Рус боялся к ней прикоснуться. Не доверял своим рукам. Думал, что дотронется, и его накроет. Слишком много напряжения скопилось в его теле.
– Что такое, детка? – едва шевеля непослушными губами, проговорил Рустам.
Заставил себя не паниковать. Сейчас нужно просто войти и узнать, почему девчонка плачет. А потом уже крушить все вокруг и искать обидчиков.
– Понимаешь, я такая дура! Маме позвонила, а там папа! – всхлипнула Маруся.
Нагашев аккуратно захлопнул дверь за собой.
– Давай по порядку, – отрывисто пробормотал Рустам, прислонился спиной к двери, но так и не протянул своих рук к девчонке, а ведь хотелось это сделать до зуда на ладонях!
– Я позвонила маме, наш разговор случайно услышал папа. И теперь они едут сюда. Это катастрофа! – терпеливо поясняла Маруся, все еще всхлипывая.
– Так, малыш, еще раз: тебя кто обидел? – нахмурился Рус, чувствуя, как цепкие щупальца напряжения расслабляются, позволяют дышать.
– Да кому я нужна! – вспыхнула Маруся. – Я говорю, что папа едет сюда! Понимаешь? Мой отец узнал о нас и едет сюда! И все из-за меня! Потому что я – глупая курица!
Рустам смотрел на это чудо, кричащее на него. Глаза красные. Щеки мокрые. Майка в облипку. И шорты заканчиваются там, где и начинались.
Так и хотелось спросить у девчонки: «Марусь, ну что же ты со мной делаешь?!».
Но Рустам не стал. Чертово напряжение его добило. Она успел надумать себе кучу всего разного. А вышло все вон как.
Рус оттолкнулся от двери плечом и шагнул к Марусе. Подхватил, прижал к себе, глубоко вдохнул.
Девчонка пахла уютом и чем-то сладким. И Рус понял, что чертовски проголодался. И не только в гастрономическом плане. Пусть занимались они любовью и утром, и в обед, а все равно хотел ее, свою Марусю.
– Я чуть не сдох, Маруська, пока ехал, – пробормотал Рус. – А тут – пустяки такие.
– Ты что?! Какие пустяки? Мой папа едет! – возразила Маруся, но уже тихо, без слез, а сама прижалась щекой к его рубашке, еще и за пояс руками обняла.
– Не переживай, все будет хорошо, – пробормотал Рустам и подхватил девчонку за подбородок, понукая поднять голову и взглянуть на него. – Я уважаю Зверя. Буду держать себя в руках.
– Угу, как с Семеном? – прищурилась Маруся. – Я знаю папкин характер. Он даже говорить не будет, сразу в драку.
– Я взрослый мальчик, потерплю, – усмехнулся Рустам, мягко поглаживая бархатистую щеку девочки, доверчиво приникшей к нему.
– В том и дело! Даже отвечать не станешь! – с упреком проговорила Маруся, а глаза опять на мокром месте. – А мне больно, когда тебя бьют!
Сказала это и спряталась на его груди, уткнувшись носом в рубашку.
Нагашев заулыбался так, что челюсть свело. Какое же офигенное чувство знать, что твоя женщина так волнуется за тебя!
– Скажи лучше, чем пахнет так? Я голодный! Жуть, как сильно, – пробормотал Рустам, пытаясь хоть так себя отвлечь от жарких мыслей, от которых по крови полилось возбуждение.
– Я ужин приготовила и шарлотку испекла, – улыбнулась Маруся, высунув нос из своего укрытия.
– Тогда собираем все, что приготовила и домой? – предложил Рустам.
Маруся хотела бы возразить. Но во взгляде Руса читался железобетонный настрой. Ведь обещала ночевать у него. Значит, нужно выполнять обещание.
Да и, что уж скрывать, Маруся успела продумать, как именно перевезет все приготовленные блюда. Даже запаслась контейнерами и термосумкой, чтобы ужин не остыл по дороге.
Через час молодые люди суетились на кухне в квартире Нагашева. Маруся на всякий случай уточнила, не прячет ли Рус огнестрельного оружия в своем доме. И еще посоветовала понадежнее запереть ту самую коллекцию дорогих вин. От греха подальше.
Глава 34
Дома Рустам переоделся в домашние брюки и футболку. Он бы с огромным удовольствием заставил бы и Марусю нарядиться в его шмотки, слишком уж нравилось мужчине то, как уютно и сексуально выглядит девчонка в его одежде. Пахнет им. Принадлежит ему от макушки с собранным и торчащим в разные стороны пучком до крохотных пальчиков на миниатюрных ножках.
Но решил, что лишний раз не стоит провоцировать отца Маруси.
Потому что и без того Нагашева крыло.
Рус едва сдерживался, чтобы не накинуться на Марусю. Но видел, что малышка нервничает из-за грядущего приезда родителей. А потому не лез со своими хотелками.
Признаться, Нагашев не особо переживал из-за того, что Зверь узнал о них с Марусей раньше отведенных и обещанных Семеном трех дней. Рано или поздно это должно было произойти. А к их встрече с Алексеем Сергеевичем он подготовился. Возможно, даже лучше, что разговор состоится здесь, в его квартире, на его территории, а не там, где Рустама могли пнуть взашей даже без повода.
Но не сказать, что грядущая встреча совсем уж оставляла мужчину равнодушным. У Руса было много вопросов. В том числе и таких, на которые Рус ответы знал, но все они могли как сыграть Русу на руку, так и окунуть его мордой в дерьмо.
К примеру, не исключено, что Зверь выдвинет ультиматум дочери. И что тогда? Кого выберет Маруся? Мужчину, который отобрал у нее невинность, прилип к ней, как клещ, и не планирует отпускать даже на метр от себя. Или отца, который всю жизнь заботился о своем ребенке, подарил ему жизнь и отцовскую любовь?
Русу катастрофически не хватало времени. Возможно, именно тех двух дней. За этот срок Рустаму удалось бы посильнее привязать Маруську к себе. Намертво. Чтобы у нее и сомнений не возникло в отношении Рустама.
А так…
В душе настойчиво скреблось беспокойство. Русу было не впервой отхватить по морде от сильного соперника. А в том, что Зверь по-прежнему способен устроить Нагашеву приличный «сотряс», сомнений не было. Да это ведь пустяк, на Русе все заживает, как на собаке. А вот если Маруся решит уйти от него, выдержит ли он?
Нагашев даже не хотел думать в таком направлении. Перед ним стояла задача охренительной важности: как убедить серьезного мужика доверить ему, Русу, свою дочь?
Рус бы не доверил. Факт. Будь там хоть сто раз любовь. А Нагашев прекрасно знал, что у Зверя железный характер и стальные принципы.
Рустам не заметил, что сосредоточенно перебирает хрупкие пальцы на девичьей ладони, склонившись над ней, как скряга над сундуком с золотом. Возможно, он даже напугал Марусю своими действиями. Но и перестать не мог. Не касаться ее – как не дышать. Рустам не мог сделать ни первого, ни второго.
– Давай я сама с ним поговорю? – нахмурилась Маруся, видя, как сильно обеспокоен ее парень.
Рустам вскинул на нее взгляд исподлобья. Нахмурился.
– Обижаешь, малыш, – поджал губы Рус. – Разве плохо меня знаешь? Не привык я бегать от проблем.
Маруся торопливо перебралась к Рустаму на колени, обняла его крепко-крепко за шею. Действительно, глупость сморозила!
– Прости! Нет. Конечно, нет! Ты не такой! – жарко зашептала Маруська, поглаживая кончиками пальцев виски, скулы, щеки мужчины. – Просто… Просто не могу я спокойно смотреть, когда моего любимого человека избивают! А он ведь будет! Я уверена!
Рустама отпустило. Зря она это только что сказала! Зря! Его же теперь окончательно накроет дикой жаждой. А нельзя, черт раздери! Заверин где-то рядом, совсем скоро будет здесь. Еще и злой, как сам дьявол, потому что Маруся сказала матери, где они сейчас находятся. У Нагашева дома.
И это труба.
Рус не мог думать ни о чем, кроме как о Марусе в его руках. Мужчина видел, как только что случайно расстегнулась пуговка на мягкой девичьей рубашке. За тканью – черное белье. Ничего сверхъестественного. Простая тряпка даже без рисунка или кружева, а вышибла Русу весь мозг диким контрастом с молочной кожей груди.
Не смог Рус больше терпеть. Качнулся вперед, перехватил малышку, развел податливые бедра и усадил на себя. Был готов и от одежды избавиться. И плевать на все вокруг.
И, кажется, Маруся не возражала. Тихонько застонала, когда через слои одежды ощутила напряженный член.
