— Ты могла бы назвать меня и похуже, — язвит он, наклоняясь ближе и прижимаясь ко мне всем телом. Мой взгляд опускается на его губы, думая, что он собирается попытаться поцеловать меня, но он сбивает меня с толку — что его очень забавляет, — когда говорит. — Тогда заходи сама.
Моему мозгу требуется пара секунд, чтобы осознать, что происходит вокруг меня, но, когда я, наконец, отрываю взгляд от Тео, я обнаруживаю, что он придерживает для меня канат, чтобы я могла проскользнуть на ринг.
— С-спасибо, — бормочу я, к его большому удовольствию, и снова поворачиваюсь к нему спиной.
Он рычит, когда я наклоняюсь и забираюсь внутрь, но я никак не реагирую, поскольку смотрю на пару перчаток, которые Ганнер протягивает мне. Он подозрительно торчал здесь, не сводя с меня глаз весь день.
Если бы ситуация была другой, я могла бы быть раздражена тем, что Круз нагло отправил его присматривать за мной, но в основном я просто благодарна. Приятно быть окруженной людьми, которым небезразличны придурки, которых мама приводила в мою жизнь на протяжении многих лет.
— Задай ему жару, коротышка.
— Будет сделано, Джи, но мне это не нужно. Я хочу, чтобы было больно.
— Жестоко. Мне это нравится.
Он бросает перчатки на пол и вместо этого хватает немного скотча, в то время как я закатываю глаза.
— Мы не хотим испортить эти красивые ручки, — мягко говорит он, и я неохотно позволяю ему укутать меня.
Когда я оборачиваюсь, Тео смотрит на меня с ухмылкой и огоньком в глазах, от которого у меня в животе порхают бабочки.
— Покажи на что ты способен, Чирилло.
Он качает головой, глядя на меня.
— Уверенность в себе так чертовски сексуально на тебе смотрится, Мегера.
— Смотреть, как ты корчишься от боли, будет еще лучше.
Он все еще смеется надо мной, когда я бросаюсь вперед и бью кулаком прямо в центр синяка, покрывающего его ребра.
Это удар ниже пояса? Возможно. На самом деле мне наплевать.
Весь воздух вырывается из его легких, когда он наклоняется. Высокомерное выражение на его лице сменилось выражением шока.
— О, прости, ты хотел, чтобы я притворилась, что дерусь с девушкой?
Его ухмылка возвращается, и быстрее, чем я ожидала, он бросается на меня.
Моя спина с глухим стуком ударяется о пружинящий пол, но я не позволяю этому остановить меня.
Используя каждую унцию силы, которая у меня есть, и все навыки, которым меня научили эти парни, мне удается вырваться из его хватки и сильно ударить коленом ему в живот, заставляя его упасть на бок, чтобы перевести дыхание, когда я вскакиваю на ноги.
— Ты справишься, коротышка, — говорит Ганнер, поднимая телефон и записывая нашу драку.
— Серьезно? — Спрашиваю я.
— Что? Круз захочет это увидеть.
Отмахиваясь от него, я поворачиваюсь обратно к своему противнику.
Его глаза почти черные, хотя, когда он поднимает руку, чтобы откинуть волосы со лба, я задаюсь вопросом, является ли это его жгучей потребностью победить или просто чистым неразбавленным желанием, когда он смотрит на меня.
— Давай, Красавчик.
— Красавчик? — Он усмехается. — Симпатичный мальчик легко отделался бы, позволил бы тебе победить. У меня нет никаких намерений делать ни то, ни другое.
На этот раз я готова, когда он бросается на меня, и блокирую каждую его попытку, умудряясь нанести несколько собственных ударов.
Все больше и больше парней толпится вокруг ринга, чтобы посмотреть на наш поединок, все они выкрикивают мое имя в знак поддержки и подстегивают меня.
— Давай, Коротышка. Надери ему его претенциозную задницу, — знакомый голос гремит над остальными.
Оглянувшись, я обнаруживаю Ксандра, стоящего там с широкой, гордой улыбкой на лице.
— Ты справишься, — одними губами произносит он, придавая мне уверенности, в которой я так нуждалась.
Тео все еще пьет воду из бутылки, которую ему кто-то дал, когда я налетаю на него, выбиваю бутылку у него из рук и швыряю ее через весь зал.
Я блокирую все эмоции, кроме гнева и ненависти, которые он разжигает во мне, и отдаюсь ему все, что у меня есть.
Мои мышцы ноют, легкие горят, но, черт возьми, когда пот начинает покрывать наши тела, я почти уверена, что никогда не чувствовала себя лучше.
— Умф, — хмыкает Тео, когда мне удается выбить его ноги из-под него, и он приземляется на спину с такой силой, что по моему телу пробегает дрожь.
Однако я не даю ему ни секунды на то, чтобы прийти в себя, прыгаю на него сверху и, надеюсь, борюсь с ним до победы.
— Давай, Коротышка. Ты можешь это сделать, — кричит Ксандер, когда я прижимаю руки Тео к коврику над его головой.
Я смотрю на него сверху вниз, наши взгляды встречаются, когда моя грудь вздымается.
Чертовы пряди волос, выбившиеся из-под повязки, падают мне на лицо, и пот струйками стекает по спине, пока я жду объявления о победе.
На его губах появляется улыбка, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к нему бедрами, когда чувствую, как он твердеет подо мной.
— Должен сказать, Мегера, — говорит он между тяжелыми вдохами. — Я впечатлен.
Я усмехаюсь, не желая от него никакой похвалы.
— Пять, — кричит кто-то, наконец-то начиная обратный отсчет до моей эпической победы. — Четыре.
— Но, — говорит он, его глаза темнеют, а ухмылка становится шире.
— Два.
— Не настолько впечатлен.
Визг срывается с моих губ, когда он переворачивает нас.
Мы меняемся позициями, он сжимает мои запястья так крепко, что, клянусь, мои кости трутся друг о друга.
— Ты слишком рано начала праздновать, детка. Прими это как урок. Никогда не предполагай победы, пока ее не объявят.
— Я ненавижу тебя, — киплю я, пытаясь выгнуться под ним, но он, блядь, как свинцовый груз, вдавливающий меня в мат.
— Ты уверена, или тебе просто не нравится, как сильно ты меня хочешь?
— Пять, — снова зовет кто-то, когда он наклоняется, приближая наши носы так близко, что они почти соприкасаются.
— Заноза в заднице.
— О, да ладно тебе, Мегера. Мы оба знаем, что ты можешь добиться большего, — насмехается он.
— Прекрасно, ты самодовольный, эгоцентричный, претенциозный, заносчивый засранец. Я надеюсь, что карма засадит тебе в задницу кактусом за это дерьмо. Боком.
— Черт, меня так заводит, когда ты говоришь, что любишь меня, — выдыхает он, не сводя глаз с моих губ.
— Два. — Я едва слышу обратный отсчет, когда между нами потрескивает электричество.
— Ты, должно быть, расстроена, что проиграла, детка, — растягивает он слова. — Теперь ты не получишь ничего из того, что хочешь.
— Один.
Широкая самодовольная улыбка озаряет его лицо, но он не садится. Он не сдвинулся ни на гребаный дюйм.
— Пошел ты, придурок.
Но он делает чертовски противоположное, несмотря на мои попытки сдвинуть его с места.
Кончик его языка пробегает по краю моей челюсти, пробуя меня на вкус, пока его нос не касается моего уха.
— Но в том-то и дело, Эмми. — Дрожь пробирает меня, когда я слышу, как он рычит мое имя. — Возможно, ты чертовски возбуждаешь меня своим грешным телом и порочными словами. Но единственный человек, который заставит меня кончить в ближайшее время, — это ты.
Желание пронзает меня, как удар молнии, и мои бедра сжимаются, чего, я знаю, он не упустил.
— Вазелин уже закончился, босс? — Язвлю я.
Рычание вырывается глубоко из его груди.
— И ты можешь отрицать это сколько угодно, но я знаю, как сильно ты хочешь заставить меня развалиться из-за тебя прямо сейчас. Как сильно ты хочешь сдаться и встать передо мной на колени.
— Пошел ты, — шиплю я, мое дыхание только учащается, когда образ, который он так ярко нарисовал, воспроизводится в моем сознании.
— Нет, потому что ты не победила, так что не ты командуешь. Это я.
Вздох вырывается из моих легких, когда он внезапно вскакивает, позволяя потоку холодного воздуха пробежаться по моей пылающей коже.
— О, не будь обиженной неудачницей, детка. Это был хороший бой.
