Алек резко вывернул руль и ударил по тормозам. Она лишь заметила его обеспокоенный взгляд.
О, нет-нет, только не сейчас…
Удар, какой-то скрежет и паутина трещин побежала по лобовому. Пенни в оцепенении смотрела на свою руку, которая вцепилась в ручку двери. Она поверхностно и часто дышала. Так нельзя дышать. Кожа мгновенно покрылась мелкими каплями пота. Она ощутила это всем телом.
— Вылезай скорее, ну! — голос Алека, будто вдалеке, приглушен собственным сердцебиением. Что произошло? Дверь открылась, мужская рука отсоединила ремень безопасности и Пенни тут же вскочила с места, отталкивая Алека, убегая от машины дальше, в лес, чувствуя что её вот-вот стошнит.
Ты знаешь, как правильно дышать. Чёрт возьми, Пенелопа! Дыши! Правильно!
Мысли вихрем проносились в голове, а ноги перебирали по земле, сминая ветки и траву под собой. Она не знала, сколько бежала, но в какой-то момент остановилась и схватилась за ствол дерева.
Дышать. Глубоко. Считать.
Не помогало.
Руки тряслись, а в ушах громыхало сердцебиение. Настолько частое… Настолько громкое.
Деревья, ветки, стекло, покрытое мелкими трещинами, машина, покореженный металл. Снова деревья, ветки, покареженный металл… и вновь…
Глаза. Надо моргать.
Дышать. Правильно.
Вдох. Выдох. Задержка дыхания.
Вдох. Выдох чуть дольше. Ещё задержка.
Вдох… Выдох…
— Пенни! Пенни! — голос где-то будто вдалеке, будто через толщу воды.
Когда мужчина нашёл её, Пенни всё ещё не могла выйти из оцепенения. Она смотрела на него, но будто не видела, он что-то говорил, но Пенни не разбирала.
Вдох. Выдох.
Как учил доктор Миллс.
После аварии Пенни часто накрывали панические атаки. Она помнит первую такую внезапную и совсем незнакомую. Чувства, что она испытала, мог понять только тот, кто сталкивался с таким лично. Тогда она была в компании друзей и сначала ребята в непонимании смотрели на неё — кто-то в удивлении, а кто-то немного насмешливо. Когда Пенни покрылась мелким потом и её забила дрожь, стало ясно, что с девчонкой происходит что-то плохое. Она слышала "Дыши глубже" от подруги Нолы, и помнила её теплые руки, с силой сжимавшие плечи…
Теперь тоже руки. Кто-то трогал её лоб, щёки.
Мужской голос.
Успокаивающий.
Дыхание приходило в норму. Рядом кто-то был.
Алек
— Алек! — собственный голос выносит её из этого состояния. Пенни моргнула и сфокусировала взгляд на мужчине, а затем посмотрела вокруг.
Автомобиля не было видно, но Алек был рядом. Дыхание снова начало учащаться и, закрыв глаза, Пенни сделала глубокий вдох и выдох, чтобы прогнать окончательно панику.
— С тобой все хорошо? — открыв наконец глаза, спросила Пенни. Ей надо было говорить. — Прости, со мной такое бывает… — она провела рукой по мокрому лбу и улыбнулась мужчине.
Хоть о чем, любая тема.
— Ты бывал в Испании? — неожиданный вопрос, но не о её состоянии же сейчас говорить, — я не была. Хоть моя мать там родилась и жила там, пока отец не забрал её в Лондон…
За разговорами они шли куда-то, куда вел Лестер. Пенни категорически не хотела возвращаться к машине. Все её вещи и даже книжонка остались там, в рюкзаке, но возвращаться ей было нельзя. То есть, вряд ли бы её накрыло ещё одной атакой, но видеть потом искареженную машину каждый раз, когда закрываешь глаза, ей не хотелось. Пенни крепко держала мужчину за руку, иногда подскальзывалась на скользкой траве в этих своих кроссовках и смущённо хлопала глазами, ругая себя за неуклюжесть.
Только оказавшись в доме Алека она смогла окончательно прийти в себя. Горячий чай и стены её успокоили.
— Как теперь быть? Раз дождь кончился, может, я сама найду дорогу? Нога не болит. Правда. — честное слово, Алек, вчерашний секс был волшебным и вылечил мою ногу, хотелось добавить. Но она сидела с кружкой в руках и серьезно смотрела на него. Нога и вправду не болела и Пенни готова была идти. Разве что…
Разве что не хотела.
Алек
"Плохо мать твою, очень нехорошо", — думал Лестер рыща глазами вокруг себя. К счастью, машина пострадала не настолько, чтоб полыхнуть к херам и подпалить собой лес. Не хватало еще попасть на первую полосу какого-то таблоида. Так и лезли в голову заголовки: Бывший майор Лестер потерял возможность палить по людям и теперь жжет леса. Алек поморщился от гадливости воспоминаний. Столько дерьма им было выпито за недолгий срок, пока шло судебное разбирательство.
— Пенни? — снова выкрикнул он, раздвигая близлежащие ветки. Девчонка, видимо, в панике сбежала подальше от него и машины. Алек усмехнулся. — Я ведь предупреждал, что надо держаться от меня подальше, девочка. — Слишком тихо, чтобы она услышала находясь так далеко, что он и рассмотреть ее не мог в зеленом камуфляже леса. А когда, наконец, нашел, то понял, что дело дрянь. Нет, она была цела физически. Не сломала себе ничего, вопреки его опасениям и знаниям, что он успел скопить о ее ловкости за минувшие сутки. Девчонка застыла статуей, дрожа, как испуганный дикий зверек. Широко раскрытые глаза, полные дикого ужаса, выступивший на лбу пот, иссушенные губы…
Алек сделал шаг навстречу, тихонько ее позвав по имени. Пенни не обернулась и вообще не подавала признаков узнавания. Лестер сразу понял, что имеет дело с паникой, вздохнул, тяжело и обреченно, подошел ближе, так, чтобы держаться в поле ее зрения и не напугать. Медленно опустил руку на впившуюся в ствол клена ладонь, отводя ее в сторону, развернул к себе спиной, спускаясь вдоль ствола, сел прямо на землю, потянув Пенни за собой. Прислонившись к клену, усадил ее на колени, развернув лицом к себе. Дерево приняло их вес, покалывая сквозь рубашку спину шершавой своей корой.
— Тише, девочка, дыши, — поглаживая раскрытой ладонью дрожащую спину, мягко напомнил Алек, выравнивая ритм дыхания, зная, что людям свойственно подстраиваться под человека рядом. Глубокий вдох и медленный выдох. Она смотрит в его лицо, но будто бы мимо. Алек рассматривает черты лица, обводит взглядом губы, н аккуратный носик, ныряет в полные ужаса глаза, ощущая пальцами, как выравнивается ее дыхание в такт заданному им темпу. — Вот так, молодец, — тихая похвала дыханием колышет растрепанные на макушке волосы. “Какая же ты все-таки маленькая, господи”.
Как-то невольно, он переносит руку с плеча, поддавшись желание погладить бледную щеку с дорожками подсохших слез. “И плакса, к тому же”, — уголки губ вдруг трогает улыбкой. Мягкой и такой забытой. Что это? Нежность? Единственная, к кому он испытывал что-то подобное последние несколько лет — Дейзи, и вот вдруг. Алек поспешно убрал руку, коря себя за слабость. Добром это все не кончится.
Как раз в этот момент Пенни сморгнула и в глазах ее, глубоких, таких чистых, отразилось узнавание. Алек облегченно выдохнул. Даже быстрее все закончилось, чем он думал. "Хорошая девочка, умничка", — мысленно похвалил он, вслух заверив, что находится в полном здравии.
— Я неубиваемый, — шутка получилась так себе. Впрочем, шуткой не была. Едва ли она не заметила несколько корявых шрамов на спине, груди и предплечьях.
— В Испании? Бывал на авиасалоне, — давно еще, по молодости, выступал с коллегами на показательных, исполняя фигуры высшего, красовался перед девочками, красивый, молодой, в парадке ВВС. — Красиво, но слишком жарко. — выросший в туманной Британии Алек не любил зной и предпочитал умеренный климат с затяжной осенью и полноценными зимами. — Твоя мама отчаянная женщина, — заметил он задумчиво. — Не каждая бросит все и отправится за мужиком в новую жизнь. — Некоторые скорее мужика бросят ради привычного, насиженного комфорта.
Пенни больше не дрожала и холодный ужас потихоньку уходил из радужки. Алек поднялся, даже не спуская ее с рук, легко, одной лишь рукой опершись о выступавший из земли бугристый корень, а второй поддерживая Пенни за аккуратный, упругий зад, поставил ее на ноги и протянул руку. — Обратно придется пешком. Часа полтора топать теперь, — так себе перспектива, да. Особенно с больной ногой. Стоило вернуться к машине, чтобы забрать вещи, но рисковать и вновь получить истерику Алек не хотел, так что решил отложить решение проблемы на потом. В сарае имелся старенький аппарат для срочной связи с рейнджерами, если нужно подмога на случай лесного пожара, обвала и найденного раненного человека. Можно будет вызвать ремонтников и бригаду для уборки, один он до осени не разгребется. Надо пойти проверить туристические тропы, чтобы разобрать поваленные там ветки и отметить, нет ли опасных мест камнепадов, оползней и обвалов.
