– Не ори, – делает три шага назад и плюхается попой на кровать.
– Я вижу!!! – вскрикивает он, видимо, намекая на ее разбитые коленки и ободранные ладони, – когда ты повзрослеешь, Эля?!
Матвей стискивает челюсти и продолжительно выдыхает через напряженные ноздри.
– Скажи Дену, чтобы прекратил водить сюда своих девок, – упрямо продолжает давить девчонка.
– Да отстань ты от него! – взмахнул он руками, – хватит к нему цепляться! У тебя совсем нет гордости?!
Последняя фраза бьет по ее самообладанию. Она быстро моргает и закусывает губы, пытаясь скрыть дрожащий подбородок.
– Не разговаривай со мной так при постороннем человеке, – гневно шипит она и смахивает с щеки первую слезу.
Мне настолько жаль ее, что я даже не думаю обижаться.
– Аня не посторонняя, – спокойным тоном говорит Матвей, – очень надеюсь, что вы с ней подружитесь.
– Еще чего! – выплевывает Эля и резко замолкает.
Не знаю, что она увидела во взгляде Матвея, но, насупившись, опускает глаза и тихо произносит:
– Ладно.
Глава 11.
– Надо было тебя домой отвезти, – говорит Матвей, когда мы заходим в его комнату.
Я быстро мотаю головой и, обняв его за талию, прижимаюсь всем телом. Он еще напряжен, расстроен случившимся и, очевидно, испытывает неловкость за то, что мне пришлось стать свидетелем неприятной ситуации.
– Здесь подобное случается нередко, особенно, когда Элька приезжает.
– Она с отцом живет?
– Да. За триста километров отсюда. Ко мне только на каникулы приезжает.
– Не ругай ее за чувства, – прошу я, – это бесполезно.
– Я не хочу, чтобы он испортил ей жизнь, Аня, – Матвей нежным движением убирает мою прядь, – а он может… в прошлом году одна девица два дня ночевала под воротами сервиса…
– С возрастом она поумнеет.
– Я на это каждый год надеюсь, но она приезжает и все начинается заново… – наклоняется и целует в губы, – ты останешься?
– Останусь.
– Голодная?
Я предполагаю, что у Матвея вряд ли есть, чем меня накормить, поэтому отрицательно качаю головой.
– Могу сделать бутерброды, – предлагает он, – хочешь?
– А ты?
– И я с тобой. Подождешь? Я в душ и чего–нибудь настругаю…
– Иди, я сама сделаю.
Матвей скрывается в душевой, а я лезу в его холодильник. Он совсем маленький, больше похожий на тумбочку и без морозильной камеры. Но чистый внутри и без посторонних неприятных запахов.
Нахожу немного копченой колбасы, кусочек сыра и даже свежий огурец. В пакете на столе обнаруживается пол батона.
Я не сильна в кулинарии, но, думаю, что бутерброды осилю. Блюда я не нахожу, поэтому размещаю то, что получилось, на разделочной доске.
Наливаю из–под крана воду в чайник и нажимаю тумблер.
Матвей появляется через пятнадцать минут. В боксерах и с полотенцем на плечах.
– Садись, – немного смутившись, проговариваю я.
Еще не привыкла к его наготе.
– Где воду для чая взяла? – спрашивает он, усаживаясь на табурет.
– В кране, – недоуменно поднимаю брови.
А где еще ее берут?!
– Она не пригодна для питья, – кивает в угол за холодильник на большую пластиковую канистру, – питьевую я покупаю в супермаркете.
– Ой! Прости, я не знала! – выключаю, не успевший закипеть чайник, и выливаю воду в раковину, – его промыть, наверное, надо?
– Не привыкла к такому, Принцесса?.. – тихо спрашивает Матвей.
Я замираю. Его вопрос ставит в тупик. Конечно, не привыкла! Но я ведь не веду себя, как изнеженная барышня!
– Многие покупают питьевую воду…
– Ань, – он берет меня за руку, тянет на себя и усаживает на колени, – при чем тут вода?..
– Меня это не пугает, – произношу твердо, глядя ему в глаза.
Он проводит ладонью по моей спине, обхватывает талию и зарывается носом в волосы.
– Это не навсегда, – сдавленно произносит Матвей, – когда–нибудь у меня будут деньги. Я все для этого делаю.
– Не сомневаюсь, – провожу кончиками пальцев по жесткой щетине, – но для меня это не главное…
– Еще немного, и я рассчитаюсь с долгами за сервис, – будто, не слыша меня, продолжает говорить он, – а потом буду расширяться…
– Матвей…
– Ты ни в чем не будешь нуждаться… Нужно только немного потерпеть…
– Матвей, уверена, так и будет… но я хочу быть с тобой уже сейчас…
Провожу губами по щеке, затягиваясь его запахом. Запахом геля для душа и чистой кожи. А еще какой–то чисто мужской энергии и силы.
Его рука накрывает мой затылок, а рот впивается в мой. Я уступаю напору, размыкаю зубы и впускаю его язык. Поцелуй получается жадным, до боли в губах, до стука зубов. Так он меня еще не целовал. Будто пытается заклеймить.
Зарываюсь пальцами в сырых волосах, дрожу от его напора.
– Давай снимем платье, – хрипит он мне в рот.
– А душ?..
– Потом…
Я торопливо расстегиваю ворот, а Матвей уже тянет его за подол вверх. Какое–то время пожирает взглядом черное кружево на моей груди, быстро расстегивает лифчик и откидывает его в сторону.
Приподнимает меня немного и захватывает ртом сосок. Желание
