в мою жизнь Таллии, которая оказалась вовсе не немой. На самом деле мне плевать, ведь теперь мне интересно узнать, чем всё это закончится.
Знаю я, чем закончится. Таллия будет в моей постели. Она задержится там на несколько ночей, а потом я снова буду мрачным мудаком.
Чёрт, Киф.
— Да, что тебе? — грубо отвечаю я.
— Мой отец женится через две недели. Ты же не кинешь меня, да? Ты придёшь? — нервно спрашивает он.
— Хм, я подумаю.
— Каван, мне нужна моральная поддержка, эта стерва уже сыночком меня называет, а мать пытается убить их обоих. Я живу в аду.
— Зато тебе не скучно, — смеюсь я.
— Мудак. Ты нужен мне.
— Я буду. Обещаю. Только напомни мне за день до свадьбы, я понятия не имею, где пригласительный.
— И тебе лучше взять кого-нибудь, точнее, женщину. Иначе моя будущая мачеха решит свести тебя со всеми своими незамужними клиентками.
— Уже две матери хотят тебя женить. Не задумывался о том, что они правы?
— Ты рехнулся? Никогда. Ещё раз в это дерьмо я не влезу.
Никогда, — злобно цедит Киф. — Я не собираюсь выходить из нашего с тобой клуба холостяков.
— Мы состоим в каком-то клубе?
— Да. Ты что не помнишь? Мы говорили об этом. Ты и я, и наш клуб холостяков. Когда ты выйдешь из госпиталя, мы поедем в твой клуб и снимем девочек.
Кривлюсь от его предложения.
— Вообще-то, я уже вышел из госпиталя и не собираюсь в клуб.
— Ты что?
— Мне нужно идти. Пока, Киф, я как раз собираюсь начать охоту за своей парой на свадьбу. Говорят, что свадьбы сближают, — смеюсь я и отключаю звонок.
А теперь я собираюсь немного дальше продвинуться в своём расследовании.
Таллия
Господи, поверить не могу! Не могу до сих пор прийти в себя!
Какой ужас, и как стыдно теперь!
— Кто он такой, Тэлс? — интересуется Ал, прижимая к себе свою девушку. Хотя он меняет их постоянно, поэтому я не запоминаю их имён. Это бесполезно. Только привыкаю к одной, появляется другая.
И она точно не работает с нами в клубе. Она просто была там однажды, и мой друг привёл её домой. Жить с парнем это отвратительно. Такое чувство, что у мужчин в любом возрасте постоянный период полового созревания.
— Не важно, — раздражено передёргиваю плечами. — Он больше не появится.
— Почему я о нём ничего не знаю? Мне казалось, что у нас с тобой нет тайн друг от друга, — упрекает меня Ал.
— Потому что это не важно. Я говорю тебе только важные вещи.
А он… никто. Таким и останется. Встретимся завтра. — Я быстрее иду к клубу и юркаю под рукой охранника, пока он флиртует с какой-то девушкой.
Как будто моя жизнь лёгкая, теперь появился маньяк, преследующий меня. И ведь я поступила правильно, правда? Я поступила так, чтобы меня не мучила совесть. Каван просто невыносимый наглец. Он напал на моего друга, хотя сильных повреждений не оставил, только пара синяков будет. А я знаю, насколько Каван силён. Он уничтожает людей кулаками в прямом смысле. Эту часть своих воспоминаний я отгоняю постоянно, потому что работаю в том же клубе. И ведь эти люди, пришедшие сюда, чтобы повеселиться и расслабиться, даже ни о чём не подозревают, как и я раньше. Да, я подписала договор о неразглашении тайной информации, но всё равно, внизу людей убивают. Они ведут себя, как звери.
Переодеваюсь в форму, состоящую сегодня из короткого топика яркого жёлтого цвета и джинсов. Собираю волосы в хвост и наношу макияж. Это необходимость. В этот клуб берут на работу только девушек модельной внешности или же по знакомству. Я второй вариант. Вокруг меня одни красотки, и я не вписываюсь в их ряды.
Но я прихожу сюда работать, а не заводить знакомства.
Хватаю блокнот и выхожу в зал. Менеджер передаёт мне номера столиков, которые я сегодня обслуживаю. Если честно, то мне не нравится здесь работать. Слишком громкая и безжизненная музыка. Она бьёт по затылку, и я не понимаю, как, вообще, такое может нравиться людям. Музыка — это история. Это намного больше, чем звуки. Это тонкий чувственный рассказ о чём-то важном, о чём невозможно сказать. Это личное. Это прекрасно. А в этом клубе она ужасна. Терпеть не могу подобные басы. Мне нравилось работать в стриптиз-клубе, потому что там всегда была идеально подобранная музыка. Теперь я, конечно, понимаю почему. Кавану нравятся музыка и танцы. Это удивительный выбор предпочтений для такого, как он. Хотя всё это перечёркивается тем, что я о нём знаю.
Вообще, пора бы выбросить этого придурка из головы. Но нет, я всё время думаю о нём. Почему-то я постоянно прокручиваю в голове наши недолгие беседы. Он такой странный. Господи, ну почему люди такие странные здесь?
Разношу напитки и ловко избегаю флирта на работе. Пьяные мужчины невыносимы, но ещё хуже девушки. Когда они напиваются, то творят ужасные вещи. Они перестают быть женщинами, становятся дерьмом и оставляют такое же дерьмо после себя. Как можно позволять себе превращаться из роскошных и милых представителей планеты в самое худшее, что можно представить?
Или я чего-то не понимаю?
Внезапно натыкаюсь на одного из гостей. Слава богу, мой поднос пуст.— Простите, — говорю я и делаю шаг, чтобы обойти человека, но он не позволяет мне этого. До моего носа доносится знакомый аромат одеколона. Он лёгкий и сладкий. Я резко поднимаю голову.
Хищная улыбка появляется на губах мужчины, которого я уже терпеть не могу.
— Прекрати, — шиплю я, указывая пальцем на Кавана, стоящего напротив меня. Я вновь делаю шаг в сторону, он туда же.
— Да что тебе нужно от меня? Я на работе! — кричу ему.
Каван наклоняется ко мне, и я задерживаю дыхание.
— Я приехал за тобой, Таллия. Собираюсь поужинать, решил пригласить тебя составить мне компанию. На самом деле я мягко настаиваю на этом, — шепчет он. Каждый раз, пока он говорит, его дыхание касается моего уха, и моё тело отвечает мурашками… хм, страха. Это точно страх.
— Я на работе. И я не ужинаю так поздно. Благодарю за предложение, но отклоняю его, — сухо отвечаю и отодвигаюсь.
— Я не принимаю отказов. Жду тебя у
