за что не получится.
— Миш.
— Давай позже поговорим. Я невообразимо по тебе соскучился. Все эти твои поездки... Отвык я уже так долго с тобой не видеться, — да, последнее время я летала пару раз за границу. — Да и последние наши встречи оказывались довольно мимолётными.
С ужасом осознаю, что Миша наступает на меня, своим телом оттесняя к стене, более того, он надёжно удерживает меня в кольце своих рук. А я не знаю, как из этого положения выпутаться. Не с лету ведь в лоб бить, когда он мягко ласкает мои бедра и горячим дыханием согревает мне шею.
А может, наоборот, так и надо?
— Миша. Я серьезно. Это не подождет, — его губы спускаются всё ниже. Господи, ну почему я это не предусмотрела? Можно ведь было приготовить ужин. И уже тогда за какой-никакой преградой в виде кухонного стола выложить всё, что я намереваюсь ему сказать! — Миш!
— Ммм...? — он мурлычет как кот, лаская языком кожу на моих ключицах, посылая мурашки своим прерывистым дыханием. — Что такого ужасного стряслось?
Мужчина уверенно прижимает меня к стене, отнимая возможность пошевелиться или высвободиться из его нежного плена, его губы медленно спускаются ниже ключиц, а руки увлечённо исследуют бедра. Да, он отлично знает, от чего я теряю голову...
Но решение уже принято и отступать мне некуда.
Я пытаюсь увернуться, кладу ладони на его плечи и с силой стараюсь оттолкнуть эту махину от себя хоть на какое-то приличное расстояние.
Миша, видимо, вконец обалдел от подобного поведения, а его брови сошлись над переносицей.
— Саша, ну что за дела? Неужели нельзя поговорить потом?
— Нет. Миш, мы больше не сможем видеться.
Сошедшиеся всего секунду назад над переносицей брови мгновенно взлетели вверх.
— Сейчас я совсем не понял. В каком смысле — не сможем? — этот недоверчивый тон... удивление во взгляде... да, пожалуй, именно так я и представляла себе изначальную мужскую реакцию.
— Я ухожу, Миш. Я так больше не могу, прости, — чёрт! Только этого не хватало! Голос начинает дрожать! Не так-то просто оказалось вычеркнуть из жизни шесть лет довольно крепких и честных отношений без обоюдного предательства и откровенного обмана. — Давай мы спокойно обсудим. И ты примешь мое решение.
Миша перевёл взгляд в сторону, не торопясь осмотрел комнату, как будто пытался из окружающей нас обстановки выцепить какое-нибудь правдоподобное, достаточное объяснение и найти ответ на ещё непрозвучавший вопрос ПОЧЕМУ, нервно прикусил нижнюю губу и только потом вновь обратился ко мне.
— Я даже не знаю, что сказать, — его подбородок угрожающе выдвинулся вперёд. — Что ты себе напридумывала? Это что, у нас теперь в моде подобные капризы?
— В какой моде, Миша? Я пытаюсь тебе сказать, что не смогу так дальше жить. Я хочу разойтись..
— Нет. Ты хочешь не разойтись по обоюдному желанию. Ты хочешь просто от меня уйти. У тебя что, очередные тяжёлые дни? Ты что несёшь-то? — последнюю фразу он просто выплюнул мне в лицо, ощутимо схватив меня за плечо.
— Прекрати.
— Я? Прекратить? Это ты перестань нести всякую чушь и иди ко мне! Сделаем вид, что этого разговора не было.
Наш разговор стремится куда-то не туда.
— Нет, Миш. Закрывать глаза мы больше ни на что не будем.
Агрессия просто волнами исходит от стоящего передо мной человека. Да, я знаю его и таким. И даже вот такой, неудержимый и бешеный, он мне нравился всегда.
— Хорошо. Давай тогда. Давай, начинай свой рассказ. Что случилось? Что за такие резкие решения? Я слушаю тебя, — Миша отодвигается от меня на несколько шагов назад и складывает руки на груди.
Оо дааа, мне знаком этот высокомерный тон. Сарказм громких слов обычно хлестает наотмашь. Но меня это раньше никогда не касалось. Никак.
— Я не могу постоянно жить у границы твоего мира. Ты не можешь постоянно метаться. Миша, ты свой выбор сделал. И не можешь лишить меня моего собственного. Я просто хочу жить своей жизнью.
— Ты несёшь бред. Тебе всегда было хорошо со мной! И неизвестно ещё, кто живёт на границе.
— Известно.
— Саша!
— Я понимаю, для тебя это бред. Но только потому, что ты так привык и тебе так удобно. Ты не хочешь ничего менять, — следующую фразу я произношу железобетонно, потому что вкладываю в неё всю свою страсть и эмоции. — А Я ХОЧУ. Я хочу жить по-другому.
— По-другому, значит…
— Да. Я хочу спокойно разойтись. Мирно. Как взрослые люди.
— А я, например, не хочу, — его грубый, возмущённый тон говорит только об одном, ещё пара минут, и начнётся скандал. — Что будем с этим делать?
— Ты не сможешь меня удержать. Ты не сможешь мне дать то, что нужно любой женщине.
— Смогу, — больше я не выдерживаю, кажется, нервы начинают сдавать. Его моральное давление чувствуется на почти осязаемом уровне. ОН меня точно раздавит…
— Я НЕ ХОЧУ ТАК БОЛЬШЕ! — голос срывается в неконтролируемый крик, на глаза выступают слёзы, а говорить ровно больше не получается. Ненавижу проявления женской слабости! Ненавижу!
Я знала, что он меня просто так не отпустит. У нас случались подобные разговоры. Это было всего лишь дважды, но было. И тогда он вёл себя совсем иначе. Реагировал спокойно, соглашался, ненадолго отстраняясь, чтобы потом вновь появиться в моей жизни. А теперь всё абсолютно по-другому. Нетерпимо. Жёстко. Без уговоров. Категоричное мужское «НЕТ».
— Я ХОЧУ НОРМАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ! Я УСТАЛА, МИША! УСТАЛА! ЛОВИТЬ ВЕЧНОЕ ОСУЖДЕНИЕ В ГЛАЗАХ ВСЕХ ТВОИХ ДРУЗЕЙ И ИХ ЛИПКИЕ ВЗГЛЯДЫ! СЛЫШАТЬ ТВОИ РЕДКИЕ РАЗГОВОРЫ ПО ТЕЛЕФОНУ С ЖЕНОЙ! Я УСТАЛА ОТ ТВОИХ «НАДО»! Я УСТАЛА СМОТРЕТЬ НА ТО, КАК МОЯ ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ МИМО! Я ХОЧУ НОРМАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, КОГДА ОТ МЕНЯ НЕ БУДУТ БЕГАТЬ К ДРУГОЙ, А МОИ ИНТЕРЕСЫ СТАВИТЬ НИЖЕ СОБСТВЕННЫХ!
Всего секунда мне понадобилась, чтобы восстановить утерянное душевное равновесие. И я продолжила уже спокойнее.
— Я хочу иметь мизерную, хотя бы пристальную надежду на счастливое будущее. Я хочу свою семью. Время, которое
