– У него выпадут усы?
– С огнем играешь, Лиза.
– Хочу и играю, – от невозможности выдержать его взгляд, произношу первое, что приходит на ум. – Давай сейчас поедем в больницу, я обращусь к Леше, он поможет, но в этот раз я пойду одна.
Я ожидала какой-нибудь колкости в ответ, но точно не того, что Федор коснется кончиками пальцев моей щеки и начнет поглаживать мое лицо. Сама не понимаю, как оказываюсь с закрытыми глазами. Очухиваюсь и распахиваю их, от насмешливого голоса Федора:
– Видала? – тычет мне фигой в нос. Ясно, это мстя за «кошачий волос» на губе. Один-один. – Одна она пойдет.
– Да, пойду. Я поговорю с этим Вениамином в реанимации, и Леша поможет достать его вещи. Не волнуйся, я справ…
Договорить Неповторимый мне не дает. Закрывает рот поцелуем, не давая возможности даже возмутиться. Я настолько теряюсь в ощущениях, что толком не понимаю, как оказываюсь распластанной на сиденье автомобиля.
Со стороны мы наверняка выглядим как животные, набросившиеся на губы друг друга. Несмотря на то, что мне приятно, воздуха катастрофически не хватает от такого напора. И, словно почувствовав это, Федор оставляет мои губы в покое и перемещается дорожкой поцелуев к шее. Оттягивает платье вниз, оголяя грудь. Вот сейчас я впервые жалею, что на мне нет бюстгальтера. Но, как ни странно, чувства стыда за то, как выглядят мои обнаженные минус девяносто, я не испытываю. И даже не чувствую его, когда ощущаю как ладонь Федора сжимает мою грудь.
А вот, когда его рука оказывается на внутренней стороне моего бедра и его пальцы касаются моего белья, меня накрывает лавиной стыда за собственное поведение. Перехватываю его руку, отталкивая от себя и сжимаю бедра. А Федору все ни по чем. Он продолжает как ни в чем не бывало целовать мою шею, не скрывая свое возбуждение.
Что я творю? Мы знакомы всего несколько дней. Даже если он мне и нравится, это же не повод вести себя вот так. Да еще и в машине. Я же для него просто девица с особенностями, с которой хочется справить свои физиологические нужды. Господи, да у него женщины наверняка давно не было, в бегах, как никак. От этого осознания все недавнее возбуждение схлынуло на нет. Отталкиваю Федора ладонью в грудь, вложив в это действие всю свою силу.
– Ты чего?
– Ничего, – пытаюсь выбраться из-под него, но он крепко удерживает меня. – Отпусти.
– Я не настолько всесильный маг, чтобы читать все мысли. Что не так?
– Все так. Просто отпусти.
– Я тебе не мальчик, чтобы играть в подростковые игры.
– А я тебе не шлюха, которую можно оприходовать на заднем сиденье машины, просто потому что захотелось.
– Ты серьезно?
– Серьезнее не бывает. Слезь с меня.
В какой-то момент мне показалось, что за очередное динамо, я получу, как минимум, оплеуху. Но нет, цедя что-то нечленораздельное сквозь зубы, он поднимается с сиденья и выходит из машины. Закуривает сигарету, я же принимаюсь приводить себя в порядок.
***
До больницы мы доезжаем в полном молчании. Федор ни разу на меня не перевел взгляд. То, в каком он сейчас настроении, выдает, разве что постоянно сжимающая руль, рука.
Как только мы останавливаемся на стоянке, я сразу выхожу из машины. Как и предполагалось, не одна.
– Я же сказала, что пойду одна.
– А я тебе показал фигу в ответ. Память отшибло?
– Как я, по-твоему, объясню все это?
– Сама заварила, сама и расхлебывай.
– Мы сейчас точно говорим о том случае?
– Обо всех.
– Ну я серьезно, останься здесь. Пожалуйста, – дурацкое чувство дежавю.
– Тебе как, дать пенделя, чтобы шевелилась или дойдешь сама, Е. Банько?
Хамло. Ну, получишь ты у меня. Молча поднимаемся на нужный этаж. Лешу долго искать не пришлось. Выражение лица у него говорящее, а еще присутствует… звезда во лбу. Я спешно принимаюсь извиняться за тот случай.
– У него случился приступ, я не могла оказать тебе помощь, пришлось везти дядю Федю в Кащенко. Там этот приступ сняли и сейчас с ним все нормально. Извини, пожалуйста, что так получилось. У меня не было возможности извиниться перед тобой ранее.
– Лиза, стоп. Кащенко?! Помимо того, что он немой имбецил из Лобка, он еще и псих?
– Ну, а разве нормальные люди бьют других людей просто так? – перевожу взгляд на Федора. Вот сейчас ему ноль на массу. На лице маска спокойствия. – Когда он раньше немного говорил, то ему казалось, что за ним следят и нападают. Тогда ему и поставили параноидную шизофрению. Видимо, он принял тебя за кого-то. Но сейчас он не опасен. Не волнуйся.
– А с мордой его что?
– В смысле что?
– Царапины. Свежие, – блин!
– Ой, это он с котенком у соседки играл. Тот маленький, силу не рассчитывает, а дядя Федя он же не очень понимает, когда надо остановиться. Ну и заигрался, в общем.
– Ну ты же не извиниться пришла. Это так, по ходу дела. Что тебе надо, Лиз?
Выпаливаю для чего мы сюда пришли, на ходу придумав слезливую историю о том, что у Корепанова есть информация по супер доктору, способному вылечить «дядю Федю из Лобка».
– После того, как я пойду, по сути, на преступление и достану тебе его вещи, ты снова ускачешь со своим имбецилом? Ах нет, я забыл, сначала он мне двинет куда? В нос?
– Ну, Леш, это случайность. Человек болен. Но в данный момент он не агрессивен. Ты посмотри на него? Он безобидный сейчас, – синхронно переводим на Федю взгляды. Этот гад, как назло, смотрит на нас так, как когда-то в лесу. Не знала бы, какой он в реале, обделалась бы сейчас от страха. – Я не могу его оставить одного. Пока не найду опекуна и имя того золотого доктора, я и на свидание не могу с тобой сходить.
– Нет, Лиза. Я не буду доставать вещи Корепанова, максимум, в чем я могу тебе помочь – договориться с реанимацией. И то, только после совместного обеда здесь и сейчас и под расписку о будущем свидании.
– Договорились, – демонстрирую ему обворожительную улыбку.
– Давай дебила твоего порадуем.
– В смысле?
– Ну ты же не можешь оставить его одного, пойдем туда, где есть детская комната.
Не знаю кого как, а меня поход в «Макдональдс» радует на все сто. Позволяю я его себе, мягко говоря, редко. Чувствую себя счастливым ребенком, когда мы заходим внутрь.
– Давай его сразу в детскую комнату? – на Лешино высказывание Неповторимый сразу же хватает меня за руку.
– Леш, он не хочет.
– Федя, там хорошо. Там игрушки. Машинки, – по слогам произносит пока еще живой Алексей. Ой, блин, сейчас кое-кто даст ему в нос.
Но, на мое счастье, Федор отпускает мою руку, обходит нас и садится за ближайший свободный столик. Фух, пронесло.
Я заказываю полный набор обжоры, напрочь позабыв о Неповторимом. Благо Алексей о нем помнит и заказывает ему хэппи мил. Ясно зрячий при виде такого набора, в отличие от меня, не испытывает счастья. Вид у него, когда я достаю из набора машинку, действительно странный, вполне себе смахивает на умалишенного.
Мы принимаемся за еду, параллельно болтаем, вспоминая нашу первую встречу. И все бы ничего, но, когда я понимаю, что Федор не смотрит на нас и не слушает о чем мы говорим, мне становится… обидно, черт возьми. Я тут распинаюсь, а он? А он, вот же гад!
Он не смотрит на меня, потому что занят рассматриванием девицы с маленьким ребенком, сидящими напротив нас. На Федора она смотрит отнюдь не как на умалишенного, она строит ему глазки! Вот же выдра грудастая.
Недолго думая, я достаю из сумочки мой так «понравившийся» Федору головной убор и надеваю на его голову. Получай фашист гранату!
Глава 18
Глава 18
Кто из нас больше смахивает на имбецила? Судя по открытому рту и почти что капающей слюной, от созерцания Лизиной груди, однозначно Лешик. Так спалиться это еще надо умудриться. Стремно, даже для подростка. Редкостный долбоеб. Рука так и тянется вмазать ему в шнобель. Если выдержу и не врежу ему до того, как мы попадем в реанимацию к Корепанову – это будет моей личной победой.
