— Ёлка! Ёлочка, ты где? Кыс-кыс, иди ко мне! Ёлка! — обхожу квартиру. Дверь на балкон открыта.
Кошка лежит на перилах, свесив задние лапы.
— Ёлка, блин, упадёшь же! Сколько тебе говорить, не забираться на перила?
Беру на руки, глажу.
На улице солнечно, ужасное пекло. Народу почти никого, все попрятались в тени по квартирам. На качелях две девчонки, присматриваюсь. Это же дочки Светы, Даша и Маша. Они что одни гуляют? Не поняла, Света орёт на весь этаж, если они одни просто выходят из квартиры. Перегибаюсь через перила в попытке разглядеть мать семейства, может она прячется где-нибудь на скамеечке в тенечке?
Но её нет.
— Даша, Маша, девчонки вы одни гуляете? — кричу с балкона.
Девочки задирают головы и машут мне руками. Значит, точно они. Ничего не понимаю, возвращаюсь на кухню за телефоном. По пути на балкон пытаюсь дозвониться Свете, но всё время срабатывает автоответчик.
Девчонки качаются на качели. К ним подходит какой-то мужик, присаживается рядом на скамейку, что–то говорит. Даша с Машей слезают с качелей, идут к нему.
Какого фига они говорят с незнакомым? Или они его знают? Мне тревожно, потому что Света не берёт трубку, а телефона её мужа у меня нет. И я не знаю, кому еще можно позвонить? Мой телефон, прощально булькнув, выключается. Блть.
— Девочки! Эй! — снова зову с балкона.
Но они не реагируют, не поворачиваются, а увлеченно болтают с этим мужиком. Он что-то достаёт из кармана и протягивает им на раскрытой ладони! Меня накрывает паника, потому что они берут!
— Даша, Маша! Быстро домой! Нельзя ничего брать у чужих! — ору что есть мочи.
Мужик поднимает голову, пялится на меня, улыбается. Встает, протягивает девчонкам руки. Они берут его за руки и идут с площадки.
От ужаса не могу вдохнуть, я не вижу лица этого мужика и не могу знать наверняка, но с моим везением я почти уверена, что это тот самый педофил с ориентировки.
— Ёлка, чего делать-то? Он же уведет их! — от паники не могу собрать мысли в кучу.
Бегу на кухню, хватаю счастливую бутылку с подоконника и босиком вылетаю из квартиры. Из лифта выходит соседка-бабуля.
— Вызовите полицию, у нас на площадке педофил! — кричу, залетая в лифт.
Я никогда в жизни так не бегала, выскочив из подъезда, оббегаю дом. Этот хрен снова чем-то угощает девчонок.
— Даша, Маша, быстро ко мне! Матери всё расскажу, что вы у чужих еду берете!
Узнав меня, девчонки пугаются и выбрасывают взятое на песок. Бегут в мою сторону, прячу их за спину.
Мужика узнаю сразу, тот самый извращуга с ориентировки. Между нами метров пять, он улыбается и вообще не выглядит напуганным.
И это очень плохо, потому что мне страшно до ледяного кома в животе.
— Девочки, быстро домой! — командую.
Но они не слушаются, начинают оправдываться, что ничего не съели, а то, что взяли конфеты это не считается. А дядя Саша хотел им котят показать, у него кошка недавно окотилась.
— Вам кто разрешил гулять одним? Света вам всыпет! Это плохой дядька, как Бармалей! Нельзя с ним никуда уходить! — шиплю на них, перехватывая бутылку, за горлышко.
Девчонки валят вину друг на друга, кто-то начинает реветь.
— Ну вот зачем ты пришла? Расстроила малышек. У нас всё так мирно было. — улыбается этот урод.
Если бы я не знала, кто он никогда бы не поверила.
— Я знаю кто ты! Вали из моего двора! Я уже вызвала полицию! — требую, голос отчаянно дрожит.
Этот маньяк улыбается ещё шире и делает шаг к нам. Я отступаю, девчонки цепляются за мою футболку.
— Бегите домой! — прошу ещё раз.
Но девчонки напуганы и только сильнее цепляются за мою одежду.
На улице около тридцати градусов, но меня трясет на адреналине, ладошки вспотели, и я боюсь выронить бутылку, потому что это моё единственное оружие.
— Заберу малышек и уйду! — торгуется со мной мужик.
Мне казалось что педофилы пугливые, и стоит появится взрослому должны пустится наутек, но этот и не думает убегать.
Девчонки начинают реветь ещё громче, до них наконец-то доходит, что здесь происходит.
Не в этот раз и не этих детей.
— Нет, это мои племянницы! Иди на хер отсюда, пока цел! — замахиваюсь на него бутылкой.
Я не собиралась её бросать. Но влажные ладони меня подвели.
Бутылка выскальзывает, летит в сторону мужика, падает у его ног разбившись.
Он поднимает «розочку», рассматривает, перехватывает удобней. Твою мать.
— Быстро домой! Да не ревите вы! Бегите ко мне домой и покормите Ёлку!
Надо их выпроводить, фиг знает, что будет дальше.
Отклеившись от меня, Даша с Машей бегут по тропинке к подъезду.
Маньяк дядя Саша дёргается в их сторону, я преграждаю ему дорогу.
— Не сегодня и не в моём дворе! — шепчу отчаянно.
Наверное, я звучу жалко, но чувствую себя очень смелой и правой.
— Зря, зря, ты влезла, это были мои ляльки. Не люблю, когда меня обламывают, — скалится маньячелло и вытягивает «розочку» перед собой.
Мне жутко, от страха меня дезориентирует, кручу головой по сторонам, не понимая, куда надо бежать, чтобы спастись.
Появляются какие-то прохожие, где-то рядом с гудком останавливается машина, меня кто-то зовёт.
Отступаю, а это псих идёт ко мне спокойно и уверенно, улыбается.
— Мира? — мне кажется, это Света.
И я выдыхаю от облегчения, но следом меня ошпаривает ужасом, что у меня открыт балкон. И если девочки в квартире, то могут выпасть, по любому будут глазеть сейчас.
Маньяк - дядя Саша по-прежнему скалится и медленно идет в мою сторону.
— Да, всё отвали уже от меня!
Хватаю палку, на которую наступаю и кидаю. Он уворачивается.
— Девочки? — слышу визг Светы.
Машинально оборачиваюсь, так и есть, две мордочки маячат на моём балконе. Ледяной страх выворачивает нутро. Четвертый этаж, не дай бог, упадут.
Левый бок обжигает болью.
Дергаюсь от неожиданности, белая майка становится красной с левой стороны.
Маньяк дядя Саша всё-таки, достал меня «розочкой».
Хватаюсь за бок, меня качает от страха и боли.
Снова слышу, как кричит Света, слышу свист, мужской мат.
Оседаю на горячий песок, ноги ледяные, вдавливаю пальцы, горячо. Сознание плывёт, вижу, как муж Светы налетает на извращугу. Утрамбовывает его лицом в песок.
— Мирочка, сейчас, только не умирай! Алле, да, срочно скорую девушку пырнули стеклом! — плачет где-то рядом Света.
Меня колотит, и я не понимаю, как может быть так холодно при тридцати градусной жаре? Глаза закрываются сами собой, а в памяти всплывает детская песенка.
«В Африке разбойник, в Африке злодей, в Африке ужасный Бар-ма-лей!»
Глава 25.
Мирослава
— Мирослава! Давай открой глаза! — требует женский голос. — Вот так хорошо! Следи за моей рукой, сколько пальцев видишь?
Разлепляю веки, надо мной маячат две барышни в медицинских шапочках и масках. Врач и медсестра, одна из них показывает мне два пальца.
— Два.
— Молодец! Ну, ты и впечатлительная, упала в обморок, увидев рану, удивительно, как скорая тебя довезла в сознании? — спрашивает врач.
— Они мне ее не показывали, врач все время травил анекдоты и спрашивал, не хочу ли я спать? — вспоминаю дорогу до больницы.
— А, это Русов - он новенький, тоже впечатлительный очень, ему все время кажется, что все умрут, если потеряют сознание. Вот он и трещит, без умолку.
— А как моя рана? — вспоминаю, как этот извращуга пугал меня «розочкой». — Очень страшно?
—— Нет, порез неглубокий, кровопотеря небольшая. Зацепило по касательной, считай, повезло. Шрам, конечно, останется, но зашили мы аккуратно. Если это важно для тебя можешь обратиться к пластическому хирургу, как совсем заживет, — объясняет врач. — Кровь взяли, кто знает какая зараза могла быть на той бутылке. Но результаты будут готовы завтра, максимум послезавтра. Повернись, уколю от столбняка.
Поворачиваюсь спиной, под лопатку жалит укол.
