— С супом ясно, но неужели так торопился, что не заметил, как через забор перепрыгнул? — не унимается бабушка. Ты откуда бежал?
— Дело так было, — наконец выдает Марфа Афанасьевна.
Сижу я перед окном. Сна нет, который день. Все думы в голову лезут. Да и страшно одной после рассказов Семеныча, что маньяк из психушки сбежал и в нашей деревне прячется. Вдруг чего? А я сплю… Вот и дежурю у окна.
И тут мужик в женском платье со странным предметом на голове появляется на дороге. И ходит он как-то странно: столбы обнимает. Ну, думаю, точно псих. За телефон хвать, а баланс на нуле… Неотложку не вызвать! К вам бежать среди ночи? Не откроете, спите… Ладно, решаю подождать. Авось со столбами поздоровается и мимо пройдет. А наутро обнаружится где-нибудь, да докторов вызовем.
— И что? Где твой сумасшедший? И при чем тут наш Ростик? — бабуля еще валерианы капает в стакан.
— Слушай.
Мужик этот странный всем столбам поклонился и дальше пошел. Я и обрадовалась. Обождала минут с десять и пошла проверить, заперта ли калитка. Чтобы уж наверняка никто не пожаловал. И тут…
— Что?! — хором спрашиваем мы с бабушкой. Лобанов слушать не может, бочком из комнаты и ржать. Да так, что даже здесь слышу, как похрюкивает.
— Что, что… Из туалета странные звуки, будто волки воют. Или приведение по мою душу пришло. Ну я хватаю грабли и вперед… чего ждать, лучше напасть первой.
В этот момент дверь скрипит и открывается. А там сумасшедший наш… в платье и с мухоловкой на голове. Ни дать ни взять чокнутый!
Он меня с граблями увидел и обратно в сортир. Да только так дверью хлопнул, что доска с крыши, на одном гвозде пятьдесят лет провисевшая, как оторвется! И ему на голову хряп! — в красках рассказывает соседка.
При этом ее «хряп» у меня аж мурашки по коже. Бедный Рос… досталось ему.
Бабушку отодвигаю и сажусь на диван, поглядывая на женишка.
— Сильно пострадал? — тихо спрашиваю.
— До свадьбы доживу. Наверное…
Улыбаюсь, хотя как-то не смешно.
— Давай, надо вот так прикладывать, — беру у него из рук окорочка мороженые и приставляю к затылку. Пальцами в волосы забираюсь, ощупываю. Шишка будет, видимо.
Бабушка Марфе кивает на дверь.
— Пошли, пускай вдвоем побудут.
Уходят, стараясь не шуметь. Мне сейчас его от чистого сердца хочется пожалеть, а не беспокоиться про то, что про меня подумают.
— Вот, так сразу легче стало, — мурлычет, когда я ему делаю легкий массаж, не касаясь ушиба. Не зря нам первую помощь преподавали.
— Сейчас таблетка подействует, вообще будет хорошо. Попробуй поспать.
— Без тебя не усну, — хитрит. — Останешься?
— Знаем мы вас, парней…
— Лик, я же самый больной в мире человек! Может быть, мне положена хотя бы ложечка варенья? — пытается подражать голосу Карлсона из мультфильма.
— Варенья хоть целую банку.
— А поцелуй? — вдруг хватает меня за шею и притягивает к себе. Сердце готово вырваться из груди, Сафин слишком близко. Смотрит в глаза, да так, что коленки подкашиваются. Но я не дам ему манипулировать собой. Знаю, что на самом деле ему нужно.
— Отпусти, — шепотом говорю. — Перестань, иначе банка с вареньем будет надета тебе на голову.
— Ладно, Лика… Еще первая попросишь… — надувается Рос. Мне и самой как-то обидно. На секунду даже хотела его поцеловать, вот дурочка!
— Думаю, ты почти здоров. Туалет по коридору направо, если что. Кстати, в суп, кроме соли, я ничего не добавляла, у Лобанова спроси. Он же не бегает, значит, все нормально.
— Хочется верить тебе, да что-то не получается…
— Как знаешь, — встаю. На глаза попадается лента от мух, которая была на голове Сафина. И вообще, в этой истории осталось много вопросов. — Я уйду сейчас, но сначала открой секрет: зачем ты клейкую ленту к башке приклеивал, и почему обнимал столбы? Лунатишь? Или с головой проблемы?
— Да нет! — хмыкает. — Не спалось. Объявления развешивал, про собаку. Откуда я знаю, в темноте не разобрать скотч или мухоловка. Клеится и ладно… А потом приспичило, ну и не признал ваш сортир. Пошел в соседский. Дальше ты знаешь.
— А что за вой Марфа Афанасьевна слышала? Тебе так плохо с супа было?
— Реальные пацаны, Лика, в туалете в телефон играют. Звук не отключил, вот и выли волки. Кто ж знал, что бабка с граблями под дверью будет сторожить? Я ее как увидел ночью в сорочке, снова чуть не обделался. А туалеты крепче надо строить. На нее бы упала доска и каюк. Так что, я ей жизнь, можно сказать, спас. На амбразуру кинулся. Мне теперь памятник при жизни нужно.
— Или посмертно… — добавляет Макс. — В вашей деревне нам не очень-то рады. Я завтра же свалю. А ты можешь и дальше ждать, пока тебе памятник поставят. Где-нибудь на местном погосте.
— Нет уж, от меня так просто не отделаешься, — подмигивает Рос. — Невеста моя хоть и строптивая, но так даже интереснее.
***
После такой ночи утро добрым не бывает. А уж если оно начинается с настойчивого звонка в дверь…
Но пока я натягиваю майку, чтобы узнать кого принесло, Ростислав выбегает и начинает громко басить:
— Здравствуйте! Какая чудесная новость! Вы не представляете, как я рад… дайте, я вас обниму! Меня, кстати, Ростислав зовут, а вас?
— Катя… я звонила, но у вас телефон не работает… — слышу тоненький голосок. Что еще за Катерина? Не было таких в нашей деревне…
Подхожу к окну и вижу: девушка, наряженная и накрашенная явно не для прогулки по сельской дороге, хлопает ресницами и строит глазки Ростику. Что-то она мне не нравится… вот совсем.
— Давай на ты?
— Конечно! Я в новом доме живу, они там. Такая парочка, загляденье… Теперь у нас с тобой щенки будут! — сюсюкает и глазки опускает. Знаем мы этих девушек: «святая простота». А у самой вон губищи ботоксом накачаны, а грудь по-любому силиконовая, того и гляди, из декольте вывалится. И чего она на него так смотрит?! И куда это он с ней идти собрался?!
Перевожу взгляд на Сафина. Он мою пижаму снял, полотенце на плечо повесил. Торс без майки, рельефный, красивый. Стоит, мышцами играет. Аполлон местного разлива…
— Так что, пойдем?
— Да, сейчас... Минутку подожди… майку надену.
Ну Сафин, я ему покажу, как с чужими девками ходить… завтра вся деревня будет на меня пальцем показывать: мол, привела жениха, а он сразу гулять. Прям как его Джо… Кстати, насчет собаки.
Додумать не успеваю, телефон начинает мигать входящим видеозвонком. Степан Семенович… Вспомнил про меня? Прикидываю: сегодня должна формироваться группа для работы с Арнольдом. Меня накрывает разочарованием и едва сдерживаюсь, чтобы не сбросить вызов. Но беру, нацепив улыбочку.
— Доброе утро, тренер.
— Привет, Лика. Куда ты запропастилась? — вижу, звонит из зала. Вздыхаю.
— У бабушки в деревне. По семейным обстоятельствам пришлось уехать.
— Как твое здоровье? После падения даже не написала мне! Все за тебя беспокоимся. Мы же почти семья… — выглядит и правда расстроенным, на заднем плане моя группа. Тренируются. Вижу Шилову, она улыбается и машет. Семья, ага.
Знал бы он, что за эти дни у меня в жизни столько всего приключилось. Но все равно, почему-то стыдно.
— Вы меня простите, некогда было… много всего произошло.
— А ты расскажи, — снова Шилова влезает. — Как там твой ухажер? Еще не сбежал?
— Алена! — одергивает тренер.
— Лучше вы расскажите, как дела? Какие новости.
— Хорошо, вот Арнольд про тебя спрашивал. Тоже волнуется.
— А мы с Ванечкой прошли в его команду, рада за нас? — снова лезет.
— Лик, когда вернешься? Нам подающие надежду нужны…
— Да разве она вернется, если ее шанс упущен? — Шилова провоцирует в открытую.
— По-твоему, это единственный шанс? — не выдерживаю. — Хотели знать, так ладно. Я замуж выхожу. Некогда мне тренировками заниматься. У меня любовь! Ну тебе-то Ален, это чувство не знакомо, когда еще так повезет? Чтобы сразу и за богатого? Если надо, он мне не то что экзамен, он мне горы купит, — щурюсь, ожидая реакции. Шилова бледнеет, думает, что ответить.
