— Сегодня можешь не выходить на работу, — нагло ухмыльнулся он, смотря на меня. — я даю тебе выходной.
— О, какая щедрость, Антон Сергеевич. — я театрально закатила глаза. — В ножки не поклониться?
— Ну я был бы не против. — он мечтательно улыбнулся.
— До свидания, Антон Сергеевич. — я дёрнула за ручку, чтобы закрыть дверь.
— Пока.
Львинский ещё недолго стоял на месте, смотря в след уезжающему такси, после чего направился на парковку.
В городе, который уже стал родным, начался сезон дождей. Все улицы окунулись в серость, не воспринимаемую после радужной Италии.
— Дом, родимый дом. — прошептала я, выходя из машины.
Лифт как назло сломался и мне пришлось подниматься на своих двух на 7 этаж. Уже на 5 я почувствовала запах подгоревшего теста. Смутное предположение закралось в голову, поэтому я прибавила шаг.
Вся наша лестничная клетка была наполнена дымом, неприятно саднящим горло. Открыв окно, с ужасом зашла в квартиру.
— Мать, ты решила квартиру спалить? — крикнула я, ставя сумку на пуфик.
— Пирожок, — в проёме кухонной двери появилась голова Геши. — ты уже вернулась?
— Как видишь. — усмехнулась я, подойдя обнять подругу.
— А я тут учусь готовить. — она тяжело вздохнула, разведя руками. — Но, как видишь, я безнадёжна.
Около двух часов нам понадобилось, чтобы отмыть и проветрить кухню. О причинах такого внезапного порыва я спрашивать не стала, зная, что Женькин язык долго молчать не сможет.
— Я так по тебе скучала. — прижавшись ко мне, сказала подруга.
— И я по тебе. — несмотря на прекрасный Неаполь, дома оказалось намного комфортнее.
— У меня к тебе предложение. — она вскочила, взяв в руки телефон. — Давай сегодня вечером устроим девичник. Только ты, я, вкусная еда и терпкое вино.
— Ты прекрасно видела, что со мной делает алкоголь. — я усмехнулась, вспоминая знакомство с Антоном в клубе.
— Так я тебя никуда из квартиры не выпущу. — она задумалась. — Тем более, мы не будем в дребезги напиваться. Так, немно-о-ожко пригубим красного полусладкого.
— Хорошо, но только я сначала съезжу в одно место, а потом буду в полном твоём распоряжении.
Разобрав сумку, нашла любимые джинсы и толстовку. Женя пыталась узнать, куда я собралась, но я пообещала, что обязательно все ей расскажу вечером.
Дождь закончился, оставляя после себя повышенную влажность.
Университет, в котором преподавал Лёша, находился недалеко от нашего дома. Предварительно позвонив ему, предложила встретиться. Он согласился, попросив предупредить, когда я буду подходить.
Стоя около корпуса, написала ему сообщение, что жду внизу.
Студенты кучками выходили из здания, бурно обсуждая сданную сессию. Я улыбнулась, вспоминая свою учебную жизнь.
— Ника. — послышался сзади радостный голос Леши.
— А как ты? — удивилась я, совершенно не заметив, как он вышел.
— Я только что приехал от Антона. — упоминание этого имени разбередили душу, заставив невольно улыбнуться.
— Где мы можем поговорить?
— Тут сквер недалеко. — он показал в сторону дорожки, уводящей за университет. — Можем там посидеть.
— Давай. — согласно кивнула я, направившись в указанную сторону.
Всю дорогу мы молчали. Лёша был предельно расслаблен и спокоен, что нельзя было сказать обо мне. Я боялась начать разговор, больно искусав внутреннюю поверхность щеки.
Присев на лавочку, чудом не намокшую во время дождя, я сцепила руки в замок, нервно потирая пальцами кожу тыльной стороны.
— О чем ты хотела поговорить? — прервал затянувшуюся тишину Лёша.
— Наверное, я дала тебе ложную надежду на возможность наших отношений. — начала тараторить я, боясь запнуться и замолчать. — Ты мне нравишься, Леш. — я взяла его за ладонь и крепко ее сжала. — Но, как друг. Ты прекрасный, удивительный…
— Тише, тише. — он перехватил мою руку, накрыв ее своими пальцами. — Мне Антон все рассказал ещё до того, как вы уехали в Италию.
— Что? — я удивленно посмотрела на него.
— После вечеринки утром он мне позвонил. — усмехнулся Лёша, не отпуская мою ладонь. — Я сначала думал, что он по пьяни несёт какой-то бред. Но потом понял, что нашему неприступному Льву, впервые за долгое время, понравилась симпатичная газель.
Я с упрёком посмотрела на него, выражая недовольство приведённым сравнением.
— Нет, я бы, конечно, мог за тебя побороться, но в тот вечер я постоянно ловил твои взгляды, наблюдавшие за Антоном. А когда ты захотела сама отвезти его домой, сомнений не осталось. Он так же нравится тебе, как и ты ему.
Я задумчиво посмотрела вдаль, удивляясь продуманности Львинского. Неужели вся эта поездка в Неаполь была подстроена только для того, чтобы сблизиться со мной?
«Не бери на себя слишком много», — прошептал внутренний голос, возвращая меня с небес на землю.
— Только, пожалуйста, — заботливо произнёс Лёша. — будь аккуратна с ним. У нашего Антона сложный характер. А после истории с Милой, он вообще закрылся в себе, окунувшись с головой в работу. Можно сказать, что он жить недавно только начал. Сомневаюсь, что он окончательно оправился.
— С Милой? — растеряно спросила я.
— Это его бывшая девушка. Но я не имею права о ней с тобой говорить. Если Тоха захочет, он сам тебе все расскажет.
Я понимающе кивнула. В голове сразу возникло воспоминание о фотографиях с блондинкой, лежащих в спальне Львинского, и его странная реакция, когда я их нашла.
Но я решила не думать об этом и лишний раз не загонять себя в тупик окутывающего беспокойства.
Попрощавшись с Лешей, направилась домой. Женя обещала, что к моему приходу все будет готово к нашему импровизированному девичнику.
— Давай рассказывай. — сказала она, наливая в бокалы вино. — В твоей жизни творится нечто грандиозное, а лучшая подруга не слухом, не духом, как говорится.
Пришлось рассказать ей все: про Лешу, Антона, наш отдых в Неаполе, потрясающую ночь и последующий насыщенный день.
Женя с открытым ртом слушала меня, боясь перебить. Казалось, что она даже не дышит, страшась упустить малейшую деталь.
— Я в шоке. Я просто в шоке. — отмерев, произнесла она. — А ты оказывается не обычный пирожок, а с малиной.
— Малиновые пирожки чем-то отличаются от обычных? — я схмурила брови, с сомнением посмотрев на неё.
— Конечно, они вкуснее. — решительно заявила она, наконец-то опустошив свой бокал. — И что теперь? Вы вместе?
— Я не знаю. — пожав плечами, ответила. — Мы не говорили на эту тему.
— Как?! — вскрикнула Геша, скрестив руки на груди. — Так нельзя. Мужика нужно брать в оборот, пока он тепленький. А то можешь упустить такую крупную рыбку.
— А зачем нужна эта рыба, если ее нужно держать? — я недоуменно усмехнулась. — Для меня отношения — желание обоих. А если нет этого желания, то и смысла в отношениях нет.
— Дурочка ты, Голубева. Думаешь все те, кто замуж выходят слишком заботятся о желаниях своих парней? — она ухмыльнулась. — Не смеши. Таких мужиков, как Львинский, нужно брать тепленькими, беременеть и тащить под венец.
— Ты прекрасно знаешь, что я совершенно с этим не согласна. Поэтому давай закончим эту тему, пока не поругались.
— Ты просто живешь в своих розовых очках, не решаясь воспринимать суровую реальность. Любовь и прочие телячьи нежности для дур, которые готовы всю жизнь прожить с милым в шалаше. Только по прошествии годов, они ой как горько жалеют, что выбрали одноклассника Васю на битой семерке, окрыленного безграничной любовью, а не взрослого и богатого Николая на новеньком бмв, предлагающем светлое будущее по расчету. А если так хочется большой и светлой, то всегда можно найти любовника.
Я совершенно не понимала ее рассуждения, считая, что всего добиться можно вместе. Разве это не счастье — делить с любимым человеком взлеты и падения? Переживать боль утраты и радость приобретения?
Но позиция Жени имела право на жизнь, поэтому я ее никогда не осуждала за подобные мысли.
