Будто бы исключительно ради того, чтобы добавить ему раздражения, впереди, с парковки, отъехал автомобиль Хомяка – явно покатился к Лике в больницу. И открыл ему обзор на тачку Моджеевской. Реджеп даже зубами скрипнул. Лексус LC. Люксовый. Глянцевый. Серый в каком-то редком теплом оттенке. Ни пятнышка. Урыл бы!
Собственно, ровно это он и сделал. Ни минуты не думая и не сомневаясь. Рванул к ее машине и урыл. В смысле – вынул из кармана ключ от квартиры. Брелок у него был со штопором – в хозяйстве полезно. А сейчас, в той стадии бешенства, в которой он находился, полезно вдвойне.
«Шалость» заняла всего несколько секунд. Наклониться. Всадить штопор в колесо. Прокрутить. Выдернуть. Разогнуться. И отправиться назад, к крыльцу. На его счастье, камер тут не было. На его счастье, совесть его тоже не мучила. Пока что не мучила.
В конце концов, он понятия не имел, получилось ли договориться с беззубой дурой. И что еще хуже – другой работы было еще непочатый край. А у него Танька да Танька!
Однако Шефу все равно не повезло. До самого конца дня Танька так и не давала ему покоя. Но только теперь не в натуральном виде, а исключительно в его собственных тревогах и беспокойствах. Во-первых, в течение нескольких следующих часов Реджеп Аязович всерьез ожидал, что его вот-вот вызовет к себе руководство – чтобы поведать о новой системе штрафов, разработанной умницей и красавицей Татьяной-ханым, и впаять парочку за плохое поведение. Во-вторых, ожидалась проблема похуже. Если эта самовлюбленная идиотка и правда отцу донесет о том, что шеф-повар устроил, то ему грозят санкции похуже Хомяковского «а-та-та». Как минимум, придется собирать манатки и валить из ресторана. Как максимум – из страны. И в этом самом месте включался Аяз Четинкая, живший глубоко в Реджеповом подсознании. Он грозил ему пальцем и говорил: «А я предупреждал, Машалла! Но ты все равно опозорил свою семью, своего отца, весь свой род! Да нашлет Аллах на твою голову все беды мира!»
Но, как ни странно, ни Хомяк, ни папа Моджеевской Реджепа в тот день так и не тронули. Чем дальше, тем очевиднее становилось, что ничего она никому не сказала. И по здравом размышлении Четинкая приходил к выводу, что и не скажет. Что тут говорить? Конфликт улажен. Клиентка была сговорчивой и правда свалила без претензий, ее поломанный зуб оказался выпавшей коронкой. Это потом официантка рассказывала. А на счету Четинкаи оставалось лишь хамство, которое, похоже, Таня не спешила афишировать. Может быть, конечно, он рано радовался, но эта дурочка больше мозг ему не выносила и дала спокойно работать.
В районе четырех вечера Реджеп вдруг вспомнил, что она просила прислать еды для Маффина, и шлепнул себя по лбу. Видимо, этот самый шлепок и спровоцировал дальнейшую работу мысли в совсем неожиданном для него самого направлении.
Нет. Это не она идиотка. Это он придурок. Додуматься пробить шину. Кому? Девчонке, которая еще ни себя, ни жизни не знает? И как ей домой ехать?
«Батя поможет», - злобно буркнул его внутренний демон, но Реджеп и это умозаключение отбросил прочь.
Придурок! Как есть придурок!
Как бы она его ни бесила – это еще не повод портить ей колеса!
В 16:03 в кабинет Татьяны-ханым был отправлен стюард с подносом. На одной его части расположилась миска с картофелем, свеклой, тыквенными семечками и отварным мясом для мышонка. На другой – кофе для его новообретенной хозяйки. Нормальный кофе. Поправка: хороший латте с соленой карамелью. В меру сладкий и очень приятный. Как любил сам Реджеп.
А примерно с шести часов вечера он, не без некоторого беспокойства, стал поглядывать, не топает ли мимо кухни на выход сама Таня Моджеевская. Потому что хрень получается! И хрень именно по его, Реджеповой вине!
В 19:05 Таня и правда прошла мимо открытой двери в кухню – как раз к служебному выходу. Очевидно, одетая в дорогу и с... банкой в руках.
- Пойду покурю! – громко сообщил Реджеп Четинкая окружающим.
- Там дубак! – встряла не по делу Анфиса, которую он вчера благополучно отвез домой после киношки и был таков, потому как... ну не хотел он никакую Анфиску!
И прямо сейчас Шеф ее тоже продинамил. Стащил с головы колпак и, как миленький, побежал за Татьяной. Выскочил на крыльцо и застыл на месте, глядя, как она, деловитая, смешная и маленькая, величественно и очень серьезно идет к своему Лексусу. А он... он и сигареты для прикрытия достать забыл.
Прижимая к груди банку с Маффином, Таня подошла к машине, та весело подмигнула ей сигнальными огоньками. Она распахнула дверцу и озадаченно воззрилась на колесо. Даже в неясном свете уличного фонаря было понятно, что оно спущенное. Таня постояла с минутку в раздумье, потом пристроила банку на переднее сиденье, обмотав ее шарфом, и принялась искать в сумке телефон – срочно вызвать техпомощь.
Но техпомощь пришла раньше, чем она рассчитывала. И даже раньше, чем был найден смартфон. И как раз с той стороны, с какой она уж точно не ожидала. Реджеп подлетел как-то совершенно внезапно, выскочил будто бы чертик из табакерки, навис над ней своим ростом и невозмутимо, несмотря на муки совести, выдал:
- Что случилось? Спустило?
От неожиданности Таня подпрыгнула на месте и в сердцах буркнула:
- Ты меня напугал!
- Главное, что не Маффина. Ты его забираешь?
- Ну не тут же его оставлять! – все так же ворчливо проговорила Таня и продолжила копаться в сумке.
- Логично. Так что с колесом? – неловко улыбнулся Реджеп и наклонился. Типа посмотреть, ага. Даже для виду лапами помацал и «огорчился»: – Да уж... Где это ты так влетела...
- Не знаю, - пожала она плечами, выудив, наконец, телефон. – Да и какая разница.
- Запаска есть у тебя?
- Ну я откуда знаю! Наверное, есть. Должна же быть?
- Конечно, должна, сейчас, - радостно закивал Реджеп и обогнул ее Лексус, сунувшись к багажнику. Тут ему действительно повезло. Когда его голова, нырнувшая в недра этого автомонстра, снова вынырнула наружу, Шеф расплылся от уха до уха и не без облегчения сообщил: - Все на месте. Меняем!
- Что значит «меняем»? – снова подпрыгнула на месте Таня, но теперь уже в сторону Реджепа. – Я сейчас мастеров вызову, они все сделают.
- Пока они приедут, пока разберутся... Морозить Маффина не позволю, - хмыкнул Шеф. – Да тут на десять минут. И домой поедешь. Инструмент тоже есть.
- Вообще-то, у тебе еще рабочее время.
- Кухня по-прежнему функционирует как часы, Татьяна-ханым, а мы дольше препираемся.
- Делать тебе нечего, - проговорила Таня, глядя как он, словно заправский механик, занимается ее машиной.
Вообще у Реджепа по жизни спорились три дела. Кулинария, механика и бабы. Правда с механикой и бабами было 50:50, а вот кулинария – стопроцентное попадание при любом раскладе. Но прямо сейчас, пока менял колесо, слушая Танино ворчание, в очередной раз за день думал о том, что если кто тут и идиот, то это он. Не девушка и, уж тем более, не машина. В такие дурацкие ситуации ему попадать не доводилось даже тогда, когда узнал, что его Жюли, которую он считал своей невестой и на которой собирался жениться, вопреки воплям ее аристократических родичей с баронскими корнями, довольно продолжительное время трахается с собственным начальником, а турок, против национальности которого выступает ее благородная семья, фактически списан со счетов. Во всяком случае, пробить колесо, чтобы потом его же менять – это круче чем безответно влюбиться.
С Таней, по крайней мере, чувства были взаимны. И решительно неважно, что это за чувства.
Когда он упаковывал чемоданчик с инструментами и домкрат обратно в багажник, то исподтишка наблюдал за ней. Почему-то подумал, что ей, должно быть, холодно. И если завтра она заболеет, это будет по его вине – продержал ребенка вечером на морозе. С другой стороны, зато вынос мозга хоть на какое-то время прекратится.
Сам себе усмехнулся под нос и объявил:
- Тебя мама шапку носить не заставляет?
- А тебя?
- У меня она далеко и не контролирует.
