Никому не хочу отдавать свою дочку!
— Медсестра, — произносит, внимательно всматриваясь в меня. — Да вы не волнуйтесь так, — считывает мое беспокойство. — Стандартная процедура, я уже делал ее сотни раз. Мы пробужируем пищевод и вернем вам дочку. Завтра возьмем анализы и можете готовиться к выписке. Все в будет в порядке.
Завтра на выписку? Это как?!
Блин! Я совсем-совсем не готова.
— Миш… — начинаю и резко осекаюсь. — Михаил Александрович про выписку ничего не говорил.
— Значит, еще скажет, — продолжает спокойным, ровным тоном. — Не переживайте.
Его слова действуют на меня совершенно иначе. Я еще сильнее начинаю нервничать.
— Бужировать будете вы? — уточняю. Надеюсь услышать отрицательный ответ, ведь лечащий врач Анечки Миша.
— Я, — кивает.
— А Майоров? — стараюсь держать себя в руках.
— Он на совещании, и когда освободится, неизвестно, — недовольно поджимает губы. Затем снова надевает на себя маску уверенного в своих словах и поступках врача. — Не переживайте, я неоднократно проводил подобные процедуры, — вновь смотрит на часы. — Через пять минут будьте готовы.
Глава 32. Миша
— Михаил Александрович, вы понимаете, под какой удар ставите работу всего отделения? — Взгляд Али пылает праведным гневом. Она зла и не скрывает этого. — Мне сегодня звонили из министерства и намекнули на снятие с должности.
— Никто вас не снимет, — отмахиваюсь. Начальница недобро щурится. — Они будут настоящими идиотами, если сделают это. Сами знаете, специалистов вашего уровня раз, два и обчелся.
— Меня могут снять с должности заведующей, но оставить врачом, — многозначительно ведет бровью. — Не забывай, что у каждого из нас есть как доброжелатели, так и недруги. Незачем вторым давать лишний шанс.
— Незачем, — соглашаюсь. Эта женщина, как всегда, оказывается права.
Но вот только в случае с Элей я не мог поступить по-другому. Иначе это был бы уже не я.
— Зачем было провоцировать скандал? — продолжает допытываться.
— Я не провоцировал, — отвечаю, стиснув зубы. Мое терпение уже на исходе. Работы валом, я всю ночь не спал, а меня еще отчитывают, как мальчишку!
Мне предстоит провести сложнейшую операцию, а меня мало того что не допускают в ординаторскую, так еще и нервы треплют!
В дерьмовом поведении мужа Эли я уж точно не виноват! И в его звонке в министерство тоже.
— Изольда Альбертовна, — терпеливо обращаюсь к женщине. Мне нужно донести до нее ситуацию. Иначе никак.
Заведующая отделением сидит на своем рабочем месте и внимательно смотрит мне в глаза. Словно прочесть пытается.
Она не скрывает своих переживаний и готова меня выслушать. Такое отношение видавшей многое на своем жизненном пути женщины стоит заслужить.
Аля далеко не всем готова уделить свое время.
Это ценно. Очень.
Понимаю, что заведующая уважает меня как врача. Если бы не она, то я вряд ли бы вернулся в страну. Мне за границей предлагали остаться.
Но Изольда Альбертовна смогла переубедить.
— Смирнов незаконно проник на территорию медицинского центра, обманом попал в отделение, заставлял свою жену отказаться от ребенка, — намеренно выделяю каждое из его поступков. Пусть знает! А то решила меня учить, как с ублюдками себя вести нужно.
Мои слова действуют на женщину, как нужно. Она тут же меняется в лице.
— Он предлагал дочь на органы продать, — добиваю ее. — Меня собирался подкупить и добивался, чтобы я это все провернул, — рассказываю ту часть правды, которую ей следует знать. Полностью все скрыть не удастся, да и незачем.
Аля осуждающе покачивает головой. Женщина в шоке.
Кто бы сомневался.
— Как думаете, это весомый аргумент для вызова охраны и отправки его в отделение? — задаю животрепещущий вопрос.
— Если дело обстоит так, как ты описываешь, — говорит уже совершенно иным тоном, — то конечно, — растерянно смотрит на меня. — Миша, он действительно это все предлагал? — ахает.
— Да, — киваю. — Запросите аудио у охраны. — Со стола беру чистый лист бумаги и карандаш, пишу дату, примерное время и номер палаты. — Вот интервал, который вам нужен, — протягиваю ей.
— Я запрошу, — утвердительно произносит.
— Буду вам благодарен за это, — искренне говорю. — Потому что мне предлагали такие суммы, о которых врачу только мечтать приходится. Охране за запись, уверен, предложат не меньше.
— Думаешь? — спрашивает с толикой сомнения в голосе.
— Уверен! — смотрю ей прямо в глаза. — На кону стоит нечто крупное, к чему этот ребенок напрямую имеет отношение, и отец решительно намерен избавиться от него.
— Вот дела, — задумчиво вздыхает. — Ладно, иди работай, — машет рукой на дверь. — Когда они на выписку? — уточняет в самый последний момент.
— Завтра, — отвечаю, прикинув сроки. Больше держать в отделении девочек не надо. Они и так достаточно долго пробыли у нас.
— Узнай, где будут жить. Дай ей мой сотовый, — продолжает все таким же строгим тоном. — Возможно, матери девочки потребуется помощь. Я прекрасно знаю, что значит одной остаться с младенцем на руках. Это очень трудно. А если ребенок не совсем здоров, так врагу не пожелаешь подобных испытаний.
— Они будут жить у меня, — отрезаю. За что тут же получаю многозначительный взгляд.
— У тебя? — щурится женщина. Ее губы расплываются в лукавой усмешке. — Только не говори, что это та…
— Да, — не даю ей возможности договорить. Перебиваю. — Это она.
Аля в курсе моих проблем в прошлом. Она одна из тех, кто помог их замять.
Женщина больше не вникает в ситуацию, только ухмыляется и покачивает головой. Думает о том, что ей одной известно.
— Завтра выписка, — говорит строго. — Ты должен их сопроводить до квартиры и остаться до вечера дома. Завтра у тебя будет сокращенный день.
— У меня операция, — отвечаю. — Там план. График не поменять.
— Значит, Смирновы будут сидеть в отделении до тех пор, пока ты не освободишься! — Ее властному голосу невозможно не подчиниться. — Раз ты ввязался в конфликт с ее семьей, придется самому все разгребать.
— Разгребу, — заявляю, упрямо сжав губы. — Можете даже не сомневаться в этом.
— Если бы я сомневалась в тебе, то ты бы здесь не работал. — Губ властной женщины касается теплая улыбка. — Иди, — показывает на дверь.
Не теряя ни одной лишней минуты, покидаю кабинет заведующей и спешу в ординаторскую. Дел невпроворот.
— Михаил Александрович, — раздается за моей спиной. Оборачиваюсь. Хмельницкий.
— Блин, Сань, я в мыле весь, — коротко обрисовываю ему ситуацию. — Давай сразу к делу.
— Да без проблем. — Друг сразу же все понимает. — Операцию пришлось сдвинуть на час, — выдыхаю. Значит, у меня еще есть время. — Сейчас у меня наркоз у Смирновой, — показывает в сторону Элиной палаты. — Твой Алексей распорядился, — многозначительно добавляет.
— Да, я в курсе, — коротко киваю. — Будем бужировать пищевод.
— Будешь присутствовать? — уточняет.
— Конечно, — заверяю старого друга. — К Ане Смирновой никакого другого врача, кроме своих самых надежных, не подпущу.
Саня смотрит на меня пристально, хмурится.
— Не с ее ли отцом скандал был? — ухмыляется.
— И до твоего отделения уже дошли слухи? — закатываю глаза.
— Обижаешь! — говорит довольный. — Обсуждали вчера целый вечер.
— Капец. — Представляю, что будет сегодня. Я, блин, звезда.
— Ладно, не парься, — похлопывает меня по плечу. — Пошел готовить операционную. Не задерживайся.
— Не беспокойся. Не буду, — обещаю.
— Жду тебя на том же месте в тот же час, — ржет Саня, покидая отделение.
Я, тихо посмеиваясь качаю головой. Приколист, блин!
Хмельницкий в этом весь. Без него было бы скучно.
Вдруг боковым зрением вижу знакомую фигуру в буфете. Резко меняю направление. Не доходя до ординаторской несколько метров, сворачиваю в сторону, в буфет.
— Привет, — говорю. Эля от неожиданности аж подскакивает.
