словно с ног до головы охватить этим взглядом хотел, заметил Пархомов таки тоном, точно уговаривал ее контракт на гигантскую сумму подписать. — Это будет балет. Две национальные гордости, прима-танцоры или как там это у них называется… — тлеющих глаз так не отвел…
Голос Дамира стал тона на два ниже, падая в уже обожаемый Тоней паховый регистр. У нее мурашки шли по всему телу, когда такая хрипотца появлялась! И вспыхнувшие огнем глаза Пархомова четко указывали, что он это понимает, да и о ее тайных предпочтениях насчет планов на вечер догадывается…
— Я и от балета не в восторге, — тем не менее честно призналась Тоня, черт знает, где раздобыв для этого резервы под таким жарким взглядом. — Если бы еще рок-концерт с симфоническим оркестром или рок-опера, ладно. А так…
— Блин! Какое же это счастье — встретить женщину, которая настолько разделяет мои вкусы в искусстве! — расплылся в широкой ухмылке Дамир, поднял ее руку и прижался к пальцам губами. — И как прискорбно, что сегодня вынуждены наслаждаться иным зрелищем.
Если бы она не видела его глаз, поверила бы, что Пархомову просто весело. А так Тоню буквально вдавило в спинку сиденья, распластало и опалило тем жгучим, чувственным голодом, с которым он на нее смотрел! Прикосновение его губ к ее коже…учитывая все, что она не забыла про отношение этого мужчины к любой форме поцелуев, — контрольный Тоне в голову! Внутри полыхнуло огнем, голову повело, а она вся непроизвольно немного выгнулась, словно снова под ним, под весом тела Дамира, подчиненная его желанию и ударам плоти!..
— Но нам придется все же туда пойти, птичка, — голос Дамира буквально царапал ее, заставлял дрожать от буйства уже его, мужского пламени, что, как сквозь весь контроль и заслон воли и выдержки Пархомова, рвалось к ней.
И фиг его знает, если честно, на каком усилие он сдерживался! Потому что глазами и руками, этими самыми губами, что от пальцев Тони так и не оторвались, Дамир уже ее имел. Горячо, глубоко, подавляюще властно. А сама Тоня была не в состоянии вспомнить ни о силе воли, ни о характере, ни, вообще, хоть о чем-то.
Единственным сдерживающим фактором для обоих, похоже, служил Никита за рулем.
Может, предвидя такую их реакцию друг на друга, уже наученный опытом прошлого, Дамир для этого и прихватил водителя в этот раз? Раз уж ему так надо на этот дурной балет попасть.
— Почему? Ты решил расширить горизонты своих интересов и погрузиться в эстетику наслаждения балетом? — поддела его шепотом.
Блин! Просто не хватало дыхания и силы на нормальный голос! Зато сумела иронию на лице изобразить — уже маленькая победа чувства самосохранения над либидо!
У Дамира глаза чернее ночи потемнели, честное слово! Ночи такой горячей, влажной, тропической!.. Каким стало уже ее белье…
Будь они неладны, вечерние пятничные пробки в столице! Так они пока доберутся до оперы, Антонина вся ему под ноги лужицей расплавленного воска стечет!
— Погрузиться с наслаждением я хочу в тебя. Любым доступным способом и так долго, чтобы ты отползти потом не смогла, птичка, — наклонившись впритык к ее уху, прошептал Пархомов, прикусив мочку зубами.
Тоню током пронзило! Вот правда! Двести двадцать! Кобальтовые искры перед глазами.
— А на балет я должен переться, потому что мы с Сашкой генеральными спонсорами премьеры выступили. Чехов собирался идти, ему по приколу такие события, но… не сложилось, вот я и подстраховал. Мы, — объяснил ей Дамир, продолжая губами и зубами царапать, ласкать, дразнить ее ухо и до беса чувствительную точку на шее. — Так хоть проведу это время в хорошей компании с тем, с кем я хочу.
— Решили простым путем о себе на международном рынке заявить? Больше шума, менее навязчивая реклама? Да и в налогах преференции, — голос и тело подводили, но вот аналитик и финансовый брокер никуда не делся из разума, несмотря на чувственный угар. Моментально просчитала наиболее вероятные причины такого вложения средств.
