– Соседей можно и убрать, если будут мешать… – поделился Мясников. – Но сначала мы тебя отвезем в салон красоты.
– Куда-куда?
– В салон красоты, – повторил Мясников. – Моя дама сердца подрихтует тебя по-быстренькому, мордашку подкрасит, платье подгонит.
– Зачем? Вы же меня убить собираетесь! Или…
Озвучить вслух свои самые страшные предположения я не решилась. Слишком страшно прозвучали бы слова о надругательстве…
– Убивать? – переспросил Мясников. – Нет!
– А… А что тогда? Как же место тихое, соседей не будет…
– Мертвой ты мне ни рубля не вернешь.
О черт… Похоже, меня везут в бордель! Это даже похуже смерти.
– Улыбнись, Мия! Если бы не мой кореш, я бы тебя живо по самым тусняковым клубам для мужчин пустил. Начал бы с тех, что рангом повыше, а закончила бы ты в притоне вонючем для всякого сброда. Деньжат бы поднял немало. Но на твое счастье, приглянулась ты моему корешу… Кстати говоря, он считает, что и ты встрече будешь несказанно рада. Сказал, чтобы с головы твоей ни одного волоска не упало. Поэтому… хоть я тебе и не рад, но дружить со мной ты будешь обязана. Сиди тихо и не рыпайся. Дружба дружбой, но от несчастных случаев никто не застрахован. Например, машина резко затормозит, а ты случайно раз двадцать о приборную панель можешь удариться.
– Я молчу, – проглотила ком страха.
Так… Меня не убьют, не сдадут в бордель. Везут в качестве подарка приятелю Мясникова.
Меня насторожили слова, мол, я тоже буду несказанно рада встрече!
Ничего подобного.
Я с криминальными элементами дружбу никогда не водила. Поэтому понятия не имела, о чем говорил коллектор, ждала своей участи с замиранием сердца и пыталась запомнить дорогу.
Дама сердца Мясникова оказалась тощей, как доска, в противовес жирдяю и очень вредной, со склочным характером.
– Я ради тебя салон открыла в нерабочее время! Поживее… – зыркнула на меня недобро и хищно начала набивать тональник на руку.
– Пись, золотая моя… Не дуйся. Дело срочное, потом твой Пельмешек загладит свою вину! – засюсюкал жирный коллектор и попытался приобнять свою даму, но она в ответ стукнула его по руке расческой.
– Руки!
– Держу при себе! – поднял пухлые ладони Мясников, сел в угол и молча наблюдал за работой своей дамы. – Одежда готова?
Пришлось повиноваться и сесть в кресло, под хищные, но довольно умелые руки визажистки. Она быстро подкрасила мне лицо и принялась завивать волосы плойкой, обильно сбрызнув лаком.
– Не мешай мне работать!
Дама воинственно взмахнула плойкой, быстро соорудила на моей голове прическу Мальвина, закрепила локоны заколками с крупными цветами.
– Переодевайся! – швырнула в меня белый сарафан с крупными маками и кинула под ноги бежевые босоножки.
Теперь я выглядела, как девочка-подросток, отчего в груди еще сильнее похолодело: не хватало мне еще попасться в руки какого-нибудь садиста-извращенца!
Мясников пошушукался со своей зазнобой, посмотрел на меня, потом на фото в телефоне.
– Ну как?
– Один-в-один, Пись. Ты моя волшебница…
Мясников все же умудрился шлепнуть толстыми губами даму в скулу и поторопил меня:
– Ну, чего стоишь! Шевелись давай… Кавалер уже ждет! Догадалась, кто?
– Нет, – сглотнула ком отвращения и страха.
– Топай через дорогу. В ресторан «Виват». Для тебя, между прочим, сняли целый зал.
Я шла ни живая, ни мертвая. Ноги плохо слушались, каблуки цеплялись за асфальт. Привилегии совсем не радовали, наоборот, пугали.
Как дошла, как прошла в ресторан под прицельными взглядами амбалов, не запомнила. В банкетном зале играла музыка – песенки, которые крутились на вершинах хит-парадов, когда мне было лет пятнадцать…
Прямо напротив входа стоял высокий мужчина с одной розой. Костюм был дорогим, как и массивные золотые часы на запястье. Он шагнул мне навстречу, распахнув объятия.
– Красотка! Как в первый раз! – сдавил и смачно шлепнул губами в щеку. – Не узнаешь, что ли, Манцевич?
– Нет…
– Баранович Олег!
– Баранович?!
Мой рот распахнулся, так и оставшись открытым.
Тот самый Олег, из-за которого мы с Олькой поругались. Красавчик-второгодник!
Только теперь он выглядел, словно ему было лет сорок с небольшим. Он сильно погрузнел, короткие волосы серебрились на висках, лицо сильно изменилось. Кривой шрам на щеке добавлял ему возраста и выглядел жутко.
– Ты… изменился, – выдавила я с трудом.
– Зато ты – ничуть! Помнится, наше свидание сорвалось, я бы повторил… – сверкнул глазами.
– А я… Я, знаешь ли, рада была повидаться. Давай в следующий раз на встрече одноклассников пересечемся? Может быть, в следующем месяце или осенью уже? Все из отпусков вернутся… – защебетала я.
– Я бы хотел повторить наше свидание! – в голосе Барановича зазвенел металл. – Кажется, кое-что интересное так и не случилось…
Мужчина обвел взглядом мои ножки.
– Пора это исправить.
Слова Барановича отозвались судорожным сжатием диафрагмы. Острая колющая боль пронзила живот. Я чуть пополам не сложилась! Даже страдальческое выражение на лице изображать не пришлось. Стало по-настоящему плохо, твердый комок встал в районе горла, не пропуская ни одного звука.
Я мгновенно припомнила слова Мясникова о кореше, который подбирал женщин, похожих типажом на бывшую жену!
Нехорошо это, подумала я.
К тому же меня напрягал сарафан – почти детский!
Баранович тем временем не стал терять время зря, оплел мою талию крепкой рукой и повел в сторону столика.
– Прошу!
Он отодвинул для меня стул и помог сесть, вел себя очень вежливо.
Пока вежливо, одернула я себя.
Не станет нормальный человек искать встречи так, как сделал это Баранович. Хотелось бежать без оглядки, но я знала, что снаружи дежурят дуболомы Мясникова, да и сам Баранович неспроста выглядел так, словно его сорок лет по злачным местам мотало, а ведь он всего лишь немногим старше меня! Буквально года на три…
То есть этому потертому мужику и тридцати лет еще не исполнилось! Но взгляд у него – брр… До мурашек! Проникающий под кожу, ледяной, но похотливый.
Мне вдруг захотелось умыться. Встать под горячий-горячий душ и тереться мочалкой часа три, чтобы смыть с тела следы его липкого, душного взгляда.
– Десерт будешь?
– Я бы…
– Десерт! – перебил Баранович.
Вокруг зашуршали официанты, расставляя приборы. Баранович не сводил с меня глаз. Я натянуто улыбалась. Меньше всего мне хотелось находиться рядом с этим человеком, но прямо показывать свои истинные эмоции я не решалась.
– Давно не виделись, Олег. Как у тебя сложилась жизнь? – спросила я.
– По-всякому, – усмехнулся нехорошо. – С тех пор, как замели, сменил две колонии.
Мурашки поскакали по спине как безумные зайцы!
– Потом нашел дельце выгодное, без сложностей не обошлось, но жизнь наладилась…
Баранович сплел пальцы, усыпанные массивными перстнями.
– Василий говорил, что вы дружны.
– Толковый мужик! – согласился Баранович.
– Еще он обмолвился, будто я на твою бывшую жену похожа, – добавила осторожно, опустив детали и способ, которым до меня донесли эту крайне ценную информацию.
В ответ Баранович цыкнул и с громким противным звуком придвинул свой стул к моему, забросил руку на спинку и начал перебирать мои волосы пальцами.
– Вообще-то наоборот. Баба у меня была. Гнилая шкура оказалась! Оставила.
– Ты по ней скучал?
– По женской ласке я скучал, но потом тема поднялась в разговоре с мужиками, я увидел твое фото и меня как шибануло! – Баранович сделал паузу. – Не ты похожа на мою бывшую, а наоборот. Понимаешь? Ты, Мия, меня еще в то время зацепила. Если бы не менты поганые, ты бы моей подругой стала… Потом жизнь разметала, раскидала, но… Но и расставила все на свои места! Вернула на круги своя! – посмотрел на меня с аппетитом.
– Василий рассказывал, что у меня… кхм… сложности некоторые?
– Про долги в курсе. Считай, что их уже нет.
